Особенности электорального поведения в России

лидеров стали девальвация общественного и государственного правосознания,

падение в России авторитета недавно (по историческим меркам) введенных

политических институтов. Эта тенденция заметно проявилась уже к концу 1996

г., когда по данным Российского независимого института социальных и

национальных проблем (РНИСиНП) уровень полного доверия со стороны населения

к органам власти и политическим организациям не превышал 3 — 10%. Это

относилось как к институту президентства, Госдуме, Совету Федерации,

федеральным органам правопорядка, так и к местным органам власти –

областным (городским) администрации и законодательному собранию. РНИСиНП

делает вывод, что даже в самые кризисные годы перестройки "такой пропасти

между населением и властными структурами не было".

Эти данные отражали не только серьезнейший для политической системы

процесс делегитимизации российских властных структур разного уровня, но и

накопление в обществе мощного протестного потенциала. Если, по данным

общероссийского исследования фонда "Социальный мониторинг" (руководитель —

автор этой статьи), в апреле 1993 г. большинство (до 80%) граждан

предпочитали сохранять лояльность режиму в острых общественно-политических

ситуациях, то декабрьский 1996 г. опрос РНИСиНП показал, что обозначилась

явная готовность населения прибегнуть к различным акциям протеста: уже

треть россиян была согласна участвовать в политических демонстрациях, а 8%

- в случае необходимости взяться за оружие (там же).

Правда, готовность к протесту есть предрасположенность, но еще не

гарантия практических действий. Между "хочу" и "буду" — весьма существенная

дистанция, протяженность которой определяется материальными условиями

существования основной массы населения страны.

СОЗДАНИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЙ И НАСТРОЕНИЙ ЭЛЕКТОРАТА

Важную роль в выборе своего электорального "мы" играют стереотипы и

установки. Стереотипом, как известно, считается "относительно устойчивый и

упрощенный образ социального объекта (группы, человека, события, явления и

т.п.), складывающийся в условиях дефицита информации как результат

обобщения личного опыта индивида и нередко предвзятых представлений в

обществе". Установка - это "готовность, предрасположенность субъекта,

возникающая при предвосхищении им появления определенного объекта и

обеспечивающая устойчивый целенаправленный характер протекания деятельности

по отношению к данному объекту". Совпадение ряда признаков, характеризующих

оба понятия, позволяет рассматривать стереотип как проявление установки,

возникающее в процессе социального или политического (в т.ч.

электорального) взаимодействия и отличающееся значительной эмоциональной

интенсивностью и высокой степенью стабильности. Эти особенности стереотипа

компенсируют избирателю недостаток информации и поэтому позволяют хоть как-

то ориентироваться в перипетиях предвыборной борьбы либо, напротив,

блокировать даже рациональные сведения, идущие от "чужого" кандидата.

Обычно стереотипы и установки выражение присутствуют в массовом

электоральном сознании в форме эмоционально окрашенных образов "своих" и

"чужих", "нас" и "их". Нетрудно заметить, что особенности стереотипа

резонансно накладываются на особенности сознания избирателя и усиливаются

самой электоральной ситуацией, что максимально полно используется лидерами

в предвыборной борьбе.

Наиболее употребительным в этом смысле является весьма привычное

противопоставление "хорошо — плохо". В таком дихотомическом диапазоне

даются оценки "своим" и "чужим" лидерам, партиям, движениям, социальным

группам, институтам власти, самому политическому режиму, что заметно

проявилось в ходе кампании по избранию Президента РФ летом 1996 г., когда

электорат в очередной раз бык поставлен в ситуацию судьбоносного фор-

мационного выбора, а это психологически нивелировало программы кандидатов,

предлагавшуюся ими стратегию, факты предыдущей политической деятельности

либо отсутствие нужного опыта в этой сфере, физическое и нравственное

самочувствие. Свой возможный проигрыш на выборах лидеры пытались обозначить

как "вселенскую катастрофу", а не рутинную процедуру конкуренции за

чередование у власти.

