Политическая модернизация России в посткоммунистический период

пришествию тоталитаризма, при котором государство подчинит себе

общество(118). Главным способом противодействия, в этом случае, может быть

социальное движение за сохранение современных политических и экономических

свобод, способные найти себе массовую поддержку в силу устойчивого

нежелания большинства российских граждан потерять эти свободы, даже во имя

обеспечения порядка в государстве.

Перспективы демократии большинство авторов связывают не только с

формальными демократическими элементами и процедурами: развитием

гражданского общества, укреплением политических партий, профсоюзов,

рабочего движения (119), но и с “формированием социальных, экономических,

культурно ценностных и иных содержательных предпосылок демократии;

ликвидацией пропасти между обществом и властью; формированием “нового”

среднего класса; преодолением специфических исторических традиций

(недемократического, мягко говоря, характера) и т. п.”(120). Достаточно

характерна в этом отношении точка зрения Д. Аушева, который, перспективы

будущего развития России видит в усилении и укреплении демократических

базовых норм, ценностей и процедур, как в обществе, так и в структуре

политической системы и связывает их, прежде всего, с функционированием и

дальнейшим развитием институциональной сферы российской политики.

Обязательным условием, для этого, по мнению политика, является адекватная

реакция общества на осуществляющиеся в России демократические

преобразования, осмысленный подход к происходящим переменам, более

ответственное и взвешенное отношение к использованию гарантированных

Конституцией приоритетов прямого и опосредованного влияния на сферу

политики. Электоральная активность, помноженная на реальное укрепление

элементов и процедур демократии (в частности, становление подлинной

многопартийной системы), способна внести изменения в привычный и

отработанный механизм осуществления власти в России. В качестве аргумента

допускающего возможность эволюции России в сторону демократии (а точнее,

варьирования в рамках существующей демократии) Д. Аушев предлагает вариант

изменения соотношения сил в парламенте, способный повлечь фактическое

ослабление позиций президента даже “без внесения изменений в действующую

конституцию”(121). Это значит, что придание формальным процедурам

фактического содержания способно, по мнению политика, перебороть

доминирование основных тенденций, определяющих предыдущее развитие. То

есть, окончательное становление институтов и процедур демократии в России,

способно вызвать преобладание демократических тенденций над авторитарными.

В качестве альтернативы демократизации России всё чаще рассматривается

не столько авторитаризм, сколько “латиноамериканизация”, под которой

понимается нестабильность, правовой произвол, перманентный кризис всех сфер

жизни общества, социальные конфликты и т.д.(122). В то же время сценарии

распада России и быстрого перехода к либеральной демократии исключаются

всеми исследователями.

Среди промежуточных и гибридных вариантов перспектив дальнейшего

развития России всё больше внимания уделяется “корпоративизму” как в

негативном плане, где он предстаёт в качестве модели институализации и

согласования интересов различных групп общества (123). Достаточно

характерно в этом отношении концепция Л. Шевцовой, которая связывает

изменение направления развития России с активным массовым протестом,

который, по её мнению, возможен в условиях упадка развития демократических

тенденций, отсутствия в обществе демократически настроенного

харизматического лидера и в результате дискредитации либерально-

демократических идей. Скорее всего, по мнению Л. Шевцовой, “на волне

протеста могут прийти к власти ущемлённые корпоративные группировки…,

которые бы вновь стали перераспределять собственность и заниматься своим

обогащением”(124). Пока, наиболее вероятным, по мнению автора, является

сохранение “амальгамность” на неопределённое время с перманентным усилением

(исходя из сущности режима) то одних, то других элементов: “всплески

демократизма будут сменяться усилением олигархического правления, которое

может уступать место попыткам лидера укрепить свою власть, что обязательно

натолкнётся на сопротивление олигархии”(125). Подчеркивая, вместе с тем,

оживление консервативных тенденций возникших в связи с разочарованием

общества в демократии, связанных с некоторым замедлением гражданского

общества : “люди всё больше стали думать не о реформах и даже не об

улучшении своей жизни, а о порядке, о личной безопасности и сохранении

достигнутого”(126). Всё это: амальгамность, способность “режима-гибрида” к

мимикрии, по мнению Л. Шевцовой - стабилизирует ситуацию в России

(несмотря на то, что реальность остаётся противоречивой и неопределённой) и

продлевает её на неопределённое время.

