Экспериментальная психология

появились сомнения в генерализованности таких переменных: Кенни и Гинзберг

(1958), изучавшие терпимость к неопределенным ситуациям, обнаружили всего 7

значимых корреляций из 66. Примерно такая же судьба постигла другую

переменную индивидуального стиля, «зависимость от поля» (field-dependency).

Уиткин и др. (1954). изучавшие индивидуальные различия в степени влияния

фона на фигуру, смогли обнаружить в личности некоторые проявления этой

переменной.

Линтон (1955) обнаружил корреляцию между некоторыми феноменами

восприятия и конформизмом в других областях, тем не менее он пришел к

выводу, что конформистское поведе ние определяется более чем одной

переменной. Все эти резуль- таты, однако, удается подтвердить далеко не

всегда (см., на пример, Franks, 1956), что позволило Грузну (1957) подверг-

нуть эти работы критике.

Можно было бы изложить и много других исследований, но уже и этого

достаточно, чтобы показать, какая непрерывная работа идет в области

исследования связей между познавательными процессами и чертами личности,

однако и эта сфера не свободна от противоречий. Эти исследования,

несомненно, помогут пролить свет на проблему основ структуры личности, даже

если они и не приведут к установлению черт общего харак тера.

б) Мотивационные черты.

Едва ли удивительно, что объектом многочисленных исследований стала

тревожность, этому способствовало, впрочем, создание Дженет Тейлор (1953)

шкалы с выраженной тревожностью. Насколько мне известно, общего обзора

работ, посвященных тревожности, не существует. Как правило, тревожность

рассматривают в психоаналитическом плане как результат внутренних

конфликтов, однако проблема большей или меньшей предрасположенности к

именно такому способу реагирования до сих пор является неизученной. В

генетических исследованиях Мейли (1957) и Пулвера (1959) можно, видимо,

обнаружить отправную точку для исследований в этом направлении. Де Кастро

предложил на основе экспериментальных исследований бифакторную теорию

тревожности, согласно которой одним из решающих факторов является

неуверенность; таким образом, мы, видимо, снова подходим к проблеме

неопределенности.

Еще одна черта, оказавшаяся в центре многочисленных исследований, —

это агрессивность. Благодаря книге Долларда, Дуба, Миллера, Маурера и Сирса

(1939), в которой был сформулирован тезис о том, что агрессивность является

реакцией на фрустрацию, выделение агрессивности в качестве самостоятельной

черты стало общепризнанным. Не следует, однако, пренебрегать и

психоаналитической концепцией агрессивности, подчеркивающей ее импульсивную

природу. Мэндел (1960), подвергший факторному анализу результаты весьма

многочисленных непосредственных наблюдений агрессивных поступков

школьников, обнаружил 2 фактора, из которых наиболее важным является

желание господствовать, что приближается к точке зрения Пьерона (1959),

объединявшего агрессивность и склонность к господству.

Тот факт, что у разных индивидов агрессивная реакция на фрустрацию

бывает выражена в различной степени, вызвал к жизни понятие

сопротивляемости фрустрации. Эта черта, особенно часто изучавшаяся с

помощью теста на фрустрацию, предложенного Розенцвейгом (1954), как

правило, интерпретируется в плане психологии «Я», поскольку, видимо,

существуют индивидуальные различия в отношении стойкости к стрессу вообще;

возможно также, что эта черта имеет физиологическое происхождение.

Вдохновленное Левином исследование Хоппе эффекта успеха и неуспеха

деятельности привело к возникновению поня тия «уровень притязаний».

В то время как в начале развития характерологии на первое плане, как

это явствует из книги Олпорта (1937), являющейся в известном смысле

поворотным пунктом в эволюции этой дисциплины, были такие черты поведения,

как честность, стремление к порядку или господству, инициативность и прочие

установки, те черты, несколько примеров которых мы только что привели,

имеют иную направленность. Они уже не являются больше качествами поведения,

понимаемого как последовательность поступков, а становятся качествами

психического процесса. Таким образом, мы имеем право говорить о прогрессе

знаний, хотя нам еще не удается обнаружить явные связи меж ду этими

качествами и поведением.

