Сравнительный анализ деятельности КПРФ

(«прекращение эксплуатации человека человеком», «бесклассовое общество» и

т. д.). В историческом разделе программы КПРФ не содержалось ни одного

критического замечания в адрес Сталина, как не нашлось и ни одного доброго

слова для Хрущева, молчанием окутан почти двадцатилетний период правления

Брежнева, откровенно демонизирована фигура Горбачева.1

В политической стратегии основной акцент программа по-прежнему делала

на легальных и конституционных методах борьбы. И хотя в нее не вошел

излюбленный тезис Зюганова об «исчерпанности Россией лимита на революции»,

в ней также не было и намека на «краеугольный камень» революционного

марксизма — теорию классовой борьбы. Взамен предлагалось обеспечить

гражданский мир в российском обществе.

Державно-националистические тона в программе звучали явно приглушенно.

Эта тема нашла свое воплощение в концепции «русского социализма»,

магистральная идея которой — тезис об исторической предрасположенности

России к социализму. Однако в целом доктрина государственного патриотизма в

официальной идеологии КПРФ не доминировала, баланс заметно изменился в

пользу традиционных и модернизированных марксистских категорий и ценностей.

Наиболее заметно стремление КПРФ «осовременить» свой теоретико-

идеологический багаж с учетом реалий наступающей постиндустриальной эпохи

проглядывало во включении в программу концепции «устойчивого развития»,

лоббистом которой был академик РАН Валентин Коптюг. Она основывается на

посылке, что объективные экологические ограничители настоятельно диктуют

необходимость качественной смены экономической стратегии, изменения

производительных сил, способа производства и потребления в сторону их

гуманистической переориентации. Теория устойчивого развития, в настоящее

время все более популярная в мире, представляет собой глобалистскую

геоэкономическую концепцию с отчетливо выраженной экологической доминантой.

Она принципиально надидеологична и не может быть признана исключительным

достоянием правой или левой политической мысли. Поэтому стремление КПРФ

«приватизировать» эту теорию, окрасив ее в левые «цвета» путем

механического присоединения к термину «оптимальное развитие» определения

«социалистическое» (своего рода «экологизированный» марксизм),

свидетельствует не столько о «левом» характере концепции, сколько о том,

что совершить самостоятельный теоретический прорыв российским коммунистам

никак не удавалось, а потому они оказались вынуждены заимствовать идеи из

чужих теоретических арсеналов.

Идеологический дрейф КПРФ, ее конечный сдвиг влево явились результатом

корреляции трех основных факторов: различных идейных течений в высшем

партийном эшелоне, массовых настроений рядовых партийцев, общим ухудшением

политической и социально-экономической ситуации в России.

В настоящее время идейный спектр руководства КПРФ включает три основные

позиции. Первая — русско-националистическое, государственническое

направление (наиболее видные представители: председатель партии Геннадий

Зюганов, его заместитель Александр Шабанов, секретарь ЦК Виктор Пешков,

член президиума ЦК Юрий Белов). Вторая позиция представлена заметно

тяготеющими к социал-демократии марксистами-реформистами (заместитель

председателя партии Валентин Купцов, спикер Государственной думы Геннадий

Селезнев, секретари ЦК Иван Мельников и Сергей Потапов), ориентирующимися

на современный восточно- и центральноевропейский опыт новых соцпартий.

Третья группа — марксистско-ленинские модернизаторы, которые принимают за

образец андроповскую версию корректировки советской модели и советского

варианта марксизма (секретарь ЦК Николай Биндюков, член президиума ЦК

Анатолий Лукьянов, Ричард Косолапов). Модернизаторы — подразделение более

широкой категории, марксистско-ленинских ортодоксов. Именно воздействием

модернизаторов объясняются конечные формулировки программы КПРФ. Их

внутрипартийные позиции объективно укрепляла критика в адрес руководства

КПРФ со стороны ортодоксальных компартий, но еще более важно, что именно

эта группа адекватно отражала настроения массовой партийной базы.

