Политическая мысль в ХХ веке

надзора».

Центральной и объединяющей идеей для Дюги становится не идея из

арсенала юснатурализма или юридического догматизма, а идея, заимствованная

из области позитивистской социальной философии. Таковой стала концепция

солидаризма, у истоков которой находится О. Конт. Именно привнесение этой

идеи в проблематику обсуждения природы публичной власти, публичного и

частного права привело Дюги к переформулированию предмета публичного права

и прав человека, а также к новым перетолкованиям понятий «социальный

класс», «индивидуальное право», «разделение властей» и др.

О солидарности Дюги высказался в таких словах: «В солидарности я вижу

только факт взаимной зависимости, соединяющий между собой, в силу общности

потребностей и разделения труда, членов рода человеческого, в частности

членов одной социальной группы.

Классы современного общества предстают в изображении Дюги собранием

индивидов, между которыми существует «особенно тесная взаимная зависимость»

(т. е. особо тесная солидарность), так как они совершают одинаковую работу

в общественном разделении труда. При этом взаимная зависимость, которая

людей соединяет в силу их принадлежности к одной и той же социальной

группе, является, как это было показано Э. Дюркгеймом в его «Общественном

разделении труда», следствием взаимосвязей тех различных частей работы,

которые выпадают на долю каждого при удовлетворении общих потребностей.

Помимо социальной солидарности людей объединяют и интегрируют в новые

общности те правила поведения, которые заданы не правами индивидов или

коллективов (их Дюги полагает иллюзорными и просто несуществующими), а

социальной нормой. Происходит подобное дисциплинирование и объединение по

той простой причине, что все люди существа социальные, что всякий

социальный акт, нарушающий социальную норму, обязательно вызовет

«социальную реакцию» и т. д. «Всякое общество есть дисциплина, а так как

человек не может жить без общества, то он может жить, только подчиняясь

какой-нибудь дисциплине».

Если прочитать весь труд Дюги от начала до конца и проследить, в какой

мере на его отдельных идеях отразилась идея солидаризма, то трудно не

согласиться с тем, писал П.И.Новгородцев в предисловии к переводу

«Конституционного права», что «отражение этой идеи в доктрине Дюги является

недостаточным и поверхностным».

Однако на этой почве «возможна дальнейшая плодотворная работа,

возможна переоценка старых понятий и еще более решительное преобразование

традиционных воззрений», чем то, которое мы находим у Дюги.

Институционализм вырос на базе признания и своеобразного истолкования

того факта, что существующие в каждом обществе коллективы (социальные

общности, учреждения), такие как семья, члены одной профессии, добровольные

ассоциации, а также коллективы, организованные во имя удовлетворения

умственных и иных запросов, следует воспринимать учреждениями

интегративными, т. е. обеспечивающими сплочение общества в нацию-

государство. При этом интегративная роль подобных коллективов выполняется

ими вместе с выполнением более частных ролей, связанных с таким служением,

которое выгодно им самим.

Даже коллективная общность, именуемая бюрократией, занятая обычно

заботами о постоянном своем преобладании над массами управляемых лиц и

групп, может восприниматься в качестве учреждения с посредническими

функциями, нацеленными на реализацию общих функций государства.

Государство, в свою очередь, не только не препятствует появлению и развитию

бюрократической общности, но даже содействует ее институционализации.

Теорию институционализма наиболее успешно разрабатывал Морис Ориу

(1859—1929), который извечную проблему противоположения интересов индивида

и государства истолковал в духе христианского коллективизма первых его

веков, однако сделал это с некоторыми новациями, обусловленными современной

социально-исторической ситуацией. Теория институции, понимаемой как

учреждение, установление или же некая коллективность, отказалась от

использования договорной теории и от командно-административной законности

социалистов и выдвинула ряд принципиально новых положений, которые получили

затем весьма широкое популистское употребление.

Представители теории институционализма уже не признают

предустановленного порядка в структуре общества. «Мы верим только, что

существует здесь определенное направление, являющееся для обществ линией их

прогресса,— писал в этой связи М. Ориу в работе «Принципы публичного права»

(1910). — Существует социальный идеал и существует порядок вещей, но он не

предустановлен, он рождается».

