Политическое самоопределение России: проблемы выбора

Политическое самоопределение России: проблемы выбора

МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА РФ

САМАРСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ

Кафедра

педагогики и психологии

Реферат

Тема: “Политическое самоопределение России: проблемы выбора”

Выполнил: студент И-V-8

Кухарь А.А.

Принял: Болдашева Н.Г.

Кинель 2003 г.

"Самоопределение". Насколько правомерно употребление этого понятия,

обычно используемого при описании национально-государственных проблем, для

характеристики политической ситуации в современной России? Существуют

разные подходы к исследованию политического развития российского общества.

На одном конце широкого спектра применяемых методов — самое общее,

абстрактно-теоретическое, можно сказать, историософское видение

отечественной истории, оценки исторических судеб страны, базирующиеся на

осмыслении ее геополитического положения, специфики политической культуры,

особенностей менталитета народа и элиты, а также той роли, которую она

призвана сыграть в развитии человеческой цивилизации. На другом —

ситуационный политический анализ, преследующий сиюминутные цели, в

частности, в нынешний период — просчет возможных результатов предстоящих

парламентских, а затем и президентских выборов. В обоих случаях

рассматриваемое понятие мало что дает для постижения происходящего. Оно

приобретает эвристический смысл лишь на крутых изломах истории, когда перед

обществом встает проблема кардинального выбора и в повестку дня выдвигается

смена самой парадигмы политического развития.

С середины 1980-х годов Россия вступила в полосу глубокого реформирования

фундаментальных основ своего общественного устройства. Уже второе

десятилетие страна переживает системный кризис, дестабилизировавший

общество, потрясший его до основания, поставивший вопрос о принципиально

новых политических ориентирах. Поиск средств и способов преодоления этого

кризиса и перехода к иному качественному состоянию превращает понятие

"политическое самоопределение" в релевантный инструмент познания глубинных

тенденций, скрывающихся за турбулентной динамикой текущих событий.

Российское общество оказалось как бы на развилке: вопрос о том, куда идти,

стал для него поистине судьбоносным.

В настоящее время Россия находится, возможно, на самом крутом вираже

своей истории. Общество мучительно тяжело самоопределяется по отношению к

новым реалиям и в мире, и в собственном развитии. До начала перемен,

инициированных горбачевской перестройкой, вопрос о политическом

самоопределении не возникал. Советский Союз воспринимался всеми как мощная

супердержава, объединившая вокруг российского ядра народы с разными социо-

культурными и даже цивилизационными традициями. Несмотря на такое

многообразие, советское общество являло собой некую целостность,

скрепленную единой государственностью, общностью социально-экономического

строя, доминировавшей в общественном сознании социалистической идеологией,

коллективистским образом жизни. При всем национально-этническом и социально-

культурном плюрализме это позволяло характеризовать население страны как

единую историческую общность — советский народ. На мировой арене СССР

представлял один из полюсов биполярной международной системы.

В большинстве своем жители СССР ощущали себя гражданами великого

государства, имевшего вполне определенный социальный строй и занимавшего

вполне определенное место в мировом сообществе. Независимо от того, как

люди относились к этому государству, какие давали ему философско-истори-

чеекие, социально-политические и нравственные оценки, и в самой стране, и в

мире оно четко идентифицировалось с уникальным обществом, претендовавшим на

свой особый путь и в этом смысле вполне самоопределившимся как альтернатива

капиталистическому.

С началом реформирования советского общества в эту определенность был

внесен мощный фермент брожения, давший толчок сомнениям и болезненным

переоценкам. Попытки удержать данный процесс в русле эволюционной смены

ориентиров, более постепенной и потому менее мучительной, не увенчались

успехом. Восторжествовал конфронтационный принцип: "до основания, а

затем...". Радикально-либеральный курс ранних 1990-х придал

идентификационной ломке разрушительный характер, ввергший общество в

состояние неопределенности, граничившей с хаосом. Прежние оценочные

стереотипы были разбиты, вводимые же стандарты, заимствованные

преимущественно из чужого опыта, не выдерживали испытания на прочность при

соприкосновении с российской действительностью. Началось шараханье из

стороны в сторону — от полного отрицания своего прошлого до

ностальгического желания вернуться в его объятия. Удержаться на столь

зыбкой почве было невозможно. Российское общество могло сохранить себя

только путем выработки новых базовых оснований собственного существования и

развития, т.е. путем нового политического самоопределения. Ему предстояло

сделать стратегический выбор и для этого ответить на целый ряд важнейших

вопросов. В чем заключаются национальные интересы России? Какой

политический строй и какая форма власти в наибольшей мере им соответствуют?

Какими должны быть место и роль страны в глобализирующемся мировом

сообществе? Какая социальная система обеспечит ее возрождение?

Позади уже без малого два десятилетия перемен, а ответы на эти вопросы

так и не найдены. Ни у одной из партий нет и убедительной стратегии

политического развития. Все это наводит на мысль, что политическое

самоопределение России — длительный, сложный и многомерный процесс. Общий

вектор движения будет формироваться в ходе решения совокупности узловых

политических проблем, каждая из которых потребует от власти и общества

четкой позиции относительно направления и характера предпринимаемых шагов.