Автократическая, по существу, поляризация электорального сознания

образует один из важных каналов, через который действуют механизмы

манипуляции общественным мнением, в частности со стороны СМИ. Функция

последних состоит в том, чтобы способствовать выработке такого образа

партии или личности, который имел бы наибольшие (наименьшие) шансы на

успех, на поддержку политически активных граждан. Структура образа обычно

состоит из сравнительно устойчивых и ряда переменных характеристик. К

устойчивым относятся прежде всего социальные и социально-политические

оценки. Например, партия может принять образ "защитницы угнетенных и

бедных", покровительницы "привилегированных и богатых", партии реформ,

консервативной стабильности или "отката к прошлому" и т.п.

Переменными являются характеристики, отражающие набор актуальных

электоральных ожиданий. При относительной экономической и политической

стабильности в образе партии могут привлекать демократичность, строгая

приверженность законности, терпимое отношение к политическим оппонентам. В

состоянии же кризиса, массового разочарования в результатах деятельности

управителей, падения доверия к органам власти и их руководителям в образе

лидера в большей степени импонируют способность "навести порядок",

восстановить "поруганную честь" отечества, готовность к чрезвычайным мерам,

непримиримость к коррупции и т.п.

Избирательные кампании последних лет показали высокие шансы кандидатов

от "партии власти", которые в своих интересах аккумулировали возможности и

интересы правящей и корпоративных элит, "приближенных и прикормленных"

представителей СМИ, частично интеллигенции и тех, кого уже привычно

называют "новыми русскими", иными словами, всех, кто желает сохранить в

целом неизменным существующий порядок, личное социальное, институциональное

и имущественное положение. Именно в их руках в федеральном и региональном

масштабах сосредоточены такие действенные средства влияния на электорат,

способные создать благоприятный имидж лидера, как телевидение, радио,

газеты, связь, финансы, государственные структуры и механизмы. Вместе с

тем, когда столь внушительная "команда" играет на стороне совершенно

определенной категории лидеров, это может закончиться опасной

дестабилизацией общества и быстрой утратой поддержки со стороны электората

отдельных политиков или всей "партии власти" в целом, что мы и наблюдаем с

лета 1998 г.

ПРОГНОЗИРОВАНИЕ ЭЛЕКТОРАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ

Авторитет избранного на какие-либо посты лидера, самого органа власти

("кредит доверия") зависит от качественного уровня кандидатов на власть;

адекватности их программ и предвыборной деятельности интересам и ожиданиям

электората; условий и характера предвыборной борьбы; уровня политического

сознания и поведения избирателей. Последнее, как уже говорилось выше,

представляет для исследователей особый интерес. Электорат нельзя

рассматривать как простую совокупность голосующих индивидов. Необходимо

учитывать индивидуальные и социальные характеристики избирателей, внешние

условия, в которых находятся конкретные, пусть самые малые, электоральные

группы. Социологами и политологами, выработаны различные подходы к

определению факторов, влияющих на позицию избирателей во время голосования.

Среди них:

— изменение в ту или другую сторону материальных условий жизни;

— описание, анализ и оценка электората как такового (дифференциация по

принадлежности к социальным группам и особого рода общностям,

демографическим характеристикам, месту проживания, профессиям, социальному

и имущественному положению, статусу и т.п.). Путем установления

корреляционных зависимостей фиксируется смещение политических ориентации и

предпочтений, что дает возможность спрогнозировать электоральное поведение;

— выявление специфики электората отдельных партий и лидеров (его

структура, характер, возможности и масштаб влияния политических субъектов

на отдельные электоральные группы - молодежь, женщин, пенсионеров,

работников государственных структур или предпринимателей), уровень и

"адресность" воздействия лидера (партии) по территориям, определение причин

абсентеизма;

— оценка факторов, поддерживающих или изменяющих конкретное

электоральное поведение;

— дифференциация избирателей по степени устойчивости их электоральной

ориентации — твердые сторонники (противники) какой-то партии или лидера и

колеблющиеся;

— установление предположительных причин, способных побудить различные

группы колеблющихся избирателей изменить свои намерения в ходе предвыборной

кампании, накануне выборов и в сам момент голосования;

— соотнесение электоральных ориентации и поведения с другими группами

показателей (типологический анализ).