Для того, чтобы лучше понть, чтоже из себя представляет черта

личности, давайте рассмотрим черту на примере эмоциональности.

Эмоции и эмоциональность

Эмоции—особый класс субъективных психологических состояний, отражающих

в форме непосредственных переживаний приятного или неприятного, процесс и

результаты практической деятельности, направленной на удовлетворение

актуальных потребностей. Поскольку все то, что делает человек, в конечном

счете служит цели удовлетворения его разнообразных потребностей, постольку

любые проявления активности человека сопровождают- ся эмоциональными

переживаниями.

«Эмоции,—'писал А, Н. Леонтьев,—выполняют роль внутренних сигналов.

Они являются внутренними в том смысле, что сами, ., не несут информацию о

внешних объектах, об их связях и отношениях, о тех объективных ситуациях, в

которых протекает деятельность субъекта.

Эмоции—одни из наиболее древних по происхождению психических состояний

и процессов. Жизнь без эмоций была бы так же невозможна, как и без

ощущений. Эмоции, утверждал Н. Дарвин, возникли в процессе эволюции как

средство, при помощи которого живые существа устанавливают значимость тех

или иных условии для удовлетворения актуальных для них потребностей, итак,

Эмоциональность как черта личности

Эмоциональность характеризуется чувствительностью к эмоциогенньш ситуациям.

В принципе она может быть слабой или сильной, но об эмоциональности обычно

говорят, имея в виду людей с более сильными и более частыми эмоциональными

реакциями, чем это в среднем свойственно человеку. Эмоциональность

употребляется как синоним гиперэмоциональиости.

Великие авторы прошлого, еще до научного исследования этого вопроса,

пытались выявить на основе наблюдений главные черты человеческой личности

и, как правило, считали одной из таких черт эмоциональность.

Уже Гиппократ особо выделял холерический темперамент среди четырех основных

темпераментов. В новое время Рибо (1895) отличал сензитивных от активных и

апатичных. Малапер ( 1897) считал эмоциональных особым типом категории

чувствительности, к которой он относил также апатичных, сензитивных и

страстных. Дельма и Болл (1922) рассматривали эмоциональность как один из

пяти основных факторов личности. Бюрлу (1942) отличал возбудимый тип от

флегматичного и депрессивного.

Однако, как я уже говорил, лишь Хейманс и Вирсма (1908 и 1909) в работе,

основанной на большом анкетном материале, выделили три главных фактора

личности: эмоциональность, активность и реактивность. Определение

эмоциональности дается в 9-ом пункте их вопросника: «Эмоционален (принимает

ли пустяки близко к сердцу; восторгается или плачет по незначительному

поводу) или неэмоционален (менее чувствителен, чем другие; хладно- кровен»)

?

Гоше и Ламбер (1959) проанализировали вопросник Г. Бер- же, составленный на

основе исследования Хейманса и Вирсмы. Основываясь на матрице

интеркорреляций для 9 вопросов, касающихся эмоциональности, они нашли лишь

один общий фактор; наиболее насыщенным этим фактором был первый вопрос.

Однако работа Гоше и Ламбера показала также, что три основных свойства:

эмоциональность, активность и вторичность, выявленные вопросником Г. Берже,

не являются независимыми. Эмоциональность и вторичность независимы, однако

между эмоциональностью и активностью существует отрицательная связь. Однако

эти результаты были .получены при применении достаточно неопределенного

вопросника, в которое вопросы в значительной мере перекрывали друг друга и

в котором были недостаточно дифференцированы понятия эффективности и эмо-

циональности.

Компоненты эмоциональности

Мы уже говорили о трудностях измерения эмоциональных реакций. Тем не менее

некоторые авторы подвергли результаты широких исследований факторному

анализу.

