Конспект по монографии Е.Т. Гайдара "Государство и эволюция" (1995)

Конспект по монографии Е.Т. Гайдара "Государство и эволюция" (1995)

Конспект по монографии Е.Т. Гайдара

 "Государство и эволюция" (1995)

По мнению Гайдара, сам по себе отказ от социализма еще не гарантирует экономического процветания и высокого уровня жизни. Необходимо помнить, что кроме "первого мира" существует и "третий мир". Ворота же из бывшего "второго мира" открыты и туда и туда. Гайдар считает, что историческая дилемма, перед которой стоят посткоммунистические страны, описывается формулой "Восток - Запад".

Маркс, опираясь на мощные европейские традиции осуждения "восточного деспотизма", утверждал, что главная черта азиатского способа производства - отсутствие частной собственности на землю. Отношения собственности заменяются при этомсистемой властных отношений и господством государственной бюрократии. По мнению Гайдара эти признаки  присущи странам "третьего мира" и сегодня. Они и являются главной причиной их отсталости и бедности.

Частная собственность и рынок в неевропейских цивилизациях (термины "азиатский", "восточный", "неевропейский" используются не в географическом смысле) всегда играли второстепенную роль. Решающей же силой обладала власть, которая позволяла обеспечить приемлемый уровень благосостояния и являлась единственной надежной защитой против конфискации. Потеряешь должность - отнимут состояние. Собственность и власть были неразделимы. Причем, власть - первична, а собственность - вторична.

Такое положение дел означает отсутствие действенных стимулов для эффективной производственной деятельности. Предприниматели и чиновники в этих условиях не заинтересованы вкладывать средства в долгосрочные производственные проекты. Их цель - извлечение быстрых доходов с помощью спекуляций, афер, ростовщичества, взяток.

Смена политической власти в подобной системе неизбежно влечет за собой и передел собственности. Отношения собственности становятся такими же нестабильными, как и политические отношения. Власть оказывается привлекательной вдвойне: и как собственно власть, и как единственный надежный источник богатства и комфорта. Постоянные же социально-экономические кризисы и отсутствие стимулов к производственной деятельности, имеют следствием постоянное воспроизводство бедности.

Охота за властью и собственностью разъедает государство изнутри. Чиновник стремится конвертировать свою власть в собственность. Коррупция, использование власти для обогащения, концентрация имущества у наиболее богатых чиновников - это своеобразная чиновничья приватизация государственной собственности.

Коррупция и чиновничья приватизация рано или поздно приводят к разрушению системы государственной власти. Происходит политический переворот и новый правитель ужесточает контроль за собственностью. Значительная часть собственности возвращается государству. Однако через несколько поколений чиновники опять начинают ее приватизировать. История повторяется.

Возникновение цивилизации западного типа (античный мир), столь не похожего на другие общественные системы, до сих пор представляет собой загадку истории. Главная отличительная особенность западных обществ - развитая система частной собственности, автономной от государства и обеспечивающей независимую хозяйственную деятельность. Власть и собственность разделены, и политические потрясения в гораздо меньшей степени влияют на собственность, чем на Востоке.

В результате общинное землепользование постепенно уступает место частному землевладению, формируются товарно-денежные отношения. Развитие частного предпринимательства открывает источники обогащения, не связанные с обладанием властью. В средневековой Европе рядом с относительно слабым государством начинают формироваться сложные, дифференцированные структуры гражданского общества. Как самостоятельные институты действуют церковь, система городского самоуправления, наследственная аристократия, буржуазия.

Существующие гарантии частной собственности обеспечили условия для интенсивного экономического роста, наблюдаемого в Европе с XY века. В результате "встреча" Запада и Востока в XIX столетии показала неоспоримые социально-экономические преимущества западной цивилизации.

Западное общество вырабатывает механизмы самозащиты от произвола государства: складываются традиции (в том числе правовые), обеспечивающие независимость человека и право частной собственности. Легитимность собственности становится первичной по отношению к государству. Формирование гражданского общества, надежно защищающего от произвола власти, способствовало в конце концов появлению сильных национальных государств. Такие государства не препятствовали, а зачастую способствовали развитию капитализма.

