Эрнесто Че Гевара

ущелье, где мы расположились лагерем, появилась старуха, пасшая коз. Нам

пришлось задержать ее. Она не сказала ничего определенного о солдатах,

повторяя, что ничего не знает, что давно не была там, правда, сообщила кое-

что о дорогах. Из ее рассказа получается, что мы находимся приблизительно в

6 километрах от Игераса и от Хагуэя и километрах в 12 от Пукара. В 17.30

Инти, Анисето и Паблито ходили к старухе домой. У нее две дочери: одна –

слабоумная, другая – почти карлица. Ребята дали ей 50 песо, взяв с нее

обещание молчать, хотя мало надежды, что она сдержит его, несмотря на все

свои клятвы. Нас 17 человек. Мы отправляемся в путь при слабом лунном

свете, переход был очень утомительным. В том месте ущелья, где стояли

лагерем, мы оставили много следов. Жилья поблизости нет, но везде посадки

картофеля, который поливают водой из речушки. В два часа останавливаемся на

привал, так как дальше идти бесполезно. Чино становится настоящей обузой в

ночных переходах.

Армия передала странное сообщение о том, что в Серрано находится 250

солдат, которые должны остановить продвижение 37 окруженных партизан.

Местом, где мы якобы скрываемся, считается район между реками Асеро и Оро.

Кажется, это сообщение сделано лишь для того, чтобы отвлечь наше внимание.

Прошли 2 километра.

Мариано Родригес и Дариэль Аларкон (Бенигно)

7 октября

Идем по ущелью ночью. Дорога очень тяжелая, мы вконец измотаны. На

нашем состоянии сказывается все: месяцы войны, голод, отсутствие питьевой

воды и одежды, болезни, изолированность, а теперь и сознание того, что мы

находимся под наблюдением “толстогубого радио”. Армия с уверенностью

заявила по радио, что уничтожение нашего отряда – вопрос нескольких часов.

И вот на нашем пути возникает огромная скала, перебраться через которую

можно только с немалым риском для жизни. При виде ее у нас пропало всякое

желание идти дальше. Если говорить точнее, было две скалы, разделенные

примерно полутораметровой расщелиной, через которую надо перепрыгнуть.

Внизу, на ее дне – озеро с ледяной водой. Фернандо смотрит на нас. Но никто

не хочет первым взбираться на скалу. Мы же люди, а не кошки. Люди. Тогда он

говорит, что сам заберется на скалу и перепрыгнет на другую сторону, и,

сказав это, начинает карабкаться вверх. Я смотрел на него и, думал: “Вот

это Фернандо, это Рамон, это Че...” Когда никто не захотел быть первым,

когда не нашлось человека, который смог бы взять эту огромную и опасную

преграду, это сделал Че, первый при любых обстоятельствах, требующих от

человека мужества, отваги, революционной закалки. Мы готовили чай, пока

Фернандо доказывал свою решимость побеждать. И он победил. За ним

последовали остальные. Перепрыгнув через расщелину, некоторые захотели

передохнуть у воды.

8 октября

Несмотря на усталость, мы поднялись в 4 часа утра и отправились в

путь.

Для нас, 17 партизан Армии национального освобождения, начинался день

8 октября.

У нас не было еды, а от грязной воды у всех болели животы. Но с нами

был Фернандо, и мы поднялись, полные энергии и решимости идти дальше в

поисках побед и свободы для Латинской Америки, за которую столько бойцов-

интернационалистов пролили свою кровь.

В 6 часов утра мы подошли к месту, где сходились три ущелья. Это на

северо-востоке Боливии. Тогда мы не знали, как они называются. Да и сегодня

известно название только одного из них. Оно навсегда вошло в историю

человечества, потому что здесь дал свой последний бой Эрнесто Гевара де ла

Серна. Это ущелье называется Юро.

Итак, мы двигались по ущелью. Я – впереди отряда, в головном

охранении. За мной – Паблито. Раздалась команда остановиться, и я увидел,

что 4е подходит к нам.

– Ты можешь идти в разведку?