Для большинства рядовых членов КПРФ характерны не столько четко

оформленная система взглядов, сколько левоконсервативная социокультурная

ориентация и инстинктивное тяготение к позднесоветской версии марксизма с

ее стихийным интернационализмом. В их глазах КПРФ предстает носителем

остатков легитимности и сакральности прежней власти, выступает

олицетворением институтов, ценностей и символов, ассоциируемых с советской

эпохой.

Наконец, до 15 процентов общей численности партии составляют люди

сталинистской ориентации. Все эти настроения в полной мере проявились во

время обсуждения проекта программы КПРФ осенью — зимой 1994-го, а также в

ходе ряда общепартийных кампаний. Руководство партии вынуждено было с ними

считаться. Однако и после III съезда КПРФ (январь 1995-го) в высшем

руководстве партии абсолютно преобладают русские националисты и марксисты-

реформисты.

Официальная идеология КПРФ адекватно отражает сложный внутренний

идейный и политический баланс в ее рядах, любое резкое и серьезное

нарушение которого потенциально способно спровоцировать если не раскол, то

серьезный конфликт в партии.

3. Избирательная кампания 1995/1996 годов.

Хотя выборы в Государственную думу (декабрь 1995-го) и президентские

выборы (лето 1996-го) представляли собой два этапа единого электорального

цикла, стратегия КПРФ в их ходе не была одинаковой. Во время парламентской

избирательной кампании партия Зюганова сознательно отказалась от союза как

с ортодоксальными левыми, так и с левоцентристскими и умеренно-

националистическими политическими объединениями. Ставка была сделана

исключительно на мобилизацию собственной электоральной базы. Это

противоречие с пропагандируемой Зюгановым концепцией национального фронта

объясняется стремлением руководства КПРФ в преддверии президентской

кампании подчеркнуть роль партии как ядра и главной силы оппозиции,

закрепить ее претензии на лидирующую роль не только в российском

комдвижении, но и в российской оппозиции вообще.1

Выборы в нижнюю палату парламента принесли большой успех КПРФ. Она

заняла первое место в голосовании по партийным спискам (22,3 процента),

получив в сумме (вместе с мандатами по мажоритарным округам) 158 из 450

мест в Думе. Довольно неожиданным оказался неплохой результат блока

радикальных компартий «Коммунисты — «Трудовая Россия» — За Советский Союз»,

за чей партийный список отдали голоса 4,53 процента избирателей. Но главная

цель КПРФ была достигнута: после парламентских выборов оппозиция, включая

левых ортодоксов, признала, что именно компартия Зюганова должна выдвинуть

общего кандидата на пост президента от оппозиции. Весьма важным было и то,

что КПРФ удалось создать в стенах новой Думы и с опорой на ее ресурсы свой

штаб по проведению президентской кампании.

Победа КПРФ на парламентских выборах явилась результатом сочетания двух

основных факторов. Социально-экономическая и политическая ситуация в

России, а также определяемая ею динамика общественных настроений в конце

1995-го складывались весьма благоприятно для оппонентов власти. Однако

компартия не только успешно аккумулировала протестное голосование, но и,

что не менее важно, предстала в глазах значительной части российского

электората воплощением позитивного идеала, который виделся в советском

прошлом. Общедоступные здравоохранение, образование и социальное

обеспечение, стабильность и безопасность, предсказуемость и государственный

патернализм — вот за что отдали свои голоса левоконсервативные избиратели

КПРФ.

В ходе президентской кампании КПРФ пришлось решать три главные задачи:

консолидации всего левого электората вокруг фигуры своего кандидата;

мобилизации электоральной поддержки за пределами левого избирательного

корпуса; нейтрализации групп российской элиты, негативно относящихся к

перспективе победы кандидата-коммуниста на президентских выборах.

Первая проблема была успешно решена к концу марта — началу апреля 1996-

го. Мощным катализатором консолидации всех коммунистических сил и

традиционных союзников КПРФ из левоцентристских и умеренно-

националистических организаций стало инициированное коммунистами в середине

марта голосование в Думе, дезавуировавшее Беловежские соглашения.

Однако сплотить вокруг фигуры Зюганова более широкий политический

спектр, включая умеренных демократов, оказалось невозможным; не помогла и

популистская, совершенно немарксистская избирательная платформа Зюганова.