Фримен и Катцов (1942) получили 30 показателей в нескольких травмирующих

ситуациях. 10 из них представляют собой измерения физиологической

активности (увеличение проводимости кожи (КГР) и продолжительность

возвращения к состоянию покоя), 11 являются измерениями мышечной активности

(испытуемого помещали па пневматический матрац, что позволяло

регистрировать его движения) и 9 — оценки, основанные на вопросниках

(невротизм, тревожность, самоконтроль, висцеральные нарушения).

С помощью факторного анализа, проведенного лишь для 24 испытуемых и

основанного на ранговых корреляциях, удалось выделить 3 фактора. Первый,

названный «эмоциональный контроль», соответствует быстрому возвращению к

состоянию покоя и незначительному увеличению двигательной активности во

время опытов. Второй, обозначенный как «arousal», или возбудимость, имеет

сильную корреляцию с 4 измерениями увеличения проводимости кожи в

эмоциогенных ситуациях. Наконец, третий фактор соответствует ответам на

вопросник и может быть обозначен как «самооценка эмоциональности».

Берт (1950), первые работы которого по этой проблеме от- носятся к 1915 г.,

основывался преимущественно на результатах интервью, длительных наблюдений

и наблюдений а стан- дартных ситуациях. Применяя свой собственный метод

факторного анализа, он неоднократно обнаруживал:

а) общий фактор эмоциональности, составляющий 40 или 50% общей дисперсии;

б) биполярный фактор, подразделяющий эмоциональные реакции в соответствии с

делением на стеников—астеников, или экстравертов—интровертов, или

агрессивных—заторможенных. Этот фактор составляет около 13% дисперсии;

в) второй — менее значимый — биполярный фактор, отличающий эйфорические

реакции от дисфорических.

Общий фактор имеет больший вес у детей, чем у взрослых. Первый биполярный

фактор достаточно хорошо коррелирует с противопоставлением, которое

проводит Шелдон (1951) между выражением эмоций у висцеротоников и

церебротоников. Упервых эмоции носят непосредственный и мало контролируемый

характер, тогда как вторые «сдержанны» и не поддаются своим эмоциям, это

люди с «каменным сердцем».

Кеттел (1956), сопоставив многочисленные факторные анализы личности,

установил, что некоторые факторы являются сходными, и среди них фактор С.

Этот фактор С он снова обна- ружил прежде всего в анализах, основанных на

оценках поведения в реальных ситуациях.

Речь идет о биполярном противопоставлении аффективно устойчивого характера

общей невротической эмоциональности. Ниже приводятся их основные признаки.

С+

Аффективно устойчивый

Не проявляющий невротических симитомов

Не проявляющий ипохондрических черт

Устойчивый, владеет собой

Спокойный, терпеливый и т. д.

Неудовлетворенный, эмоциональный Проявляющий различные мезротические

симптомы Ипохондрический, часто жалуется

Неустойчивый

Возбудимый, нетерпеливый и т. д.

Фактор С обнаруживается также при анализе ответов на вопросники, ему

соответствуют склонность к интроспекции, аффективная устойчивость и

зрелость в противоположность общей эмоциональности. Вот несколько вопросов,

отобранных с этой точки зрения:

Огорчают ли вас больше, чем они того заслуживают, отсутствие хоро- ших

манер у других или их безнравственные поступки?

Часто ли вы испытываете тревогу и напряженность по незначитель- ному

поводу?

Стремитесь ли вы придерживаться в разговоре какой-либо одной темы и трудно

ли вам следить за мыслью людей, которые перескакивают с одной темы на

другую? (Ответ «да» соответствует устойчивости.)

Сильно ли волнуют вас ситуации, связанные с эмоциональными пережи- ваниями,

и стараетесь ли вы избегать их? (Ответ «нет» соответствует устой- чивости.)

Хотя сходный фактор обнаруживается, следовательно, как при объективных

наблюдениях, так и при ответах на вопросник, отражающих самооценку

испытуемого, Кэттел замечает, что корреляция между этими двумя типами

данных невелика, и он считает, что еще не найдены правильные вопросы,

которые выявляли бы этот фактор аффективной устойчивости. Можно так-же

думать, что между поведением испытуемого и оценкой им своего поведения

наблюдается некоторое расхождение.