– Конечно, могу, Фернандо,– отвечаю я.

- Послушай, Бени,– говорит Че,– ты должен провести разведку по всему

фронту и постараться определить расположение противника. Нам надо знать

самое слабое место в их рядах и постараться ночью вырваться из окружения.

Мы должны прорваться любой ценой, сделать это надо ночью, но сначала

необходимо хорошенько изучить расположение их войск и определить наименее

укрепленный участок, на котором мы и будем действовать. Понимаешь?

- Понимаю, Фернандо.

Мы собрались, и он объяснил нашу задачу. В разведку ушли тремя парами.

Мы с Пачо отправились в правое ущелье, Анисето и Дарио – в среднее, а

Урбано и Ньято – в левое.

Че вернулся к оставшейся группе. Их было десять, он – одиннадцатый. На

перекрестке трех ущелий он решил сделать привал. Мы с Пачо прошли метров

пятьсот, как вдруг вдали, на верху склона, увидели очертания человеческой

фигуры. Было еще очень рано. Поэтому сначала, увидев, что какой-то человек

встал и пошел к вершине горы, мы решили, что это крестьянин, направляющийся

в Пукара, ближайшую деревню. Мало-помалу вся гора заполнилась людьми. Мы

плохо различали их в утренних сумерках, но и так было ясно, что все они не

могут быть крестьянами, идущими в Пукара. Это была целая колонна солдат.

Они расположились полукругом на вершине склона. Удачно расположились,

ничего не скажешь. Видно, их командиры знают, что делают.

Мы вернулись приблизительно через час с сообщением, что, во-первых,

вся местность оцеплена солдатами; во-вторых, ущелье, которое мы

обследовали, резко углубляется, спуски сложные, склоны крутые, в конце

ущелья – высохший водопад. Наверху находится ранчо, но людей не видно,

солдат тоже. Центральное и левое ущелья тесно сходятся. Вся вершина занята

правительственными войсками. Че немедленно посылает связных к двум

разведгруппам с приказом вернуться. Через некоторое время мы снова

собираемся вместе, все семнадцать. Че предлагает спрятаться где-нибудь и

спокойно дождаться ночи, когда можно будет попытаться прорвать окружение.

Днем решаем отсидеться в самом глубоком ущелье Юро, которое обследовали мы

с Пачо. На месте слияния ущелий Че организовал засаду из четырех человек:

Антонио, Пачо, Артуро и Вилли. Мы расположились в ущелье Юро метрах в

пятидесяти от них.

В 8 часов утра Че приказывает мне подняться по правому склону,

спрятаться там и в течение дня вести наблюдение за перемещениями

противника.

Я дежурил на наблюдательном пункте, как вдруг заметил странное

перемещение в лагере противника. До этого солдаты были заняты оборудованием

лагеря. Теперь же они осторожно двигались по направлению и нам. Я тотчас же

в полный голос сообщил об этом Че. Солдаты были еще на таком расстоянии,

что не могли слышать нас, а Че, как я говорил, находился метрах в

пятнадцати от нас. Он спросил, в каком направлении они перемещаются, и я

ответил, что они со всех сторон двигаются к нам. Это сообщение не

встревожило Че. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Мы знали, что он

умеет сохранять спокойствие даже в самые критические моменты. Когда солдаты

приблизились на расстояние трехсот метров, я снова сообщил: “Они подходят,

Фернандо”. Он знаком показал, чтобы я продолжал наблюдать. Я неподвижно

следил за тем, как противник заходит справа, окружая нас. Около 11,

стараясь говорить как можно тише, я передал Че, что солдаты уже находятся

метрах в ста и теперь могут меня услышать.

Никогда не забуду, как росло наше напряжение. Наше состояние легко

было понять. Мы видели, как цепи солдат с убийственной медлительностью,

естественной для людей, прекрасно осведомленных о нашем расположении и

понимающих, что столкновение неизбежно, приближаются к нам. А мы занимаем

позицию, во всех отношениях невыгодную для ведения боя.