Накопленный политический опыт позволяет наметить лишь контуры альтернатив,

стоящих перед Россией. Более детальные прогнозы в нынешней ситуации вряд ли

оправданы вследствие глубокой анти-номичности российского общества.

В трактовке И.Канта, антиномии — это утверждения, которые в равной

степени логически доказуемы и в то же время взаимоисключающи. В применении

к социальной действительности антиномичность указывает на особый тип

противоречия, где каждая из противоположностей имеет одинаково прочное

базовое основание в реальности. Противоречия-антиномии ведут к

возникновению дилемм, не поддающихся снятию в результате единожды

сделанного выбора. Пока сохраняются глубинные основания контрнаправленных

тенденций, анти-номичная дилемма вновь воспроизводится, требуя постоянного

подтверждения выбора. Российская действительность насыщена подобными

дилеммами: авторитаризм versus демократия, гражданское общество versus

корпоративное, федерализм versus унитаризм, рынок versus государственная

опека над экономикой, постиндустриализм versus сырьевой анклав мировой

экономики, противостояние versus партнерство на международной арене.

Несмотря на принципиальную важность всех перечисленных дилемм, России, на

мой взгляд, необходимо самоопределиться прежде всего по первым трем из них.

На политическом уровне решающей представляется антиномия демократия —

авторитаризм. Не будет преувеличением сказать, что вся российская

политическая жизнь протекает в ее энергетическом поле, сдвигаясь то к

одному, то к другому полюсу. Оглядываясь на историю российских

преобразований, можно заметить, что пик смещения в сторону демократии

приходится, пожалуй, на 1980-е годы, на время утверждения гласности и

формирования в стране публичной сферы. Именно тогда возник важнейший

инструмент демократического развития, который до сих пор остается стержнем

и индикатором демократизма в российском обществе. С появлением гласности и

публичности общество заговорило;

заговорив, оно стало размышлять, а затем и действовать. Без этого прорыва к

демократии были бы невозможны последующие реформы в экономике и

политической системе, приведшие к крушению коммунистического авторитаризма.

Но потом маятник вновь качнулся в направлении авторитаризма. В русле

радикально-либеральной политики сложился политический режим,

воспроизводивший типичные черты автократии.

В итоге политическая система нынешней России оказалась амбивалентной. С

одной стороны, она вроде бы демократична, так как ей присущи ключевые

признаки демократического строя: всеобщие выборы, разделение властей,

двухпалатный парламент, многопартийность, свобода прессы, гласность,

комплекс гражданских прав, местное самоуправление. С другой — эти атрибуты

демократии во многом декоративны, придавлены и обесточены, поскольку

Конституция РФ, принятая в 1993 г., закрепила общественный порядок,

тяготеющий к самовластию.

Нельзя сказать, что подобная амбивалентность свойственна только нашей

стране. Она известна многим государствам, освобождающимся от наследия

авторитаризма. Однако у нас противоречия между демократическими и

авторитарными тенденциями проявляются гораздо острее, чем где бы то ни

было. Отчасти это объясняется историческими и социокультурными

особенностями России. Традиция самовластия пронизывает всю отечественную

историю вплоть до 1917 г. Она была воспроизведена в новом виде в советскую

эпоху и вновь проросла в постперестроечных условиях. Среди главных причин

ее устойчивости — слабое развитие гражданского общества и невысокий уровень

массовой политической культуры. Оба этих фактора препятствуют реальному

воплощению в жизнь декларированных прав и свобод, облегчают узурпацию

власти олигархическими и государственно-бюрократическими элитными группами.

Пытаясь внедрить в российское общество западную модель демократии,

радикальные либералы не посчитались с тем, что данная модель формировалась

столетиями, притом в совсем иной социокультурной среде. Следствием

либерального "большевизма наизнанку" стал подрыв складывавшихся веками

устоев общественно-политической жизни страны: сильной государственности и

коллективистского солидаризма, в какой-то мере компенсировавшего

неразвитость гражданского общества и личностного начала. В результате

молодая российская демократия оказалась крайне уязвимой для авторитарного

"термидора". Резкий слом государственных институтов не сопровождался ростом

новых, демократических учреждений, что привело к потере управляемости и

обесценению норм, регулирующих общественное поведение. Обрушились

социальные ниши, формировавшие привычные формы солидарности. В одночасье

обнищавшие и утратившие ориентиры люди начали связывать свои надежды на

социальную защищенность и устойчивость существования, на обуздание

криминального беспредела и восстановление национального достоинства не с

развитием демократии, а с "сильной рукой". Поколебленная перестройкой

вековая традиция самовластия обрела социальную почву для возрождения.

Конституция РФ узаконила "перекос" государственной структуры в сторону

президентской власти. Формально провозглашенный принцип разделения властей

был по сути подменен гегемонией исполнительных органов, подчиненных главе

государства. Парламент фактически оказался лишен реальных рычагов власти и

контрольных функций. Политические партии не получили официальных каналов

влияния ни на состав правительства, ни на процесс принятия решений.

