Современная американская геополитика

Современная американская геополитика

С того момента, как континенты стали взаимодействовать в политическом

отношении, Евразия становится центром мирового могущества. Однако последнее

десятилетие ХХ века было отмечено огромным сдвигом в мировых делах. В

течении всего лишь одного столетия Америка под влиянием внутренних

изменений, а также динамичного развития международных событий из страны,

относительно изолированной в Западном полушарии, превратилась в державу

мирового масштаба по размаху интересов и влияния.

Роль Соединенных Штатов на мировой арене еще более возросла после

окончания «холодной войны» и распада их главного конкурента - Советского

Союза. Это событие положило конец существовавшему ранее биполярному миру и

привело к необходимости пересмотра американского внешнеполитического курса,

который был ориентирован прежде всего на Советский союз и базировался на

системе «сдерживания».

По мнению некоторых исследователей политического процесса на смену

биполярному миру должен прийти многополярный мир. Например, Гаджиев

считает, что «конец биполярного мира и исчезновение одного из

сверхдержавных полюсов отнюдь не означает пришествия единополярного мира,

управляемого одной единственной сверхдержавой в лице Соединенных Штатов. Мы

имеем дело фактически с исчезновением самого феномена сверхдержавности с

мировой экономической и геополитической авансцены».[1]

Однако, крупные американские специалисты в области геостратегии, такие

как бывшие госсекрктарь США Генри Киссенджер и бывшие советник по

национальной безопасности Збигнев Бжезинский, не разделяют эту точку

зрения. Так Киссенджер пишет, что после холодной войны США остались

«единственной сверхдержавой, которая обладает возможностью вмешательства в

любой части земного шара»[2], хотя при этом он немало говорит и о

сложностях стоящих на пути американского господства. Бжезинский же гораздо

более уверенно говорит об американском доминировании и, фактически, об

однополярной системе в современном мире. Он пишет о Соединенных Штатах как

о «единственной и действительно первой подлинно глобальной державе»[3].

Американское мировое господство отличается стремительностью своего

становления, а также глобальными масштабами способами осуществления.

Бжезинский выделяет следующие этапы становления «американской гегемонии»:

Испано-американская война 1898 года - первая для Америки

захватническая война за пределами континента. Распространение власти на

Тихоокеанский регион, Гавайи, до Филиппин.

«Доктрина Монро». Цель - военно-морское господство в двух океанах.

Строительство Панамского канала.

К началу первой мировой войны экономический потенциал Америки около

33% мирового ВВП. Великобритания лишается роли ведущей индустриальной

державы.

Первая мировая война - первая возможность для переброски американских

вооруженных сил в Европу. Первые крупные дипломатические шаги по применению

американских принципов в решении европейских проблем. Однако эта война

скорее европейская, чем глобальная.

Разрушительный характер первой мировой войны ознаменовал начало конца

европейского политического, экономического и культурного превосходства.

Вторая мировая война - действительно глобальная. Главные победители США и

СССР становятся преемниками спора за мировое господство.

50 лет холодной войны. Появление ядерного оружия делает войну классического

типа практически невозможной. В геополитическом плане конфликт протекает на

периферии Евразии.

Развал советско-китайского блока.

Стагнация и экономический упадок в СССР.

Распад Советского Союза, главного соперника за мировое господство.

В результате, Америка заняла лидирующие позиции в четырех имеющих

решающее значение областях мировой власти: «в военной области она

располагает не имеющими себе равных глобальными возможностями

развертывания; в области экономики остается основной движущей силой

мирового развития; в технологическом отношении она сохраняет абсолютное

лидерство в передовых областях науки и техники; в области культуры,

несмотря на ее некоторую примитивность, Америка пользуется не имеющей себе

равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира, - все это

обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого которому не

имеет ни одно государство.»[4] Именно сочетание всех этих факторов делает

Америку, по мнению Бжезинского единственной мировой сверхдержавой в полном

смысле этого слова.

Американское влияние подкрепляется и сложной системой союзов и

коалиций, которые опутывают весь мир. Это породило новый международный

порядок, который «не только копирует, но и воспроизводит за рубежом многие

черты американской системы»[5]. К этой системе относятся следующие

компоненты:

система коллективной безопасности, в том числе объединенное командование и

вооруженные силы, например НАТО, Американо-японский договор о безопасности

и т.д.;

региональное экономическое сотрудничество, например APEC, NAFTA и

специальные глобальные организации сотрудничества, например Всемирный банк,

МВФ, Всемирная организация труда;

процедуры, которые уделяют особое внимание совместному принятию решений,

даже при доминировании Соединенных Штатов;

предпочтение демократическому членству в ключевых союзах;

рудиментарная глобальная конституционная и юридическая структура (от

Международного Суда до специального трибунала по рассмотрению военных

преступлений в Боснии).

Большая часть этой системы возникла во время холодной войны и была

направлена на сдерживание глобального соперника - Советского Союза. Таким

образом, она уже была готова к глобальному применению.

Как бы ни было велико влияние Соединенных Штвтов, Евразия сохраняет

свое геополитическое значение и именно от положения дел на этом крупнейшем

материке зависит политическое будущее Америки. Соответственно «вопрос о

том, каким образом имеющая глобальные интересы Америка должна справляться

со сложными отношениями между евразийскими деражавами и особенно сможет ли

она предотвратить появление на международной арене доминирующей и

антагонистической евразийской державы, остается центральным в плане

способности Америки осуществлять свое мировое господство».[6] Так

определяет основную задачу американской внешней Збигнев Бжезинский.