Соотношение сил просто чудовищное: приблизительно три тысячи солдат

против семнадцати человек, из которых Помбо, Пачо и я ранены; у Паблито

сломана нога; Чино, Эустакио и еще двое боливийцев, врач и сам Че больны.

Все, ну решительно все против нас. Мы уже едва осмеливаемся дышать.

Я смотрю на Че и вижу, что, несмотря ни на что, он совершенно спокоен.

Он отдает мне приказ – последний приказ, и вижу я его тоже в последний раз.

На его лице не заметно ни тени волнения. Он говорит обычным голосом, с

расстановкой, необычайно спокойно. По крайней мере, мне так показалось

тогда, в те незабываемые минуты. Он сказал, что все в порядке, что я должен

любой ценой удержаться на своей позиции и первым не стрелять, отвечать

только на огонь противника. Я знал, что Че спокоен: опытный партизан

никогда не думает о смерти. Думать о смерти, значит думать о поражении, а

партизан не имеет права думать о поражении. Ни в Сьерре, ни в Лас-Вильясе,

ни в одном бою мне ни разу не приходила в голову мысль о том, что меня

убьют. Наоборот, я всегда знал, что убивать буду я. Буду стрелять и

уничтожать врага.

Принято считать, что бой начался в час дня. Мы с Инти, следя за

временем перемещения противника, то и дело посматривали на часы. Последний

раз я взглянул на них, когда стрелки показывали 11.30 утра. Именно в этот

момент я услышал, как солдаты закричали: “Они в этом ущелье!”

Мы спрятались за дерево: я стоял впереди, Инти прислонился к дереву, а

Дарио устроился между ног, моих и Инти. Мы приготовились к бою. Земля вдруг

задрожала, как будто тысячи разъяренных диких зверей сорвались с места и

несутся на нас. Солдаты открыли плотный огонь по тому месту, где находился

Че с товарищами. Рвущиеся гранаты, оглушительный треск пулеметов,

несмолкаемый грохот ружейных залпов и минометных выстрелов,– вся эта лавина

смерти обрушилась на то место, где мы оставили Че, метрах в двадцати пяти –

тридцати от нас. Вдруг какой-то солдат крикнул: “Одного убили!” Я обернулся

и увидел, что это Анисето. Я приставляю карабин М-2 к левому плечу (правое

– раненое) и беру на прицел капитана, командующего силами противника. Надо

выполнять приказ Че, раз они обнаружили отряд. И убили Анисето...

Стреляю и убиваю капитана. Он падает перед своими солдатами, что

вызывает их откровенное удивление, так как со дна ущелья, по которому они

стреляли, трудно вести прицельный огонь. Я и дальше придерживаюсь этой

тактики: замечаю, кто принимает командование вместо капитана, убиваю его, и

это вносит замешательство – потеряв командира, солдаты начинают стрелять

беспорядочно. Это было невероятно. Солдат за солдатом падал после моего

очередного выстрела, а противник никак не мог сообразить, что стреляют с

противоположного склона, а не со дна ущелья. Убитые солдаты скатывались со

склона на дно ущелья. Как всегда, я стрелял по корпусу, чтобы уж наверняка.

Но два или три раза мне пришлось выстрелить вторично.

Бой в ущелье Юро запомнился мне как самый кровопролитный из всех

партизанских боев, в которых мне приходилось участвовать как на Кубе, так и

в других местах. Неравенство сил было громадным: против нас бросили пять

батальонов солдат, отряды рейнджеров. Впоследствии станет известно, как

наши товарищи, закаленные в десятках боев, плечом к плечу с другими

бойцами, на протяжении одиннадцати месяцев демонстрировавшими свою

выдержку, сражались, как это умеют делать только люди, борющиеся за правое

дело. Так и должен был сражаться интернациональный отряд, сформированный и

руководимый Че.

Условия местности мешали нам больше, чем численное превосходство

противника, не говоря уже о перенесенных лишениях, голоде, жажде,

постоянном недосыпании, отсутствии белковой пищи, одежды, медикаментов для

больных и раненых. В тот момент только девять из семнадцати были по-

настоящему боеспособны.