Предметом публичного права, согласно М. Ориу, является государственный

режим правления, который олицетворяет собой государство, т. е. режим

одновременно политический, экономический и юридический, но также режим,

который «овладевает нацией, видоизменяет ее, налагает на нее определенную

форму и становится средой, в которой существуют индивиды».

Гражданская жизнь составляет объект воздействия государственного

режима и характеризуется, согласно концепции Ориу, разделением между

политической властью и частной собственностью, которые в первичных,

догосударственных формах организации нации «всегда бывают слиты вместе».

Это разделение является на стадии функционирования государственного режима

основой одновременно и политической власти, и свободы. Такое разделение

происходит путем двух параллельных процессов — централизации права и

централизации политической власти.

Централизация национального (общегосударственного) права сводится к

тому, что установление правовых норм и санкций становится делом центральной

политической власти и осуществляется отделенной от частной собственности

правительственной властью, т. е. судебной и административной.

Правовой порядок может осуществлять справедливость в политических

учреждениях не иначе, как вводя в них правовые состояния. При этом

необходимо, чтобы правовые состояния устанавливались сами собой. Так,

например, публичному праву присущи известный публично-правовой порядок

вещей и известное положение институтов, которые в совокупном взаимодействии

«упорядочивают область публичных отношений в целях свободы и

справедливости».

О своей теории Ориу Говорил, что «она дает благие результаты, которые

состоят во внесении гуманности в социальные институты, существующие ради

человека».

4. Немецкая политическая мысль

В начале 20-х гг. XX столетия в Германии, потерпевшей поражение в

Первой мировой войне, обремененной множеством экономических и социальных

трудностей, политических и идеологических конфликтов, возникло национал-

социалистическое движение. Оно явилось своеобразным выражением того

глубокого общественного кризиса, который охватил в ту пору одну из

крупнейших стран Европы. Национал-социалистическое движение выступило с

собственной программой преодоления трудного кризиса и развернуло борьбу за

переустройство Германии на. принципах национал-социализма.

Неодинаковыми виделись экономическая стабильность, авторитетное и

твердое политическое руководство, гарантии от общественных потрясений в

разных группах германского общества. Однако у многих стремление к

спокойствию, устойчивости и порядку трансформировалось в требование создать

«сильное государство», избавленное от таких «пороков», как «демократизм»,

«парламентаризм», «плюрализм» и т. п.

Его они сумели обрести, в частности, путем настойчивого внедрения в

общественное сознание духовных ценностей, которые страшно понижали политико-

правовую культуру, нравственный и интеллектуальный уровень немецкого

народа. У этих ценностей были свои соответствующие истоки. Остановимся на

трех из них. Первый— немецкий национализм. Он включал в себя как признание

этнического (охотнее и чаще даже расового, т. е. прежде всего

биологического) начала решающим фактором общественно-исторического

процесса, так и идею (а равно чувство) превосходства немецкой нации над

остальными нациями, народами. Этот национализм был насквозь пропитан

антисемитизмом. Концепцию исконного неравенства рас, их деления на

«полноценные» и «неполноценные», идею борьбы «благородных» рас против

«неполноценных» как содержания всемирной истории первым соединил с

«германством» Хьюстон С. Чемберлен (1855—1927).

Второй идеологический источник немецкого национал-социализма— вся

доморощенная доктрина национального социализма. В 1919 г. вышла в свет

книга Освальда Шпенглера (1880—1936) «Пруссачество и социализм». Шпенглер

утверждал: «Старопрусский дух и социалистический образ мыслей, ненавидящие

сегодня друг друга братской ненавистью, есть фактически одно и то же».

Отличительная черта немецкого, «прусского социализма»— торжество

принципа чиновничества, согласно которому буквально каждый член немецкой

народной общности независимо от рода его занятий обретает и реализует

статус чиновника, находящегося на службе у государства;

частнособственнический уклад жизни остается неколебимым, но производство и

обращение организуются посредством государства. В нем царит порядок,

базирующийся на казарменной дисциплине и строгой иерархической

субординации.

Цель немецкого социализма— ликвидация классовой борьбы, воцарение

согласия между Капиталом и Трудом. Чтобы его достичь, надо всего лишь

устранить отдельные дефекты в наличной экономической системе и искоренить в

умах рабочих классовое мировоззрение, марксизм.