Сочетание этих методик исследования позволило нашим ученым ко второй

половине 1990-х годов создать модель предсказания итогов выборов с веста

удовлетворительной (за исключением рада случаев) точностью. Вместе с тем

типичными (помимо явной политологической неграмотности) просчетами или

тенденциозными ориентациями отечественных и зарубежных экспертов при

прогнозировании итогов выборов являются:

— следование стереотипам массового сознания и/или официальному мнению;

— попадание в резонанс ажиотажа вокруг того или иного политика;

— недооценка значения СМИ, особенно телевидения, и направленной работы

с ними;

— стремление отметать сомнения, заниматься самообманом или обманом

заказчиков прогноза, действовать по принципу "в России все возможно" (это

прежде всего относится к западным экспертам).

— ангажированность аналитиков, чем были отмечены прогнозы "придворных"

специалистов, политиков второго ранга, ориентированных на разных лидеров

газет, теле- и радиокомментаторов, артистов, даже брокеров центральных бирж

в период президентских выборов. (Опытные прогнозисты, как правило, в своих

расчетах делали "поправку" на особые возможности "партии власти".) Выборы,

как и всякая экстремальная ситуация, для одних — политический- экзамен, а

для других - пора самоутверждения, угодничества или просто солидных

заработков и установления полезных связей. В связи с этим ангажированность,

вероятно, самый серьезный фактор, влияющий на качество прогноза. Она,

кстати, вредит и самим политическим лидерам, поскольку "смазывает"

действительную картину преференций и электорального поведения граждан.

По нашим оценкам, характерная для начала 1990-х годов двухполюсная

модель размежевания политического сознания между коммунистами и

реформаторами, ориентированными на тех и других общественно-политическими

структурами и лидерами сменилась сегодня консолидацией на одном полюсе —

неприятия всех властных структур подавляющей части населения России (от 75

до 95%). Основной причиной столь единодушного неприятия стали неспособность

действующих властей всех уровней управлять, их непрофессионализм,

коррумпированность. Легитимным основанием для отправления властных

полномочий летом 1998 г. не обладал ни один орган государственной власти,

ни одна из ветвей власти и мало каков лидер регионального масштаба, не

говоря уже о федеральном.

За прошедшие 5-6 лет новый политический класс создал механизмы,

работающие в режиме "удержания власти", использования ее в собственных

интересах. Нейтрализовать негативные факторы, развернуть элиты и корпорации

к компромиссам не "внутри себя" или с поддерживаемым ими лидером, а с

обществом, можно путем постепенной трансформации, в т.ч., вероятно, и с

помощью поправок к Конституции РФ, "суперпрезидентской республики" в более

сбалансированные формы демократического политического режима (вместе с

коррекцией социально-экономического курса). Функционирование внутри

институтов верховной власти дублирующих друг друга и непонятно кому

подотчетных структур создало временную систему сдержек и противовесов не

между ветвями власти или между центром и регионами, а лишь внутри самого

института исполнительной власти. Подобные режимы могут быть эффективны лишь

для мобилизационного развития.

Когда отсутствуют правовое и политическое оформление властных

отношений, отлаженная система публичной ротации кадров управленческой

элиты, то выборы становятся квазидемократическим институтом, обеспечивающим

механизмы персональной власти главы государства и его "команды", что

превращает российский истеблишмент в замкнутую и неподконтрольную обществу

корпорацию.

Сегодня всем очевидно, что существующая система изживает себя. Выход из

сложной ситуации видится на пути превращения всенародных массовых выборов в

институт действительного, а не мифологизированного или манипулированного

волеизъявления суверена власти — народа. Суверенитет народа не сводится к

дискретным голосованиям, власть им лишь делегируется своим временным

представителям, которые отправляют ее в условиях состязательности ветвей

власти, баланса полномочий, наличия системы отзыва депутатов и избранных

должностных лиц, наконец (что существенно для нашего материала),

формирования реальной системы политического лидерства, регулярно

подтверждаемого выборами.

Таким образом, нормально функционирующий институт выборов все-таки

крайне важен для становления и удержания власти народа, оформленной в

современный политический режим демократического толка. А оба этапа

электорального процесса — общение кандидата с гражданами в ходе

избирательной камлании и акт непосредственного избрания при голосовании

–характеризуются сложной конструкцией лидерских взаимодействий (в т.ч.

коалиционного типа), взаимодетерминации политического выбора со стороны

избираемых лидеров и выбирающих их электоральных групп. В связи с

вышесказанным характер электорального процесса, следовательно, авторитет и

действенность власти, политических лидеров и представляемых ими структур,

которые должны, наконец, сложиться в нормальную многопартийную систему, в

решающей мере определяются качеством и результативностью выборного

процесса, его способностью к детерминации и использованию потенциала

политического лидерства.