В этот момент я сделал неосторожное движение и обнаружил себя. Меня

заметил солдат и дал автоматную очередь. Пуля попала в один из магазинов —

уже пустой,— висевших у меня на поясе, и вошла в пах, но не глубоко. Это

была пуля, выпущенная из карабина М-2. Так, с двумя пулями—этой и другой,

полученной при ранении 26 сентября и застрявшей в шейной области, я

прошагал тысячи километров по земле Боливии, и извлекли их только на Кубе.

В это время офицер, командовавший солдатами, безуспешно пытался связаться с

вышестоящим начальством. Лейтенант так кричал в аппарат, что мы услышали

имя полковника. Он просил разрешения оставить занимаемую позицию, так как,

по его словам, кругом партизаны, и он несет большие потери. Где-то между

17.30 и 18.00 лейтенант получил, наконец, приказ отступать и так поспешно

убрался, что даже не удосужился вынести со дна ущелья убитых и раненных

мною солдат, бросив их умирать.

Когда мы увидели, что противник отступает, нас захлестнула безудержная

радость. Мы прорвали кольцо окружения, как того хотел Че.

“Идемте, идемте к Че”,– сказал я Инти и Дарио. И втроем мы стали

быстро спускаться, чтобы сообщить эту новость. Мы представляли, как все

обрадуются... Но вместо радости встречи нам пришлось пережить самое

жестокое потрясение.

На дне ущелья лежали изуродованные до неузнаваемости тела наших

дорогих товарищей Антонио, Пачо, Артуро и Анисето. Ни Че, ни других

товарищей не было. Что с ними случилось? Мы стояли с опущенными головами,

глядя на печальную картину, раздавленные собственным бессилием. Все было

напрасно. Я никак не мог прийти в себя, подавить боль и растерянность,

вызванные гибелью четырех товарищей и исчезновением остальных. Вдруг слышу,

кто-то стонет. Бегу туда, откуда доносится стон. Может быть, это наши и их

еще можно спасти...

И что же вижу? Это раненные мною солдаты. Они лежали в нескольких

метрах от наших товарищей. Первое, что мне приходит в голову, – отомстить.

Отомстить за друзей. Перестрелять их... Но я не смог. Этого не понять тем,

кто воюет не за свой народ, а за деньги или просто из желания убивать. Я не

смог, я пожалел их.

Мы вспомнили, что на случай, если рассеемся во время боя, Че назначил

нам место встречи. Это было довольно далеко, на берегах реки Санта-Элена.

Местечко называлось Наранхаль.

9 октября

На рассвете мы подошли к деревне Ла-Игера. До нее было метров 400. Мы

быстро спрятались в зарослях кустарника, как прячутся в свои норы звери. Но

наше убежище было не очень надежным. Мы стали наблюдать за тем, что

происходило в деревне. Здесь было много военных, а это означало, что в

деревне размещается штаб противника. Это предположение подтвердилось, когда

над нами пролетели вертолеты и сели в Ла-Игере. Мы считали, что Че уже в

Наранхале, ждет нас... Нам и в голову не могло прийти, что он арестован и

теперь находится в этой самой деревне. Если бы мы это знали, мы бы

попытались освободить его или умерли бы вместе с ним. Но мы допустить этого

не могли.

Из нашего укрытия мы видели, как солдаты вытащили несколько трупов. Мы

решили, что это тела наших геройски погибших товарищей – Антонио, Анисето,

Артуро и Пачо – и восьмерых убитых мною солдат, которых они бросили

умирать, не оказав медицинской помощи. Значит, думал я про себя, они все-

таки вернулись за своими убитыми.

Как мы ни хотели поскорей добраться до Наранхаля, было бы безумием

пускаться в путь средь бела дня, когда нас могли обнаружить и с вертолетов,

и из Ла-Игеры. Так что весь день 9 октября мы были вынуждены просидеть в

укрытии, спрятавшись в траве.

У меня был небольшой транзистор Коко, который он подарил мне перед

смертью. Около 10 утра я предложил послушать и узнать последние новости. Я

включил транзистор на минимальную громкость, и мы все склонились над ним.