Таким образом, авторы этих работ единодушны в одном: существует

совокупность связанных друг с другом поведенческих реакций, которые

соответствуют чувствительности субъекта к событию, тому, что Мунье (1946)

предложил назвать по аналогии со свойствами живой материи психической

раздражимостью.

Эмоциональные конституции

Является ли эмоциональность конституциональной или она представляет собой

результат одного или нескольких эмоциональных потрясений? Впервые об

эмоциональной конституции говорил Дюпре (1925). Исходя из

психопатологических наблюдении, он считал, что она характеризуется

«определенным нарушением равновесия нервной системы, сопровождающимся

диффузным повышением чувствительности и недостаточностью двигательного

торможения, как непроизвольного, так и произвольного, вследствие чего

реакции организма становятся настолько более сильными, генерализованными и

длительными, что он оказывается неспособным адаптироваться к неожиданным

обстоятельствам, непредвиденным ситуациям и новой среде».

Действительно ли это конституция, то есть совокупность наследственных

соматических данных? Дюпре, Дельма и Болл пришли к этому выводу,

основываясь на клинических наблюдениях. Экспериментальные исследования на

человеке сложны, тем более что измерение эмоциональности весьма трудно и

последняя изменяется с возрастом. Чтобы провести решающие исследования,

необходимо изучить в одинаковом возрасте, то есть с разрывом в 20 или 30

лет, родителей и детей в идентичных условиях аналогичными методами.

Леси (1956) предпринял такое исследование и нашел корреляции между

нейровегетативными реакциями матерей и детей.

То, что трудно сделать на человеке, осуществлено на животных. Холл (1941)

провел важный эксперимент, используя свой тест на эмоциональность. Он часто

наблюдал, что у крыс, помещенных в травмирующие ситуации, учащается

мочеиспускание и дефекация. Тогда Холл решил поместить крыс в эмоциогенную

ситуацию, например в центр ярко освещенного поля. Если мочеиспускание и

дефекация являются признаками эмоциональности, то они должны исчезнуть по

мере повторения опыта, и тем быстрее, чем менее эмоционально животное. Холл

установил, что этот критерий хорошо коррелировал с отказом от пищи, который

также рассматривался как явный признак эмоциональности. Он обнаружил также

высокие корреляции, применив этот критерий в различных эмоциогенных

ситуациях.

Дюпре считал, что такая конституция может быть приобретенной. Холл изучал

вопрос о наследственности эмоциональности. Он отобрал из исходной группы

эмоциональных крыс (у которых продолжалось усиленное мочеиспускание и

дефекация в течение нескольких дней в тестовой ситуации) и неэмоциональных.

Скрещивая их внутри групп, он получил следующие результаты по 8 поколениям

(цифры указывают число дней, в течение которых у крыс наблюдалось

мочеиспускание и дефекация в ходе 12 опытов).

Эмоциональные

3,07

4,72

3,92

4,69

4,96

6,87

7.82

8,37

Неэмоциональные

0,46

1,94

1,02

1,40

0,41

0,51

0,17

1,07

Генерация

1

2

3

4

5

6

7

8

Таким образом, эмоциональность в группе неэмоциональных животных остается

почти неизменной, а в группе эмоциональных возрастает.

Роль наследственности подтвердили также и другие исследования.

Йекел и Родес (1941) изучали анатомические различия между двумя группами

крыс и установили, что у эмоциональных животных по сравнению с

неэмоциональными были увеличены надпочечники, щитовидная железа и гипофиз.

Павлов и его школа подошли к этой проблеме несколько иначе. Павлов

считал, что существуют два противоположных нервных процесса: возбуждение и

торможение, равновесие которых определяет два типа темперамента. Наряду с

этим он различает два других типа: слабый, с преобладанием торможе- ния, п

сильный, с преобладанием возбуждения. Возбудимый тип с недостатком

контроля, который Павлов сближает с холериком по классификации Гиппократа,

и является эмоциональным. Павлов (1951) считает, что эти различия между

животными или людьми зависят от самого типа нервной системы, а также от тех

влияний, которым подвергался индивид с момента рождения.