О существовании значительных внутренних ресурсов для поддержания

стабильности у существующего режима говорит и А. Мельвиль. Спокойствие в

России автор связывает, прежде всего, с пассивностью низов, которая

зиждется, прежде всего, на “усталости России, отсутствии сил для активного

протеста”(127) и слабости верхов и, что на менее важно, на отсутствии

альтернативы существующей правящей власти, “малопригодной для решения задач

общественной модернизации”(128).

Впереди у России, по мнению А. Мельвиля “затяжной период пробуксовки,

когда нет видимых шансов для прорыва в каком бы то ни было

направлении”(129).

На наш взгляд, реальный прогноз будущего России возможен только на

основе анализа прошлого развития и исследования современной политической

реальности. В данном случае, мы отталкиваемся от представления о системно-

контекстном характере общества, основанного на том, что социально-

исторический опыт, институциональные особенности, базовые характеристики

политической культуры и сознания и т. д. образуют сложную, весьма подвижную

иерархию факторов, которые постоянно влияют на воспроизводство политических

отношений и, следовательно, “предопределяют” дальнейшее развитие событий,

делая его “предсказуемым”. Исходя из этого, нам кажется, что будущее

развитие России по-прежнему будет зависеть от генетического характера

общества, устойчиво воспроизводящего политические отношения переходного

типа. Отсюда, наиболее вероятной перспективой для России, нам

представляется развитие событий по “традиционному” сценарию, решающую роль

в котором будут играть менталитет россиян, и выработавшаяся на протяжении

веков культурная традиция, авторитарные черты правления и этатистские

тенденции реализации власти, а так же привычки народа, например, неумение

решать проблему с помощью компромисса, опора государственной власти на

армию и т.п. (естественное появление которых, будет осуществляться в рамках

внешнего полусодержательного фасада демократии). То есть, в данном случае,

речь идет об авторитарной демократии с преобладанием черт авторитаризма.

Обобщая всё вышесказанное, попытаемся выделить главные характеристики

российских концепций, рассматривающих проблему перспективы различных

вариантов развития России, присущее большинству авторов, независимо от их

идейных ориентаций :

- господствует представление о режиме переходного периода как о

неопределённом, объединяющем в себе черты демократии и

авторитаризма (в форме как автократии, так и олигархии) с

преобладанием элементов авторитаризма;

- в качестве факторов, способствующих авторитарным тенденциям,

рассматриваются преобладание исполнительной власти над

представительными органами, клиентелистские формы социальных

связей, слабость гражданского общества, политический монополизм;

- главными политическими акторами являются различные сегменты элиты

(как старой, так и новой), характер взаимодействия которых играет

важную роль в эволюции режима;

- перспективы политического развития в основном рассматриваются в

диапазоне авторитаризм-демократия-тоталитаризм в рамках

промежуточных и гибридных форм политических режимов типа

полудемократия-полуавторитаризм и т. д.

В целом, оценки перспектив российского развития, связанные с переходом

к демократии носят неопределённый, либо умеренно-пессимистический характер.

Итак, подводя общий итог, проведенному во второй главе исследованию,

можно сказать, что несмотря на незавершённый и противоречивый характер

процессов модернизации в России, неопределённость перспектив развития нашей

страны, российское общество, в процессе осуществления модернизационных

преобразований, претерпело значительные изменения. Оно осознанно ощутило

потребность в новых принципиально иных, чем прежде, внутренних, встроенных

в “тело” социальных субъектов, механизмах целеполагания и

целеоосуществления в политической, экономической, гражданской, частной

жизни. Их осуществление, является задачей следующего этапа развития России,

реализация которой, во многом будет зависеть от решения проблем, выделенных

в процессе данного исследования.