Поймали какую-то радиостанцию. Передавали приметы Че: имя, особенности

телосложения, обут в абаки, цвет носков, описание. И тут мы все поняли. Все

радиостанции передавали одну и ту же страшную новость о том, что

партизанский командир Рамон, легендарный майор Эрнесто Че Гевара погиб в

бою в ущелье Юро.

Посмотрев на радио, я вдруг понял, что плачу. Я отрываю взгляд от

транзистора, смотрю на своих товарищей и вижу, что они тоже плачут. Плачут

все, и тогда я понимаю, что как я ни старался отогнать от себя эту

чудовищную мысль, она оказалась правдой: они убили Че.

На сердце у меня вдруг стало спокойно, боль утихла. Откуда взялось это

спокойствие? Оно родилось из той непреложной прекрасной истины, что Че

дорог и принадлежит всем людям, всем народам, а не только кубинцам. Поэтому

мы не чувствуем национальных различий, поэтому боливийцы оплакивают Че

вместе с нами, его братьями по оружию, воевавшими в Сьерра-Маэстре; И для

них Че был и остается командиром, товарищем, дорогим другом, потеря

которого щемящей болью отозвалась в каждом сердце и заставляет плакать

всех.

Мы уже не чувствовали ни усталости, ни голода, ни жажды, не хотелось

спать, ничего не хотелось.

Приложение 1

Скорбь миллионов

Отрывки из речи Первого секретаря ЦК Коммунистической партии Кубы,

Премьер-министра Революционного правительства майора Фиделя Кастро Рус па

траурном заседании, посвященном памяти майора Эрнесто Че Гевары. Площадь

Революции, 18 октября 1967 года, “Год Героического Вьетнама”.

Товарищи революционеры!

Мы познакомились с Че в июле или августе 1955 года. Как пишет в своих

очерках сам Гевара, в один день он стал будущим участником экспедиции

“Гранмы”. Однако в то время у этой экспедиции не было ни корабля, ни

оружия, ни войска. Обстоятельства сложились так, что Че Гевара вместе с

Раулем оказались первыми в списке экипажа “Гранмы”.

С тех пор прошло двенадцать лет. Это были годы борьбы, годы

исторических событий. За эти годы смерть унесла много драгоценных и

незаменимых жизней. Но одновременно в эти годы появились замечательные

деятели нашей революции этого периода; между революционными борцами и

народом выковались отношения любви и дружбы, которые трудно передать

словами.

И сегодня мы все собрались здесь, чтобы как-то выразить эти чувства по

отношению к тому, кто был самым близким, самым любимым, достойным самого

большого восхищения и, несомненно, самым выдающимся из наших товарищей по

революции. Мы хотим выразить эти чувства ему и героям, сражавшимся и павшим

вместе с ним в бою, героям интернациональной армии, вписавшим в историю

славную и незабываемую страницу.

Он был полон глубокой ненависти и презрения к империализму и не только

потому, что он обладал высоко развитым политическим сознанием, но и потому,

что не так давно, будучи в Гватемале, имел возможность стать свидетелем

преступной империалистической агрессии, когда военные наемники задушили

революцию в этой стране.

В конце ноября 1956 года он направился вместе с нами к берегам Кубы.

Первый успешный бой, и Че становится солдатом наших войск и одновременно

врачом. Во втором успешном бою Че не просто солдат: в этом сражении он был

первым героем. В тот раз он впервые совершил один из своих необыкновенных

подвигов, которыми потом были отмечены все его действия. Наши силы росли, и

скоро развернулось сражение, которое в то время имело громадное значение.