ЭЛЕКТОРАТ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ РОССИИ

По материалам Самарской области

Выборы в различные органы власти, ставшие неотъемлемой частью

политической жизни России, уже давно привлекают пристальное внимание

исследователей. В последнее время возрос интерес специалистов и к

региональной специфике электорального поведения. Тем не менее данная тема,

будучи относительно новой, остается недостаточно изученной, особенно если

учесть значительную политическую дифференциацию российской провинции. В

настоящей работе мы попытаемся хотя бы частично заполнить имеющиеся

пробелы, рассмотрев электоральное поведение населения Самарской области.

Тот факт, что в качестве объекта анализа был выбран именно этот регион,

не случаен: с точки зрения поведения избирателей Самарская область является

своеобразной моделью России как таковой (подобно Нью-Гэмпширу в США). На

всех прошедших федеральных выборах итоги голосования в области лишь очень

незначительно отличались от общероссийских. Кроме того, внутри области

прослеживаются значительные различия в политических ориентациях отдельных

поселенческих групп и представлены основные региональные модели

электорального поведения: (а) "столичная" (г. Тольятти), (б) характерная

для промышленных центров (г)Самара, Новокуйбышевск, Сызрань) и (в) типичная

для районов "красного пояса".

В целом, по результатам федеральных выборов Самарскую область можно

отнести к регионам с низким или ниже среднего уровнем оппозиционности

(наряду с Нижегородской, Тюменской, Архангельской, Свердловской,

Челябинской областями, Москвой, Санкт-Петербургом и некоторыми другими

субъектами Федерации). Как справедливо отмечают авторы исследования "Анализ

тенденций развития регионов России в 1991-1996 гг. Политические ориентации

населения регионов России", область входит в группу регионов

левоцентристского направления. Такие решены, протестно настроенные по

отношению к "партии власти" в узком понимании (скажем, к НДР в 1995 г.) на

выборах с многовариантным голосованием (в частности, на парламентских), в

случаях смешанного (например, в холе первого тура президентских выборов) и

дихотомического (второй тур президентских выборов) голосования поддерживают

"партию власти" в широком смысле слова.

ЭЛЕКТОРАЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ ИЗБИРАТЕЛЕЙ САМАРСКОЙ ОБЛАСТИ

Одной из важнейших характеристик электорального поведения граждан

является уровень их активности. Самарская область относится к числу

регионов с уровнем активности ниже среднероссийского. Так, согласно данным

социологического мониторинга, который проходится Самарским Фондом

фундаментальных исследований с 199Ь г, лишь чуть более четверти избирателей

области действительно интересуются политикой и регулярно принимают участие

в выборах. Результаты мониторинга позволяют подразделить электорат региона

на четыре категории:

I) "устойчивый электорат "(26.5 %) — избиратели; которые постоянно

интересуются политикой и принимают участие практически во всех выборах;

2) "ситуативный тек/пират" (34,6 %) - избиратели, которые спорадически

интересуются политикой и чье участие в голосовании зависит от того,

заинтересованы ли они в исходе тех или иных конкретных выборов;

3) "пассивный электорат" (23,3 %) — избиратели, которые не интересуются

политической жизнью и приходит голосовать только под влиянием других людей

(соседей, родственников, сослуживцев);

4) "убежденные абсентеисты" (15,6 %) – которые никогда не голосуют.

Выделенные категории избирателей заметно различаются по своему возрастному

составу. Как и в России в целом, в Самарской области наиболее вовлечены в

политический процесс 60-летние, молодежь составляет основную часть

"ситуативного электората", а число "убежденных абсентеистов" выше всего

среди избирателей среднего возраста

Результаты опросов показывают, что электоральная активность избирателей

существенно коррелирует с их политическим" ориентациями. Здесь также

прослеживаются общероссийские тенденции: наибольшую активность проявляют

сторонники коммунистической оппозиции, наименьшую — приверженцы

"демократической оппозиции".

Наличие значительной пассивной составляющей в "оппозиционно-

демократическом" электорате объясняется, на наш взгляд, целым рядом причин.