Красногорский (1958) обнаружил павловские типы у детей, в частности

сильный тип легко возбудимых детей с недостаточным самоконтролем.

Физиологически этот тип характеризуется преобладанием подкорки над корой.

Итак, очевидно, твердо установлено, что существуют физиологические

конституции, предрасполагающие к эмоциональности. Во всяком случае

исследование физиологических компонентов будет каждый раз осложняться

интерпретацией наличной ситуации и прошлого опыта индивида.

Приобретенная эмоциональность

Возбуждение, усиливающееся в трудных ситуациях, может зависеть от одного

или нескольких предшествующих переживаний, которые в той или иной мере

способствуют повышению восприимчивости субъекта.

Эти переживания, разумеется, легче возникают у субъектов с эмоциональной

конституцией, однако это условие, по-видимо- му, не является необходимым.

Безотносительно к собственно эмоциональной конституции было доказано, что

недостаточно хорошее здоровье приводит к усилению эмоциональных реакций.

Так, Стрэттон (1929), сопоставив медицинские .карты 1000 студентов и их

ответы на вопросник о частоте страха и гнева, сделал следующие выводы.

1. Лица, которые перенесли когда-либо тяжелое заболевание, сильнее

реагируют на ситуации, вызывающие гнев (а так- же страх), чем те, которые

всегда обладали хорошим здоровьем.

2. Среди больных лица, имевшие несколько заболеваний, сильнее реагируют

на ситуации, которые могут вызвать страх (а также гнев).

3. Большое значение имеет возраст, в котором индивиды перенесли болезнь.

Страх связан преимущественно с заболева- ниями, перенесенными от 11 до 15

лет, а гнев — с заболеваниями в младшем возрасте, то есть до 6 лет.

Очевидно, возникает вопрос, можно ли объяснить эти результаты лишь

перенесенными заболеваниями? Ведь лица, которые чаще болели, имеют слабое

здоровье, а это, возможно, способствует эмоциональности. Однако болезнь как

психологическое переживание может, несомненно, оказывать свое специфическое

воздействие.

Некоторые эмоциональные реакции носят условный характер. Если образование

условных связей оказывает длительное влияние, можно сказать, что оно

является источником эмоциональности.

Холл и Уайтмен (1951) провели следующий эксперимент на двух группах крыс,

выращенных в одинаковых условиях. Однако крысы экспериментальной группы в

течение первой недели своего существования подвергались воздействию очень

громкого и резкого звука. В период зрелости обе группы были обследованы по

тесту Холла (количество дней, после которых прекра- щается мочеиспускание и

дефекация в эмоциогенных ситуациях). Авторы установили, что

экспериментальная группа проявляла эмоциональные реакции в течение более

длительного времени по сравнению с контрольной.

Лидделлу (1956) удалось выработать у барана (и козы) состояния

эмоциональности, которые автор рассматривает как длительные

экспериментальные неврозы. К ноге барана прикреплялись электроды. За 10 сек

до удара электрического тока подавался предупредительный сигнал. Если эту

последовательность сигнал — удар повторять каждые 5 мин, то спустя

некоторое время спокойное состояние животного в промежутке между сигналами

сменяется возбуждением, частота пульса и дыхания становятся нерегулярными,

и оно бурно реагирует на каждый электрический удар. Самое примечательное

состоит в том, что животное проявляет тревожность и вне лаборатории; днем и

ночью, на пастбище и в стойле. Оно убегает при приближении к нему, не спит

ночью, оставаясь бдительным, при малейшем шуме у него учащается пульс. Эти

эффекты являются весьма длительными. Лидделл констатировал их проявление

спустя несколько лет после эксперимента. Интересно, что если электрические

удары не предваряются сигналами, то эти феномены не развиваются.