Че был непревзойденным солдатом, Че был непревзойденным руководителем,

а с точки зрения военной науки Че был человеком необыкновенных

способностей, необыкновенной храбрости, необыкновенно дерзкой отваги. Во

время партизанской эпопеи его ахиллесовой пятой была именно эта чрезмерная

отвага, полное презрение к опасности. Он доказал это бесконечное количество

раз, и в первую очередь на примере двух выдающихся подвигов. Первый из этих

беспримерных воинских подвигов он совершил вместе с Камило, когда во главе

колонны войск, преследуемой многотысячной вражеской армией, предпринял

переход по совершенно открытой и неизвестной местности. Он доказал это

также во время операции в провинции Лас-Вильяс, особенно своей смелой

атакой на город Санта-Клару; с отрядом численностью около 300 человек он

ворвался в город, находившийся под защитой нескольких тысяч солдат-

пехотинцев и под прикрытием танков и артиллерии. В истории вряд ли

встретишь случай, когда кто-либо с таким незначительным количеством людей

предпринимал действия подобного масштаба, когда кто-либо с таким

незначительным количеством людей вел борьбу с такими крупными силами.

Как мы уже заявили несколько дней назад, смерть Че является тяжелым,

страшным ударом для революционного движения, потому что, несомненно, в его

лице оно потеряло самого способного и опытного руководителя.

Именно здесь, в области идей, чувств, революционного склада ума, не

говоря уже о качествах военных, именно здесь мы ощущаем ту страшную потерю,

которой является смерть Че Гевары для революционного движения.

Вот почему, вспоминая его жизнь и деятельность, мы говорим, что Че был

редкой, необыкновенной личностью, он сочетал в себе не только качества

руководителя-практика, но был также мыслителем, революционером кристальной

чистоты, человеком необыкновенно простым и гуманным, обладавшим при этом

железным характером, стальной волей и непоколебимой стойкостью. Его

разносторонние дарования позволяли успешно разрешать любую задачу в любой

области.

Будучи революционером, революционером-коммунистом, настоящим

коммунистом, он бесконечно верил в моральные качества, в совесть людей.

Он завещал нам свое революционное мышление, свои качества

революционера, свой характер, волю и упорство, свое трудолюбие. Одним

словом, он завещал нам опыт всей своей жизни. И жизнь Че должна стать

идеальным примером для нашего народа!

Говоря о том, какими бы мы хотели видеть наших революционных бойцов,

наших активистов, наших работников, мы не колеблясь заявляем: пусть они

будут как Че! Говоря о том, каким бы нам хотелось видеть будущее поколение

людей, мы должны заявить: пусть оно будет, как Че! Говоря о том, какими бы

нам хотелось воспитать наших детей, мы твердо заявляем: мы хотим, чтобы они

были воспитаны в духе Че! Если мы хотим представить себе человека не нашей

эпохи, героя будущего, то положа руку на сердце скажу, что прототипом

человека кристально чистого во всех своих поступках и поведении является

Че. Когда мы думаем о том, какими бы нам хотелось видеть наших детей, как

настоящие революционеры мы должны заявить от всего нашего пламенного

сердца: хотим, чтобы они были как Че!

И когда заговорят о пролетарском интернационализме, когда захотят

привести пример пролетарского интернационализма, то примером может служить

жизнь Че!

В его сердце и уме слились в одно флаги всех стран, для него не

существовало предрассудков, ему были чужды шовинистические и эгоистические

чувства. Он был готов щедро пролить свою кровь за судьбы любого народа, за

дело любой страны. Он был готов пролить свою кровь тотчас же, не колеблясь

ни минуты.

Вот почему сегодня вечером, после этого волнующего собрания, после

этой небывалой массовой демонстрации, значительной по своей масштабности,

дисциплинированности и приверженности революции, после этой демонстрации

признания, показавшей, насколько наш народ умеет глубоко чувствовать, умеет

быть по-настоящему признательным и по достоинству чтить память павших в

бою, показавшей, насколько наш народ умеет воздать должное за добрые дела,

насколько он солидарен с революционной борьбой, насколько он высоко несет и

с каждым днем будет нести все выше знамя революции и революционных идеалов,

сегодня, чтя память героя, мы должны поднять еще выше наши идеалы, с

глубокой верой глядя в будущее, глубоко уверенные в окончательной победе

народов, должны сказать Че, сказать всем героям, сражавшимся и павшим в бою

вместе с ним:

Всегда до победного конца!

Родина или смерть!

Мы победим!