Во втором туре выборов, 3 июля 1996-го, Зюганова поддержало 40,31 процента

избирателей, в то время как 53,82 процента предпочло Ельцина. В абсолютных

цифрах за Зюганова проголосовало около 30 миллионов человек, то есть

приблизительно все те, кто отдал свои голоса партиям левого спектра во

время парламентских выборов декабря 1995-го, плюс часть умеренных и

радикальных националистов.

Объяснение проигрыша Зюганова исключительно объективными

обстоятельствами (однозначная ставка «партии власти» и крупного бизнеса на

Ельцина, мобилизация в его пользу колоссальных финансовых, организационно-

кадровых и пропагандистских ресурсов) не будет исчерпывающим. Поражение

коммунистов явилось во многом следствием их собственных ошибок, органически

присущих им слабостей, явного дефицита политической воли у КПРФ. Ее

электоральная стратегия (с расчетом на автоматический выбор избирателей в

пользу коммунистического кандидата по причине массового полевения

российского общества) привела к тому, что оппозиция утратила политическую

инициативу. Она ничего не смогла противопоставить весьма эффективной

антикоммунистической пропаганде. Доминирующий в КПРФ позднесоветский тип

политической культуры сделал невозможным использование новых политических

технологий. Наконец, лидеры КПРФ откровенно боялись своего прихода к

власти, поскольку, с одной стороны, были уверены, что режим ее все равно не

отдаст, с другой — не решались взять на себя единоличную ответственность за

положение дел в стране.

Вопреки прогнозам ряда аналитиков, КПРФ и после поражения сохранила

консолидированность. Неизменными остались и ключевые элементы ее

политической линии — национальный фронт и стратегический компромисс. В

рамках первого подхода была предпринята попытка трансформации

электорального блока в постоянно действующую политическую структуру. Однако

провозглашенный 7 августа 1996-го Народно-патриотический союз России не

стал эффективной политической организацией. Вновь произошло размежевание

между КПРФ и левыми ортодоксами, которые попытались сформировать очередную

альтернативу КПРФ: 12 октября было объявлено о создании блока

коммунистических и социалистических организаций на базе Роскомсоюза. Но

перспективы как этой коалиции, так и левых компартий вообще выглядят не

блестяще, подтверждением чему может служить раскол в рядах РКРП —

крупнейшей ортодоксальной компартии.

В стенах парламента КПРФ с конца лета 1996-го оказывала критически

важную поддержку премьер-министру Черномырдину, который расценивается ею

как ключевой потенциальный союзник по реализации стратегического

компромисса с «партией власти».

Новым элементом политической линии КПРФ, проявившимся после подведения

итогов региональных избирательных кампаний, стала возможность

институционального оформления «красного пояса». Речь идет об

организационном объединении регионов России, устойчиво голосующих за

коммунистов. Хотя левооппозиционные кандидаты выиграли посты губернаторов в

19 регионах России, причем 12 человек из этого числа — жесткие

оппозиционеры, вероятность оформления подобного союза территорий как

альтернативы Кремлю представляется в ближайшей перспективе незначительной.

Однако эта «дюжина» в принципе способна стать возмутителем спокойствия и

ядром кристаллизации оппозиционных настроений в Совете Федерации;

реализация данной возможности будет зависеть как от общего социально-

экономического контекста, так и прежде всего от уровня социальной

напряженности в конкретных регионах.

В целом можно констатировать, что после президентских выборов КПРФ шла

по пути дальнейшей трансформации из внесистемной в системную политическую

силу. В настоящее время она служит важным фактором стабильности

существующего в России режима. Партия не в состоянии инициировать и

возглавить массовые акции социального протеста, ее руководство крайне

негативно воспринимает саму возможность спонтанного социального взрыва.

4. Компартия в XXI веке.

Многое из того, чем руководствовалась Компартия в прошедшие годы, по всей

видимости, должно быть тщательно проанализировано и даже отброшено. Однако

многое сохраняет актуальность. Принципиально важно, какой баланс между

старым и новым будет найден и в ходе дискуссий, и в итоговых программных

документах съездов.