Подобные факты, представляющие трудность при их экспериментальном

изучении, проявляются также и у человека. В ходе последних мировых войн

приходилось отправлять в тыл солдат, подвергшихся сильным и неоднократным

бомбардировкам1, так как при слабом шуме у них наступало шоковое состояние.

Эмоциональные потрясения имеют более или менее генерализованный эффект, а

эмоциональность может носить избирательный характер. Фобии — это

избирательные формы страха (клаустрофобия, нозофобия, эритрофобия и т. д.),

которые чаще всего являются последствиями эмоциональных шоков (Lacroze,

1937). Комплекс, по Юнгу, соответствует системе чувств и установок,

недостаточно сынтегрированных в личности. Как правило, он порождается

конфликтом и проявляется в бурных реакциях, часто амбивалентных по

отношению к некоторым ситуациям или стимуляциям. Классическим примером

такого комплекса является комплекс неполноценности Адлера. Источником

весьма многочисленных эмоциональных реакций является тревожность пли

чувство неизбежной и неопределенной опасности в сочетании с неуверенностью

в себе. Тревожные субъекты, каково бы ни было происхождение их тревоги,

являются эмоциональными. Так, Мальмо (1950) показал, что у них в условиях

болевой ситуации (тепловой стимул, приложенный ко лбу) наблюдается усиление

тремора конечностей н головы, напряжения мышц шеи, нерегулярности дыхания

по сравнению с испытуемыми контрольной группы в той же ситуации.

Одним словом, у эмоциональных субъектов независимо от того, обусловлена

ли их эмоциональность конституцией или трудными экспериментальными

условиями, отмечается высокая энергетическая мобилизация, с трудом

поддающаяся контролю и порождающая часто эмоциональные реакции, тогда как у

субъектов неэмоциональных или менее эмоциональных наблюда- ются лишь

приспособительные реакции.

Эмоциональная зрелость

При прочих равных условиях ребенок более эмоционален,. чем взрослый.

Разумеется, эмоции ребенка с возрастом все больше дифференцируются. Он

становится восприимчив к новым ситуациям у него развиваются новые мотивы,

особенно после полового соз ревания. Однако наиболее важным с точки зрения

обсуждаемых в этой главе проблем является уменьшение абсолютной частоты

эмоций. И в этом нет ничего удивительного. Зрелость характеризуется главным

образом развитием самоконтроля и усвоением реакций, адекватных различным

ситуациям, с кото- рыми мы сталкиваемся. Ребенок безоружен перед полным

неожиданностей физическим миром и перед сложными социальными ситуациями, в

которых он может оказаться. Взрослый предвидит ситуации, с которыми он

может столкнуться, способен адаптировать к ним свои реакции в гораздо

большей мере,. чем ребенок. С другой стороны, даже если он не всегда может

избежать эмоций, он способен по крайней мере затормозить двигательные

реакции и крики, что зависит от волевого контроля.

Если такое представление является правильным в своих основных чертах, то

остается еще сказать, что, как отмечал Джерсилд (1952), наши знания в этой

области являются еще весьма неполными и что лишь кропотливые продольные

исследования позволят создать точную картину генетического развития эмоций.

На основе эмоциональности как черты личности можно сделать вывод, что

черта личности – достаточно серъезное образование, которое может в какой-то

мере передаваться по наследству. В свете этого, следует вывод, что черты

личности далеко не так просты и неважны, как могло показаться и достойны

пристального и интенсивного изучения

Список использованной литературы:

1. М.В. Гамезо, И.А.Домашенко «Атлас по психологии», Москва,

«Просвещение», 1986

2. Поль Фресс, Жан Пиаже «Экспериментальная психология», Москва,

«Прогресс», 1975

3. "Методы сбора информации в социологических исследованиях"

1, 2 т. Ред. В.В.Дюрягин, Москва "Наука", 1990

4. Р.С.Немов «Психология» , Москва, «Просвещение», 1990

Страницы: 1, 2, 3