Приложение 2

Основные даты жизни Эрнесто Че Гевары.

14 июля 1928 г. В городе Росарио, Аргентина, родился Эрнесто Гевара,

первенец Эрнесто Гевары Линча и Селии де ла Серны.

С 1946 г. - по 1953 г. Студент медицинского факультета Национального

университета в Буэнос-Айресе.

1950 г. Матрос на нефтеналивном судне. Совершает путешествие на

Тринидад и в Британскую Гвиану.

С февраля 1952 г.- по август 1952 г. Путешествует вместе с Альберто

Гранадосом по странам Латинской Америки. Посещает Чили, Перу, Колумбию и

Венесуэлу, откуда возвращается самолетом через Майами (США) в Буэнос-Айрес.

1953 г. Заканчивает учебу в университете и получает диплом врача.

С 1953 г. - по 1954 г. Совершает второе путешествие по странам

Латинской Америки. Посещает Боливию, Перу, Эквадор, Колумбию. Панаму, Коста-

Рику, Сальвадор. В Гватемале принимает участие в защите правительства

президента Х. Арбенса, после поражения которого поселяется в Мексике.

С 1954 г. – по 1956 г. В Мексике работает врачом и в Институте

кардиологии.

1955 г. Встречается с Фиделем Кастро, вступает в его революционный

отряд, участвует в подготовке экспедиции на “Гранме”.

С июня по август 1956 г. Заключен в тюрьму города Мехико за

принадлежность к отряду Фиделя Кастро.

С 25 ноября по 2 декабря 1956 г. Направляется из порта Туспан на яхте

“Гранма” в числе 82 повстанцев во главе с Фиделем Кастро на Кубу.

С 1956 г - по 1959 г. Участник революционно-освободительной войны на

Кубе, дважды ранен в боях.

С 27 по 28 мая 1957 г. Бой при Уверо.

5 июня 1957 г. Назначен майором, командиром четвертой колонны.

21 августа 1958 г. Получает приказ перебазироваться в провинцию Лас-

Вильяс во главе восьмой колонны “Сиро Редондо”.

16 октября 1958 г. Колонна Че достигает гор Эскамбрая.

Декабрь 1958 г. Предпринимает наступление на город Санта-Клару.

С 28 по 31 декабря 1958 г. Че руководит сражением за Санта-Клару.

1 января 1959 г. Освобождение Санта-Клары.

2 января 1959 г. Колонна Че входит в Гавану, где занимает крепость

Кабанью.

9 февраля 1959 г. Че президентским декретом провозглашается

гражданином Кубы с правами урожденного кубинца.

2 июня 1959 г. Сочетается браком с Алеидой Марч.

С 13 июня по 5 сентября 1959 г. По поручению кубинского правительства

совершает поездку в Египет, Судан, Пакистан, Индию, Бирму, Индонезию,

Цейлон, Японию, Марокко, Югославию, Испанию.

7 октября 1959 г. Назначается начальником департамента промышленности

Национального института аграрной реформы (ИНРЛ).

26 ноября 1959 г. Назначается директором Национального банка Кубы.

5 февраля 1960 г. В Гаване участвует в открытии Советской выставки

достижений науки, техники и культуры, впервые встречается с А. И. Микояном.

В мае в Гаване выходит книга Че "Партизанская война".

С 22 октября по 9 декабря 1960 г. Посещает во главе экономической

миссии Кубы Советский Союз, Чехословакию, ГДР, КНР, КНДР.

23 февраля 1961 г. Назначается министром промышленности и членом

Центрального совета планирования, который вскоре возглавляет по

совместительству.

17 апреля 1961 г. Вторжение наемников на Плайя-Хирон. Че возглавляет

войска в Пинар-дель-Рио.

2 июня 1961 г. Че подписывает экономическое соглашение с СССР.

24 июня 1961 г. Встречается с Юрием Гагариным в Гаване.

Август 1961 г. Представляет Кубу на конференции Межамериканского

экономического совета в Пунта-дель-Эсте (Уругвай), на которой разоблачает

империалистический характер создаваемого США “Союза ради прогресса”.