Определения нового лица КПРФ ждут сегодня не столько се сторонники,

сколько противники. Ибо от этого во многом будет зависеть вся система

взаимоотношений политических сил в стране.1

4.1. Положение Компартии.

Последние годы были трудными для Компартии России именно потому, что

многие члены партии утратили ясные ценностные ориентиры борьбы. С уходом

Ельцина и приходом Путина проблема персонификации врага превратилась в одну

из наиболее сложных. Белое и черное в политической жизни России сменились

неясными полутонами. И на этом фоне многим членам партии просто трудно

понять, как действовать и под какими лозунгами.

Вместе с тем надо сказать, что, несмотря на определенные сложности в

деятельности КПРФ, сложности, прежде всего внутреннего характера, партия

сохранила за собой позицию одной из самых влиятельных политических сил

страны и, что самое важное, не растеряла членскую базу.

И дело не только в том, что Компартия имеет больше всех депутатов в

Государственной Думе, а в том, что Компартия остается

единственной в полном смысле реальной политической партией в

стране. С этой точки зрения можно сказать, что именно КПРФ гораздо больше,

чем кто-либо, подготовлена к новому этапу российской партийной политической

жизни, а именно к внесению поправок в Закон «О политических партиях» и в

Закон «О выборах в Государственную Думу», которые дадут, прежде всего

политическим партиям, возможность и будущем реально проявить себя в гораздо

большей степени, чем за все прошедшее десятилетие. Думается, есть все

основания говорить о том, что скоро в политику новые люди будут приходить

именно через партии, через серьезную кадровую работу (чем КПРФ всегда была

сильна).

Компартия сегодня объективно занимает двойственное положение. С одной

стороны, это партия, которая осуществляет достаточно тесную политику

сотрудничества с государственной властью, президентом Российской Федерации

прежде всего по вопросам государственного строительства.

С другой стороны — она находится в определенной оппозиции власти, прежде

всего по вопросам социально-экономической политики. Вот это самое положение

- и вместе, и против - представляет, на мой взгляд, наибольшую сложность

для определения всего политического курса партии на ближайшее время. Причем

сложность не для руководства КПРФ, а для членской базы.

Стать чисто оппозиционной партией КПРФ не удастся (да она в целом этого и

не хочет), но и стать частью правящей элиты в полном смысле слова КПРФ не

хочет и не готова.

Совершенно очевидно, что задача взять власть в свои руки перед КПРФ

сегодня не стоит. И ее решение даже объективно не нужно Компартии.

Наверное, правильным было бы сформулировать нынешнее положение следующим

образом: КПРФ хочет и может корректировать власть, КПРФ хочет и может

расширять влияние во власти, КПРФ хочет и может активно расширять

присутствие на всех уровнях законодательной и исполнительной власти с тем,

чтобы на этой основе в будущем постараться окончательно выйти на лидирующие

позиции в российском обществе.

4.2. Целевые установки партии.

Ключевым вопросом для КПРФ думается, будет вопрос о месте КПРФ в

российском обществе на новом этапе; в обществе, которое меняется социально

и демографически и в какой-то степени политически; в обществе, в котором

падает интерес к власти, пропадает интерес к выборам, исчезает интерес к

политике как таковой.

В целом ситуация, сложившаяся в стране после ухода Ельцина, — качественно

новый вызов для КПРФ, вызов, в рамках которого не работают многие старые

лозунги, старая тактика.

Поэтому для КПРФ принципиально важно определиться не со стратегическими

вопросами, не с идеологией, а именно с тактикой действий на ближайшие 2—3

года в отношении всех уровней законодательной и исполнительной власти и,

что, наверное, будет одним из самых сложных вопросов предстоящего съезда, с

тактикой действий в отношении президента и правительства.

Наивно думать, что приход Путина к власти может изменить КПРФ. Скорее

наоборот - КПРФ своей деятельностью во многом может изменить Путина,

изменить именно через тактику своих действий, через систему своих

взаимоотношений с властью.

Ведь на самом деле у КПРФ и у Путина довлеющим является не идеологическое

Страницы: 1, 2, 3