Однако несмотря на то, что из всех известных типов цивилизаций западная оказалась наиболее эффективной, ее не стоит идеализировать. Капиталистическая правовая и экономическая системы имеют множество недостатков и противоречий. К тому же неизвестно, с какими проблемами им предстоит столкнуться в будущем.

Наиболее опасный вызов европейскому капитализму шел изнутри его самого. Слишком быстрое экономическое развитие, разрушение традиций, обострение проблем социального неравенства подталкивали маргинально-интеллигентскую среду (а вовсе не пролетариев, как считали марксисты) к решительным действиям, направленным на разрушение капитализма (коммунистическое, фашистское движения). Но в странах с глубокими традициями западной цивилизации антикапиталистические идеи не нашли большого количества сторонников. Принципы свободы личности и неприкосновенности частной собственности пустили там довольно глубокие корни.

Западное общество сумело приспособиться к новой реальности. Этому в немалой степени способствовали Эд.Бернштейн и Дж.М.Кейнс. Бернштейн указал мирный путь социализации капитализма: обеспечение равенства людей перед законом, развитие трудового законодательства, социальная защита безработных и пенсионеров, государственные гарантии образования и здравоохранения. Кейнсианские рецепты дали возможность осуществлять стабилизационную макроэкономическую политику, нацеленную на преодоление экономических кризисов и сокращение безработицы. Все это позволило защитить институты рынка и частной собственности и выжить капиталистической системе хозяйствования.

Правда, социализация капиталистической экономики имела и отрицательные стороны: ограничение экономического роста, бюджетный кризис, рост инфляции, сокращение частных и низкая эффективность государственных инвестиций, бегство капитала и т.д. Поэтому с середины 70-х годов ХХ века начинается частичный возврат к традиционным ценностям экономического либерализма.

Россия всегда находилась на стыке западной и восточной цивилизаций. И если в культуре и идеологии были сильны западные традиции, то в экономике и политике больше ощущалось влияние Востока. Особое влияние на историю страны оказала необходимость борьбы с кочевниками. С одной стороны, войны порождали постоянную социально-экономическую неустойчивость, в том числе и в отношениях собственности. С другой - в этих условиях неизбежно происходило усиление роли государства, которое сопровождалось подавлением городов и бояр, ужесточением государственного контроля за перераспределением собственности, развитием крепостного права, подчинением государству церкви. В результате в России сформировалось мощное деспотическое государство, подчинившее себе развитие общества.

Победа над кочевниками далась ценой отставания от Запада в области экономики и политики. Россия стала "догоняющей цивилизацией". Перед ней открылись два пути дальнейшего развития. Первый -это использование результатов западного развития без радикальной перестройки социально-экономических основ общества. Главной движущей силой становится при этом государство, которое заставляет общество сконцентрировать усилия на ряде решающих направлений. Второй вариант действий - с изменением социально-экономического строя и восстановлением внутреннего единства с западной цивилизацией.

В XYI, XYII, XYIII и первой половине XIX веков Россия шла в основном по первому пути. В то же время наряду с традиционным государственным сектором формировались отдельные структуры гражданского общества, независимые от государства: дворянство, интеллигенция, "средний класс", предприниматели. Развивался институт частной собственности на землю. Но его эффективность ограничивалась существованием крепостного права. Причем в крестьянском сознании частная собственность помещиков на землю не воспринималась вполне легитимной.

После поражения в Крымской войне в стране начинается ломка старого азиатского уклада: происходит отмена крепостного права, осуществляются судебная и военная реформы, развивается земское самоуправление, укрепляются гарантии частной собственности. Однако происходящие реформы не всегда последовательны. Сохраняются многие "азиатские" пережитки. Главный из них - крестьянская община. Столыпинская реформа позволила снять это важнейшее препятствие на пути аграрного развития страны. Однако первая мировая война расстроила надежды на достижение устойчивого капиталистического роста.