Третий идеологический источник национал-социалистических воззрений—

традиция антилиберализма, издавна бытовавшая в Германии. Либеральное

направление в политике и идейной жизни подвергалось там беспрерывным

нападкам на протяжении всего XIX в. Сначала они шли со стороны феодальных

критиков капитализма, затем их продолжили представители правоконсервативных

кругов германской буржуазии. Им было неугодно превращение верноподданного

обывателя в самостоятельную личность, которая обладает всеми необходимыми

правами и свободами и потому уже более не является послушной марионеткой в

руках всевластного государства. Для них свободная личность, к тому же

имеющая надежные законные гарантии своей свободы, являлась подлинным

бедствием Германии.

Идейное ядро этих национал-социалистических представлений— проект

тоталитарной политической власти. Основное его содержание составляют

следующие утверждения. Тоталитарная политическая власть есть то

единственное организационное устройство, которое одно интегрирует всю нацию

в сплоченную целостность, наводит в ней порядок и полно представляет все ее

интересы. Данная власть есть институциональная система, которая берет под

свой абсолютной и непререкаемый идеологический, политический (а по

возможности и экономический) контроль как все общество в целом, так и

важнейшие сферы его жизнедеятельности.

В структуре германской политической общности безоговорочно

приоритетной ее частью идеологами фашизма признавалась их партия — Национал-

социалистическая немецкая рабочая партия (немецкая аббревиатура— НСДАП).

Они считали ее объединением, собравшим под свои знамена элиту, лучших людей

нации, которые в силу свойственных им качеств одни имеют исключительное

право руководить страной. Подобными качествами не обязательно являются

родовитость или знатность, богатство или образованность. К избранным

принадлежат те, кто обладает энергией, способностью лучше других понять и

воплотить требования «национального духа», кто готов идти на все ради

достижения такой цели.

Какие политико-идеологические установки определяли конкретные

особенности положения национал-социалистической немецкой партии внутри

германской политической общности? Во-первых, ориентация на устранение с

социальной арены всех политических партий и общественных группировок, кроме

самой фашистской партии и подчиненных ей организаций, т. е. установка на

утверждение в Германии фашистской однопартийной политической системы. Во-

вторых, курс на превращение фашистской партии в монопольного обладателя

публично-властных прерогатив и в институт, осуществляющий монопольное

идеологическое господство. В-третьих, линия на установление безраздельного

контроля фашистской партии над государством и лишение последнего роли

самостоятельного политического фактора.

Диктат нацистской партии над государством предлагалось обеспечить с

помощью ряда средств. В особенности упор делался на «унификацию» партии и

государства. Точнее говоря, на срастание нацистской партии с государством и

на осуществление этой партией полновластного руководства им. Конкретно под

«унификацией» понималось проведение комплекса определенных практических

мер. Укажем некоторые из них. Назначение на все мало-мальски заметные

государственные посты исключительно членов нацистской партии.

Принадлежность к ней— первая и важнейшая привилегия при занятии

государственной должности. Сосредоточение на самом верху политической

пирамиды государственной и центральной партийной власти в одних и тех же

руках. Узаконение самим государством повсеместного партийного контроля над

всеми государственными органами, их кадрами и деятельностью. Передача

государственных функций органам нацистской партии. Слияние родственных,

«однопрофильных» государственных и партийных формирований. Установление

государственной платы (подобно жалованью чиновникам) партийным

функционерам, которые занимаются собственно партийно-организованной и

агитационно-разъяснительной работой.

Фашистско-партийному государству, по мысли его конструкторов,

подлежало стать (и оно стало!) полной противоположностью демократически-

правового государства, которое они отвергали как противное природе

германской нации установление.

Руководство таким государством должно было осуществляться (либо уже

осуществлялось) исключительно вождем (фюрером)— Гитлером. Постулат о

необходимости именно такого политического руководства государством,

движением, народом, или «фюрер-принцип», также входит в ядро фашистской

идеологии.

Ее приверженцы видят в вождизме (Гитлер — олицетворение верховного

вождя) естественное следствие и завершение иерархического построения всякой

расовой социально-политической общности. Фюрер персонифицирует волю народа,

точно выражает его расовый дух. Поэтому авторитет его непререкаем, власть

безгранична.

Субстратом государственности выступает «народ»,« народная общность».