Посещает Аргентину и Бразилию, где ведет переговоры с президентами Фрондиси

и Куадросом.

2 марта 1962 г. Назначается членом Секретариата и Экономической

комиссии Объединенных революционных организаций (ОРО).

8 марта 1962 г. Назначается членом Национального руководства.

15 апреля 1962 г. Выступает в Гаване на профсоюзном конгрессе

трудящихся Кубы, призывает к развертыванию социалистического соревнования.

С 27 августа по 8 сентября 1962 г. Находится в Москве во главе

кубинской партийно-правительственной делегации. После Москвы посещает

Чехословакию.

Со второй половине октября по начало ноября 1962 г. Возглавляет войска

в Пинар-дель-Рио.

Май 1963 г. ОРО преобразовывается в Единую партию кубинской

социалистической революции. Че назначается членом ее Центрального Комитета,

Политбюро ЦК и Секретариата.

Июль 1963 г. Находится в Алжире во главе правительственной делегации

на праздновании первой годовщины независимости этой республики.

16 января 1964 г. Подписывает кубино-советский протокол о технической

помощи.

С 20 марта по 13 апреля 1964 г. Возглавляет кубинскую делегацию на

конференции ООН по торговле и развитию в Женеве (Швейцария).

С 15 по 17 апреля 1964 г. Посещает Францию, Алжир, Чехословакию.

С 5 по 19 ноября 1964 г. Находится в Советском Союзе во главе

кубинской делегации на праздновании 47-й годовщины Великой Октябрьской

социалистической революции.

С 9 по 17 декабря 1964 г. Участвует во главе кубинской делегации в

Генеральной Ассамблее ООН в Нью-Йорке.

Вторая половина декабря 1964 г. Посещает Алжир.

С января по март 1965 г. Совершает поездку в КНР, Мали, Конго

(Браззавиль), Гвинею, Гану, Дагомею, Танзанию, Египет, Алжир, где участвует

в 11 экономическом семинаре афро-азиатской солидарности.

14 марта 1965 г. Возвращается в Гавану.

15 марта 1965 г. Последнее публичное выступление на Кубе, выступает с

отчетом о зарубежной поездке перед сотрудниками министерства

промышленности.

1 апреля 1965 г. Пишет прощальные письма родителям, детям, Фиделю

Кастро. 8 октября Фидель Кастро зачитывает на учредительном заседании

Центрального Комитета Коммунистической партии Кубы прощальное письмо Че.

15 февраля 1966 г. Направляет письмо дочери Ильде, в котором

поздравляет ее с днем рождения.

7 ноября 1966 г. Прибывает в партизанский лагерь на реке Ньянкауасу,

Боливия.

28 марта 1967 г. Начало военных действий партизанского отряда (Армии

национального освобождения Боливии), возглавляемого Че (Рамон, Фернандо).

17 апреля 1967 г. Публикация в Гаване послания Че в адрес

Трехконтинентальной организации солидарности.

20 апреля 1967 г. Арест боливийскими властями Дебрэ, Бустоса и Роса.

29 июля 1967 г. Открытие в Гаване учредительной конференции,

Организации латиноамериканской солидарности.

31 августа 1967 г. Гибель отряда Хоакина, в том числе партизанки Тани.

8 октября 1967 г. Бой в ложбине Юро, раненый Че попадает в плен.

9 октября 1967 г. Убийство Че “рейнджерами” в селении Игера.

15 октября 1967 г. Фидель Кастро подтверждает гибель Че в Боливии.

Июнь 1968 г. В Гаване выходит первое издание "Боливийского дневника”

Че.

Список литературы

1. Дорога в бессмертие. Николай Леонов, М., 1989

2. Жизнь, отданная Революции. М. Манасов, М., 1990

3. О Че Геваре. «Хосе Марти», Гавана, 1991

4. Товарищ Че. Борис Полевой, СПб, 1992

5. У памятника Эрнесто Че Геваре. Василий Чичков, М., 1991

6. http://chehasta.narod.ru

7. http://cuba.net.ru

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5