Война разрушила традиционные нравственные нормы, обострила до предела социально-экономические проблемы общества, оживила "пугачевский дух" в народе. Соединение всего этого с ленинско-марксистским фанатизмом привело к великому взрыву в мировой истории. Причем взявшим власть большевикам не надо было придумывать новый хозяйственный механизм. Система жесткого государственного регулирования, сформировавшаяся в годы войны, и высокая степень монополизации экономики поставили в крайне узкие рамки действие рыночных механизмов. Именно в этом В.И.Ленин видел материальную основу социализма. Он считал, что социализм есть государственно-монополистический капитализм плюс диктатура коммунистической партии, что политическая диктатура позволит довести монополизацию экономики до предела и обеспечит существование монополии в национальном масштабе.

Но всеобщая государственная монополия (социализм в ленинском понимании) очень напоминает азиатский способ производства, описанный Марксом. Власть вновь сливается с собственностью. Таким образом, Октябрьская революция носила на самом деле реакционный, самодержавный, "восточный", "почвенно-архаический" характер. Она кровью смыла тонкий слой западной культуры и возродила старые "азиатские" традиции. На это указывали многие мыслители еще в начале века. "Ленинский "социализм",- пишет Гайдар,- глубоко лежал в русле русской истории, был органичен ... представлял собой развитие одной из линий державной истории. Конечно, в российский организм Лениным был занесен вирус, но и сам организм был готов его воспринять. Только это не был вирус анархии и разрушения государства... Как раз наоборот, это был вирус патологического, злокачественного усиления, разрастания государства". Россия пошла по пути самодержавно-восточной деспотии.

Отрицание частной собственности, стремление к ее полной ликвидации присущее большевикам, оказалось тем самым "недостающим звеном", которого так не хватало в новых условиях старым восточным режимам. Коммунистический вариант тоталитарного строя оказался "совершеннее", гораздо надежнее и устойчивее старых азиатских деспотий, а также фашистских режимов, которые прямо не развивали традиции отрицания собственности. Подобная завершенность достигалась благодаря коммунистической идеологии, обосновывавшей необходимость упразднения частной собственности. "Государственно-монополистическая экономика + политическая диктатура партии + коммунистическая идеология" - вот формула социализма - качественно нового строя, принципиально отличающегося от своих предшественников.

Расцвет коммунистической системы пришелся на 1929-53 годы. После 1953 года в стране начинают развиваться своеобразные "теневые" процессы, возникает особый бюрократический рынок, зарождается и развивается "квазичастная" собственность. Социалистический строй оказался разъеден изнутри его собственным правящим классом. После 1985 года подспудные процессы предыдущего периода выходят на поверхность. Начинается открытая номенклатурная приватизация. Значительная часть номенклатуры вполне сочувственно отнеслась к антикоммунистической революции и сумела обогатиться в ходе раздела собственности.

Номенклатурная приватизация была изначально заложена в социалистическую систему: власть рано или поздно должна была модифицироваться в собственность, что означает гибель социализма. Стремление чиновников "приватизировать" свою власть носит универсальный характер. От этого процесса удерживала только коммунистическая идеология с ее антисобственнической направленностью. Первоначально стремление к собственности проявлялось у номенклатуры в ускоренном росте уровня потребления. Однако постоянно растущие привилегии не могли до конца разрешить противоречие между экономическими интересами номенклатуры и коммунистической идеологией. В конце концов произошло буржуазное перерождение правящего класса.

Первая возможность номенклатурной приватизации возникла в годы нэпа. Однако позиции номенклатуры еще не были достаточно прочными. Она опасалась возврата старых хозяев. К тому же коммунистическая идеология продолжала удерживать ведущие позиции в умах руководящих работников. Номенклатура перешла в наступление на страну и господство государственной собственности стало абсолютным. Сталинский террор смог "заморозить" большевизм, удержать его в состоянии "революционного подъема". Однако за годы сталинского правления у номенклатуры продолжают развиваться инстинкты собственности. Более того, стала уходить вера в коммунистические идеалы, началось выветривание революционного духа большевизма. А после смерти Сталина начал уходить и страх.

В 50-70-е годы в стране началось формирование гражданского общества. Стремясь обезопасить себя от "незаконных репрессий", номенклатура ограничила власть репрессивного аппарата. Минимум личной безопасности, наряду с членами правящего слоя, получили и "простые советские граждане". А когда появляются чувства стабильности и безопасности, на первый план неизбежно выходит проблема собственности. Начинаются процессы личного накопления капиталов. Все больше экономической власти получают руководители среднего и нижнего звеньев системы управления. Развивается своеобразный бюрократический рынок, на котором обмениваются материальные блага, услуги, власть, привилегии и пр. Номенклатура постепенно созревает для перемен, для открытого передела собственности. Причем речь идет не о каком-то заговоре, а о стихийном движении, порожденном "инстинктом собственности".