Заключение

В ходе исследования проблемы политической модернизации России в

посткоммунистический период, авторы данного дипломного сочинения пришли к

некоторым выводам. В этой связи, нам, прежде всего, хотелось бы сказать о

том, что многочисленные изменения, которые претерпевает

посткоммунистическая Россия в процессе модернизационных преобразований,

являются закономерным отражением долговременной исторической тенденции с

типичными для неё специфическими импульсами и логикой саморазвития.

В результате обобщения предшествующего модернизационного опыта, а так

же на основе анализа современного политического процесса, авторам данного

дипломного сочинения удалось выделить и изучить некоторые перманентные

особенности политической модернизации, которые помогли взглянуть на неё не

только как на процесс, но скорее как на проблематичное рискованное

предприятие, содержащее различные общественные противоречия, опасности и

ловушки.

Исходя из состояния современного политического развития, а так же

анализа тенденций и динамики политических процессов, проявляющихся в ходе

осуществления модернизационных преобразований, рассмотренных нами во второй

главе, можно сделать вывод о значительных подвижках России (в сравнении с

начальным этапом 1991-1993гг.) в реализации неорганической потенции к “

осовремениванию ”.

Несмотря на незавершённость, длительность и противоречивость

модернизации в России, а так же неопределённость перспектив развития нашей

страны, в ходе исследования мы пришли к выводу, о том что модернизационные

преобразования посткоммунистического периода постепенно начинают

приобретать свою внутреннюю логику развития, присущие только им черты.

Изучение процессов политической модернизации на современном этапе укрепили

наше предположение, о появлении в России тенденции “разумного” синтеза,

которая заключается, в создании общих условий (частью из готовых элементов,

существующих на Западе, частью продолжая и обновляя собственный опыт)

развития зрелых сил, форм, процессов ”современности“ способствующих

осуществлению политической модернизации.

Изучение современных посткоммунистических модернизационных процессов

проведённое в данном исследовании показало серьёзные изменения российского

общества, ощутившего потребность в новых внутренних (вместившихся в

социокультурную структуру социальных субъектов) механизмах осуществляющих

рационализацию, “осовременивание” различных сфер общественной жизни.

Предпринятое нами изучение и анализ различных концепций политической

модернизации позволяет сделать вывод о возникновении в посткоммунистический

период “сцепления” общества с нормами, ценностями и институтами демократии,

о согласии населения относительно какого-то минимума норм, позволяющих

говорить о начале продвижения к современному состоянию развития.

Приспособление новых социальных структур, институтов и ценностей к

новому качественному состоянию общества, продолжение и завершение

модернизации является задачей следующего этапа развития, осуществление

которой, на наш взгляд, будет зависеть от решения ряда проблем выявленных и

рассмотренных в ходе данного исследования. К ним относятся:

- обновление правящей элиты и бюрократии;

- формирование развитой социальной базы: ориентация на индивидуальное

сознание, развитие ответственного и компетентного собственника,

способного работать в конкурентной среде;

- углубление процесса социальной дифференциации, расширение

политического участия;

- разделение власти и собственности;

- формирование развитых политических институтов;

- формирование нового механизма реализации власти.

Решение этих проблем, на наш взгляд, позволит избежать многих

парадоксов и противоречий, с которыми сталкивается Россия в процессе

осуществления модернизационных преобразований в посткоммунистический

период, и стремительно форсирует её продвижение к достижению современного

уровня развития.

Примечания

1. Основы политической науки. Учебное пособие для вузов. Часть 1. М.,

Общество “Знание” России, 1994. С. 25-33.

2. См., например: Цыганков А.П. Современные политические режимы:

структура, типология, динамика. М.: Интерпракс, 1995. С. 211.

3. Шаран П. Сравнительная политология (перевод с английского). М.,

1992. Ч. 1. С.128-148.