Нацисты уверяли, будто «народ» для них—основополагающая ценность. В

государстве он, будучи первичным, изначальным образованием, обретает

официальную организационную форму своего бытия. Категория «народ» (и

различными производными от этой категории словосочетаниями) перенасыщены

тексты нацистских идеологов. В повышенном внимании к такому феномену, как

народ, нет ничего предосудительного, порочного. Но сугубо ущербна,

демагогически лжива его национал-социалистическая трактовка.

Согласно нацистскому канону истинный немец, «народный товарищ»,

повязан непреходящей ответственностью перед германской нацией.

Ответственность эта выражается в самых разных формах, и от нее он никак не

может уклониться, ибо по природе своей— вечный должник «народной общности»,

государства. Зато государство ничего не должно ему; перед ним и ему

подобными оно никакой ответственности не несет.

Провозглашенная нацистами максима: право есть продукт расы, и потому

им могут обладать, быть его носителями только субъекты, по крови

принадлежащие к этой расе, нации, «народной общности» — логически

обосновывала тезис, весьма близкий ей по сути. Этот тезис гласил:

полноценными субъектами расово-народного права (а иного «третий рейх» не

признавал) выступают лишь члены «народной общности», «народные товарищи».

Отбрасывалось и предавалось забвению универсальное, всеобщее правовое

равенство. Взамен него насаждалось особенное, «расовое» («народное»)

равенство, из-за которого за пределами правового общения оказывались

значительные группы граждан государства.

Фашистские идеологи выдвигали тезис, согласно которому преступное

поведение, даже не подпадающее под признаки указанных в законе

преступлений, должно наказываться, коль скоро будет сочтено оно «наказуемым

в соответствии со здравым смыслом народа». Судьям предписывалось при

принятии решений «в меньшей степени исходить из закона и в большей из

принципиальной идеи, что правонарушитель должен быть удален из общества».

Сокрушение нацистами правосудия явилось закономерным итогом порочности их

идеологии и политики.

Национал-социализм в Германии (немецкий фашизм) был и, пожалуй,

остается наиболее агрессивной формой национал-социалистической идеологии.

Но она, как показывает исторический опыт, может существовать и утверждаться

также в других ипостасях, может мимикрировать, завлекать людей иными

лозунгами и обещаниями. Однако во всех случаях ее распространение и

упрочение смертельно опасно для цивилизации.

Заключение

Изучив теории ХХ века я поняла, что XX век — век коренных перемен в

мире. На первый взгляд, по словам Р. Ж. Шварценберга, политическая наука ХХ

века похожа на Пенелопу из греческого мифа: сегодня каждый разрушает все,

что было создано вчера, каждый политолог все изобретает заново, начинает

как бы с нуля. В действительности же в этом есть своя логика постепенного,

противоречивого процесса накопления объективных знаний, формирования,

развития и преобразования подходов, понятий, моделей. Доказательством сему

служит анализ ведущих направлений и господствующих парадигм в современной

политологии.

Отсутствие общей методологии — одна из главных особенностей

политической мысли ХХ века. Добавить к сказанному: и отрицание единой

системы понятий и концепций. Разнообразие направлений и проблематики,

теорий, парадигм и подходов к изучению политики — такова общая картина

политологического знания ХХ века.

Осевой линией и движущей силой развития политической науки многие

десятилетия было идеологическое соперничество между марксизмом и западной

политологической мыслью. Эти внутренние противоречия в политическом знании,

а главное — условия и потребности политического процесса, определяли

возникновение и динамику различных направлений и концепций в науке.

ХХ век - век революций в науке и политике, процессы политических

преобразований вызвали к жизни новые теории о политике и демократии,

которые сформировались на научной базе, созданной предшественниками и

основателями современной политической науки в прошлом веке и в первые

десятилетия нынешнего столетия, но были и иные концепции которые чуть не

привели человечество к гибели.

Библиография:

1. Демидов А.И., Федосеев А.А. Основы политологии. М., 1995.

2. Зарубежная политическая наука: история и современность. Вып. 3.-

М., 1990.

3. Зеркин Д.П. Основы политологии: курс лекций. Ростов Н/Д.

Издательство «Феникс», 1997.

4. История политических и правовых учений: учебник для вузов.

Издание 2-е. Под ред. В.С. Нерсесянца М. Издательство «Норма-

Инфра», 1999.

5. Мухаев Р.Т. Политология: учебник для вузов – М. : Издательство

Приор», 1999.

Страницы: 1, 2