Движение "снизу" оказалось более радикальным, чем хотелось бы правящей верхушке, и носило, как правило, антиноменклатурный характер. Но номенклатура не была готова к активному противодействию, тем более, что открывались возможности для реализации собственных интересов. Старая общественная система оказалась сломанной. Но главный вопрос, на который нам еще предстоит найти ответ, пишет Гайдар, остался открытым: куда мы идем - в открытую рыночную экономику "западного типа" или в номенклатурный капитализм как одну из разновидностей "восточного общества"?

Основной итог социально-экономических перемен последних лет - обмен власти на собственность. И это единственный путь мирного реформирования общества. Альтернатива - гражданская война с последующей диктатурой новой номенклатуры. Однако надо помнить: номенклатура по своей природе не заинтересована в полном разделении власти и собственности; она желает приобрести собственность, но при этом сохранить власть. Формирующийся таким образом рынок, с одной стороны, предназначен для "отмывания" "теневых" денег, с другой - крайне монополизирован, так как номенклатурщик, владеющий собственностью, благодаря своим властным полномочиям создает для себя особые условия. В тесном переплетении частного бизнеса и государственного аппарата нет ничего нового. Подобное явление наблюдалось, например, в годы нэпа. Использование государственных денег, государственной собственности и государственной "крыши" для накопления капитала получили весьма широкое распространение. Основная масса национальных состояний постсоветского пространства создавалась в 1988-91 годах, в условиях полной неопределенности прав собственности и полной политической безответственности.

К 1 января 1992 года почти вся экономика была уже "приватизирована", хотя формально подавляющая часть средств производства находилась в собственности государства. Государственным имуществом в своих частных интересах распоряжались чиновники, которые и присваивали (через подставных лиц, кооперативы и малые предприятия; посредством получения взяток и т.д.) львиную долю доходов от собственности. Единственной альтернативой антиноменклатурного взрыва с последующей победой новой номенклатуры (такая последовательность событий характерна для "восточных обществ") являлась открытая капитализация экономики. Реформы российского правительства 1992 года, по мнению Гайдара, позволили повернуть страну с "азиатского" пути к рыночному реформированию. Хозяйственная номенклатура, наряду с самостоятельностью и возможностью приобрести собственность, получила и новые правила игры, которые должны заставить ее действовать по законам рынка.

Важнейшая проблема, стоящая перед экономикой переходного периода, - структурная перестройка, без которой невозможен экономический рост. Дело в том, что социалистическое хозяйство носило самоедский характер: производилось много "ненужной" продукции. Достаточно вспомнить гипертрофированное развитие военно-промышленного комплекса в СССР. Другие примеры: к 1985 году Советский Союз обогнал США по производству удобрений в 1,5 раза, тракторов - в 5 раз, комбайнов - в 16 раз.

Но где взять средства для структурной перестройки? Источника два: государственное и частное финансирование. Государственные инвестиции по своей природе неэффективны. Они воспроизводят старую уродливую социально-экономическую структуру, поддерживают паразитическую систему номенклатурной экономики. Следовательно, перспективы экономического роста связаны прежде всего с частными инвестициями. Для того, чтобы оживить их необходимы устойчивая валюта и надежные гарантии неприкосновенности частной собственности. Требуется окончательное отделение собственности от власти и власти от собственности.

Призывы к укреплению государственности чреваты в современных условиях возвратом к одной из модификаций экономики "восточного" типа. Государство, конечно же, должно быть сильным, но его функции необходимо четко и жестко ограничить. Сегодня мы стоим не перед альтернативой "сильное государства или анархия и развал", а перед выбором между действительно свободной рыночной экономикой с сильным, но ограниченным в правах государством, с одной стороны, и номенклатурным капитализмом, где мощь государства используется для обогащения государственных и хозяйственных чиновников, - с другой стороны.

Подоляк Евгений, 11 гр.