Средства массовой информации в своем большинстве попали под контроль

олигархических групп и бюрократических клик, которые цинично использовали

их в качестве орудия манипулирования общественным мнением.

Вместе с тем обнаружилось, что авторитарный "откат" не в состоянии

полностью уничтожить потенциал демократии. Население страны не хочет

расставаться с завоеваниями горбачевских времен: с политической свободой,

гласностью, плюрализмом. Не желает оно отказываться и от плодов

экономических реформ, развязавших частную инициативу. Правящая элита,

будучи неоднородной, не смогла сплотиться на автократической платформе.

Формированию системы авторитарных институтов помешали и противоречия между

интересами столичной и региональных элит.

Некоторые важнейшие демократические нормы, прежде всего свобода слова и

выборность властных органов, уже стали для активного большинства граждан

неотъемлемой характеристикой политической жизни. Это свидетельствует о том,

что российское общество вступило на путь, который в конечном счете может

привести к превращению демократии в образ жизни.

Тем не менее всероссийские выборы 1999 — 2000 гг. показали, что

население, уставшее от тягот жизни, от ощущения перманентной опасности и

отсутствия перспективы, от лицемерия и обманов со стороны власти и

чиновников, проявляет возрастающую готовность довериться харизматическому

лидеру, связывая с ним свои чаяния. Складывающаяся ситуация во многом

напоминает ту, которую М.Вебер называл "плебисцитарной демократией":

отчуждение государственной власти от общества, кризис доверия к

политической элите выливаются в акт народного волеизъявления в пользу

лидера, воспринимаемого в качестве национального символа и олицетворяющего

упования на защиту порядка и безопасности, обуздание произвола

бюрократической власти. Высокий кредит доверия президенту В.Путину вполне

может быть интерпретирован как "рейтинг" разочарования властью и надежды на

нормализацию сверху системы государственного управления жизнедеятельностью

общества.

На выбор формы политического самоопределения России серьезно влияют и

международные факторы. Глобализационные процессы, ограничивая суверенитет и

возможности государств, подтачивают фундамент национальных демократий и

стимулируют авторитарные тенденции — как в мировом масштабе, так и в

отдельных странах. На старте третьего тысячелетия демократия сталкивается с

серьезными проблемами. Исходя из этого, многие исследователи не исключают

вероятность того, что мировому сообществу предстоит пройти в наступившем

столетии через фазу авторитарного развития. Под влиянием глобальных вызовов

все большему числу российских граждан начинает казаться убедительным

аргумент о том, что сильная авторитарная власть эффективнее защитит

интересы страны на мировой арене.

Какие метаморфозы могут произойти в описанном антиномичном противостоянии

демократии и авторитаризма? В рамках исследовательского проекта "Россия в

формирующейся глобальной системе", осуществленном в Горбачев-Фонде в 1998 —

2000 гг., были рассмотрены четыре потенциальных сценария политического

развития российского общества на ближайшую перспективу.

Сценарий первый: сохранение сложившейся в 1990-е годы системы

самовластия. Вероятность реализации подобного сценария в чистом виде

сравнительно невелика. Не исключены, однако, попытки законсервировать

самовластие в его более "цивилизованной" форме, свободной от крайностей

самодурства и построенной на рационально и цинично просчитанных технологиях

манипулирования общественным сознанием.

Сценарий второй; восстановление модернизированной версии советской

системы. При господствующих сегодня в обществе настроениях такой вариант

представляется маловероятным. Вместе с тем возможен определенный возврат к

советской практике по тем направлениям, где воздействие радикально-

либеральных реформ на материальное и социально-культурное положение граждан

оказалось наиболее болезненным.

Сценарий третий: становление сильной демократии как альтернативы

авторитаризму. К сожалению, такой поворот событий, открывающий путь для

вовлечения большинства граждан в политический процесс, требует создания

целого ряда предпосылок и потому реален лишь в отдаленной перспективе.

Апатия и пассивность значительной части граждан, уровень их политической

культуры, а также высокая результативность политики манипулирования их

сознанием и поведением делают шансы на осуществление его в обозримом

будущем крайне незначительными.

Сценарий четвертый', утверждение умеренно авторитарной власти,

применяющей при необходимости жесткие меры для обеспечения целостности

страны, мобилизации ресурсов общества во имя преодоления системного кризиса

и поддержания международного статуса России. Этот вариант наиболее

вероятен: его готово принять общество, уставшее от жизненных невзгод,

криминала, неразберихи, безволия власти; в его пользу действует острая

потребность в консолидации политической элиты; к нему побуждает ущемление

интересов России на международной арене.

Укрепление ослабленной российской государственности носит сегодня

императивный характер. Альтернатива одна — полная потеря управляемости и

распад общества под давлением локального, этнонационального,

корпоративного, либертарного и других видов партикуляризма. Современный мир

сталкивается с беспрецедентным "вызовом плюрализма". Не только у нас, но и

в западных демократиях перспектива постмодернистского "плюрализма без

границ" вызывает тревогу за целостность и стабильность общества. Эта тема

стала предметом углубленных теоретических изысканий. Тем более она

актуальна для современной России, где публичная политика оказалась под

Страницы: 1, 2