В этом вопросе его позицию разделяет и Генри Киссенджер, который

пишет, что «геополитически Америка представляет собой остров между берегами

гигантской Евразии, чьи ресурсы и население в огромной степени превосходят

имеющиеся в Соединенных Штатах. Господство какой-либо одной державы над

любым из составляющих Евразию континентов: Европой или Азией - все еще

остается критерием стратегической опасности для Америки.»[7] Такого рода

перегруппировка стран смогла бы превзойти Америку в экономическом, а в

конечном счете и в военном отношении. Недопущение такого поворота событий

- одна из важнейших целей американской внешней политики.

Бжезинский сравнивает Евразию с шахматной доской, на которой ведется

борьба за мировое господство. Около 75% мирового населения живет в Евразии,

и большая часть мирового физического богатства находится там же, на долю

Евразии приходится около 60% мирового ВНП и около трех четвертей мировых

энергетических запасов. Контроль над Евразией почти автоматически повлечет

за собой подчинение Африки. Таким образом, именно в Евразии сосредоточены

геополитические интересы Америки. В совокупности евразийское могущество

значительно превышает американское. Но «к счастью для Америки, Евразия

слишком велика, чтобы быть единой в политическом отношении».[8]

Для соединенных Штатов евразийская геостратегия включает

«целенаправленное руководство динамичными с геостратегической точки зрения

государствами-катализаторами в геополитическом плане»[9], при этом должны

соблюдаться два равноценных интереса Америки: в ближайшей перспективе -

сохранение своей исключительной глобальной власти, а в далекой перспективе

- ее трансформацию во все более институционализирующееся глобальное

сотрудничество.

Разрабатывая американскую геостратегию в отношении Евразии, Бжезинский

выделяет две особенно важные категории стран: геостратегические действующие

лица и геополитические центры. Активными геостратегичиескими действующими

лицами являются государства, которые «обладают волей осуществить власть или

оказывать влияние за пределами собственных границ, с тем чтобы изменить -

до степени, когда это отражается на интересах Америки, - существующее

геополитическое положение.»[10] Они склонны к непостоянству и критически

оценивают американскую мощь, определяют пределы, в рамках которых их

интересы совпадают или за которыми вступают в противоречие с американскими,

и после этого формируют свои собственные задачи, иногда согласующиеся, а

иногда противоречащие американской политике.

Геополитические центры - «это государства, чье значение вытекает не из

их силы и мотивации, а скорее из их потенциальной уязвимости для действий

со стороны геостратегических действующих лиц»[11]. Чаще всего

геополитические центры обуславливаются своим географическим положеникем,

которое в ряде случаев придает особую роль в плане контроля доступа к

важным районам, либо возможности отказа важным геостратегическим

действующим лицам в получении ресурсов. Такие страны могут действовать и

как щит государства или даже региона, имеющего жизненно важное значение на

геополитической арене.

В текущих условиях в масштабе всего мира по крайней мере существуют

пять ключевых геостратегических действующих лиц и пять геополитических

центров. Франция, Германия, Россия, Китай и Индия, по мнению Бжезинского,

являются крупными активными фигурами. Украина, Азербайджан, Южная Корея,

Турция и Иран играют роль принципиально важных геополитических центров,

хотя и Турция, и Иран являются в какой-то мере также геостратегически

активными странами.

Европа является естественным союзником Америки. Важность отношений с

Европой подчеркивает как Бжезинский, так и Киссенджер, который пишет, о том

что «со стороны Европы реальное содействие всегда много значительнее, чем

со стороны любого другого района земного шара»[12], а главным связующим

звеном между Америкой и Европой видит НАТО. Бжезинский говорит о важном

значении объединенной Европы, которая указывает направление к созданию

более крупных форм постнациональной организации. Кроме того, по его мнению,

Европа служит «трамплином, для дальнейшего продвижения демократии в глубь

Евразии.»[13] таким образом США оказываются заинтересованы в дальнейшем

продвижении структур ЕС а также НАТО на восток. Такая Европа являлась бы

плацдармом Америки на европейском континенте.

Без стабильной политической ситуации в России трудно говорить о

безопасности в Евразии. Поэтому и Бжезинский и Киссенджер говорят о

необходимости поддержки демократических преобразований в России, но в то же

время они оба опасаются возрождения имперских амбиций в случае усиления

позиций России. Поэтому Бжезинский считает геополитически важным для

Америки недопущение возврата Украины в состав Российского государства,

удержание России преимущественно в рамках национального государства, а

также усиление органических связей с Европой. Возможное в будущем

присоединение такой России к европейским и трансатлантическим структурам,

открыло бы в них путь и для закавказских республик и значительно бы

расширило границы американского влияния в Евразии.

По мнению Бжезинского стабильность в Евразии должна быть укреплена

созданием трансевразийской системы безопасности, которая бы охватила весь

континент. «Америка, Европа, Китай, Япония, конфедеративная Россия и Индия,

а также, возможно, и другие страны могли бы сообща послужить сердцевиной

такой более структурированной трансконтинентальной системы.»[14] И

Бжезинский и Киссенджер склонны считать американское господство временным

явлением. «В конце концов мировой политике непременно станет все больше

несвойственна концентрация власти в руках одного государства»[15].

Следовательно, США не только первая и единственная сверхдержава в

глобальном масштабе, но, вероятнее всего, и последняя.

-----------------------

[1] Гаджиев К.С., «Введение в геополитику»./ М. 1998 // с. 214

[2] Киссенджер Г., «Дипломатия»/ М. 1997// с. 733

[3] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ М. 1998// с. 12

[4] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.36

[5] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.41

[6] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с. 11-12

[7] Киссенджер Г., «Дипломатия» /с. 740-741

[8] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.44

[9] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.54

[10] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.54

[11] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.55

[12] Киссенджер Г., «Дипломатия» /с. 747

[13] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.74

[14] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.247

[15] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с. 248