Во-первых, можно предположить, что пассивность существенной части

избирателей данной группы является своеобразным протестом против

дихотомической логики электорального процесса в России. Для них, по-

видимому, неприемлема сама ситуация (наиболее отчетливо проявляющаяся во

втором туре президентских выборов), требующая выбора между представителями

нынешней и прошлой "партий власти".

Во-вторых, порождающим пассивность фактором может служить характерное

для "оппозиционно-демократического" электората расхождение между

нормативной и дескриптивной оценками демократии, когда вера в высокую

значимость демократических принципов как таковых сочетается со скептическим

отношением к тому, что называется демократией в России, в т.ч. к

избирательным процедурам и их влиянию на политическую жизнь страны. Как

показывают социологические исследования, сомнение в эффективности института

выборов являемся одной из наиболее важных причин абсентеизма. Например, по

время опроса, проводившегося в сентябре-ноябре 1997 г. В Самарской области.

более ЗО% респондентов, заявивших о том, что не собираются принимать

участие в выборах в Самарскую Губернскую думу, ссылались на их

бесполезность и еще 11% - на возможность фальсификаций.

Разумеется, недоверие к выборам как к механизму политического

представительства распространено не только среди представителей

рассматриваемой группы. Так, по данным опросов социологического центра

Самарского университета, в 1993 — 1995 гг. лишь немногом более половины

избирателей Самарской области считали, что выборы в целом отражают реальное

волеизъявление народа. Однако, если для сторонников, скажем,

коммунистической оппозиции, в чьей системе ценностей демократия занимает не

очень высокое место, расхождение между нормативной и дескриптивной оценками

демократии не столь существенно, то для "оппозиционно-демократических"

избирателей оно должно иметь огромное значение, поскольку связано с

крушением надежд на быструю реализацию их социально-политических идеалов.

В-третьих, особого внимания заслуживает тот факт, что в группе

приверженцев "демократической оппозиции" значителен удельный вес молодежи и

лиц среднего возраста с относительно высоким уровнем образования к доходов.

Как показывает опыт развитых демократических стран, люди, обладающие

подобными социальными характеристиками, наиболее склонны к рациональному

голосованию и индивидуализации восприятия проблемного поля политики. Именно

в их среде происходит формирование "нового избирателя", о появлении

которого пишут многие западные исследователи. Поэтому не исключено, что

часть российского "оппозиционно-демократического" электората уже приобрела

черты, присущие "новым избирателям". Соответственно, их электоральная

активность во многом определяется тем значением, которое имеют для них

выборы того или иного уровня.

Выявленная выше корреляция между электоральной активностью и

политическими ориентациями, а также возрастом избирателей позволяет

говорить о том, что от степени мобилизации "ситуативного" и "пассивного"

электората зависит не только успех проведения тех или иных выборов, но и, в

известной мере, их результат. Так, победа Б.Н. Ельцнна на президентских

выборах 1996 г. (в т ч. и в Самарской области) стала возможной, помимо

прочего, благодаря тому, что удалось мобилизовать "ситуативный" и,

частично, "пассивный" электорат, т.е. именно те категории избирателей,

среди которых преобладает молодежь, придерживающаяся, как правило, более

демократических взглядов, чем люди старшего возраста, и широко представлены

сторонники "демократической оппозиции", многие из которых поддержали

Ельцина во втором туре. В то же время было бы большим преувеличением

связывать итоги выборов исключительно с уровнем электоральной активности

избирателей. Например, в выборах губернатора Самарской области,

закончившихся, как известно, победой К. Титова над первым секретарем обкома

КПРФ В. Романовым, участвовал преимущественно "устойчивый электорат", в

составе которого, напомним, особенно высока доля пожилых, а также

приверженцев коммунистической оппозиции.

Список использованной литературы

1. Г.В. Голосов «Поведение избирателей в России: теоретические

перспективы и результаты региональных выборов». Полис, № 4, 1997.

2. Н.П. Пищулин «Политическое лидерство и электоральный процесс».

Полис, № 6, 1998.

3. В.А. Кузнецов, Е.Ю. Мелешкина «Электорат провинциальной России (По

материалам Самарской области)». Полис, № 5, 1999.

4. Р.М. Бикметов «Избирательный процесс, власть и оппозиция в

Ульяновской области». Полис, № 7, 1999.

Страницы: 1, 2, 3