4. См., например: Кола Д. Противоречия в конституционной истории СССР

/ России и строительство многонационального правового государства.

// Полис. 1998. № 6. С. 64-79.

5. См., например: Основы политической науки. Учебное пособие для

вузов. Часть 1,2. М., Общество “Знание” России, 1994. – 224с.

6. См., например: Российская модернизация: проблемы и перспективы

(Материалы “круглого стола” ). // Вопросы философии. 1993. № 7. С.

3-39.

7. См., например: Шаран П. Сравнительная политология (перевод с

английского). М., 1992. Ч. 1. С.128-148.

8. См., например: Братерский М.В. Теория модернизации: обзор

американских концепций. // США: экономика, политика, идеология.

1990. № 9. С. 23-29.

9. См., например: Цыганков А.П. Современные политические режимы:

структура, типология, динамика. М.: Интерпракс, 1995. С. 211.

10. Красильщиков В.А. Модернизация и Россия на пороге ХХI века. //

Вопросы философии. 1993. № 7.С. 40.

11. Красильщиков В.А. Мировые модернизации и судьбы страны. //

Свободная мысль. 1999. № 1. С. 93.

12. Купряшин Г.Л. Политическая модернизация. –М.: Общество «Знание»

РСФСР. 1991. С. 5.

13. Самюэль П. Хантингтон. Запад уникален, но не универсален. //

Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 8. С. 85.

14. Купряшин Г.Л. Политическая модернизация. –М.: Общество «Знание»

РСФСР, 1991. С. 6.

15. Там же. С. 6.

16. Купряшин Г.Л. Политическое развитие. // Кентавр. 1994. № 2. С.

119.

17. Купряшин Г.Л. Политическая модернизация. –М.: Общество «Знание»

РСФСР, 1991. С. 7

18. Российская модернизация: проблемы и перспективы (Материалы

“круглого стола”). // Вопросы философии. 1993. № 7. С. 41.

19. См., например: Братерский М.В. Теория модернизации: обзор

американских концепций. // США: экономика, политика, идеология.

1990. № 9. С. 26-29.

20. Купряшин Г.Л. Политическая модернизация. –М.: Общество «Знание»

РСФСР, 1991. С. 9

21. Там же. С. 9.

22. Там же. С. 10.

23. Там же. С. 10.

24. Там же. С. 11.

25. Там же С. 11.

26. Дарендорф Р. Дорога к свободе: демократизация и её проблемы в

Восточной Европе. //Вопросы философии, 1990. № 9. С. 71.

27. Купряшин Г.Л. Политическая модернизация. –М.: Общество «Знание»

РСФСР, 1991. С. 13.

28. Растоу Д.А. Переходы к демократии: попытка динамической модели. //

Полис. 1996. № 5. С. 7.

29. Купряшин Г.Л. Политическая модернизация. –М.: Общество «Знание»

РСФСР, 1991. С. 12.

30. Там же. С. 14.

31. Там же. С. 14.

32. Ильин М.В., Мельвиль А.Ю., Фёдоров Ю.Е. Демократия и

демократизация. // Полис. 1996. № 5. С. 159.

33. Купряшин Г.Л. Политическая модернизация. –М.: Общество «Знание»

РСФСР, 1991. С. 14-15.

34. Там же. С. 15.

35. Там же. С. 16.

36. Братерский М.В. Теория модернизации: обзор американских концепций.

// США: экономика, политика, идеология. 1990. № 9. С. 30.

37. Самюэль П. Хантингтон. Запад уникален, но не универсален. //

Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 8. С. 85.

38. Купряшин Г.Л. Политическая модернизация. –М.: Общество «Знание»

РСФСР, 1991. С. 41.

39. Соловьев А.И. Политическая культура. М., 1997. С. 32.

40. Модернизация в России и конфликт ценностей. Под редакцией

Матвеевой С.Я. М., 1994. С. 21.

41. Самюэль П. Хантингтон. Запад уникален, но не универсален. //

Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 8. С. 88.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8