Этнические предрассудки

Этнические предрассудки

ФИНАНСОВАЯ АКАДЕМИЯ при ПРАВИТЕЛЬСТВЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Доклад на тему:

«Этнические предрассудки»

Студента группы

Научный руководитель

Москва 2002 год.

План

Введение………………………………………………………………………………..3

Предубеждение, установка, стереотип…………………………………………….…4

Как же можно исследовать предубеждения?………………………………….……10

Каковы последствия?…………………………………………………………………26

Список литературы………………………………………………………………….. 30

Введение.

Когда рыцарь Ланцелот прибыл в город, порабощенный жестоким Драконом,

он, к своему удивлению, услышал о доброте Дракона. Во-первых, во время

эпидемии холеры Дракон, дохнув на озеро, вскипятил в нем воду. Во-вторых,

он избавил город от цыган. "Но цыгане - очень милые люди", - удивился

Ланцелот. "Что вы! Какой ужас! - воскликнул архивариус Шарлемань. - Я,

правда, в жизни своей не видал ни одного цыгана. Но я еще в школе проходил,

что это люди страшные. Это бродяги по природе, по крови. Они враги любой

государственной системы, иначе они обосновались бы где-нибудь, а не бродили

бы туда-сюда. Их песни лишены мужественности, а идеи разрушительны. Они

воруют детей. Они проникают всюду". Обратите внимание: Шарлемань сам не

видел цыган, но их плохие качества не вызывают у него никаких сомнений.

Даже реальный Дракон лучше мифических цыган. Кстати, источником информации

о "цыганской угрозе" был не кто иной, как сам господин Дракон.

Антифашистская сказка Е. Шварца очень точно фиксирует связь между

политическим деспотизмом и расовой дискриминацией. Предубеждения против

"чужаков", укоренившиеся в обществе, превратившиеся в норму общественного

поведения, разделяют людей, отвлекают их внимание от коренных социальных

проблем и тем самым помогают господствующим классам удерживать свою власть

над людьми.

Какова же природа этнических предубеждений? Коренятся они в

особенностях индивидуальной психологии или же в структуре общественного

сознания? Каким образом передаются они из поколения в поколение? Каковы

пути и условия их преодоления?

Ученые США уже давно и основательно исследуют эти проблемы. Самое

первое серьёзное эмпирическое исследование, посвященное изучению этнических

стереотипов, было произведено в США Д.Кацом и К.Брейли в 1933 году.

Разумеется, в разных странах проблемы эти носят различный характер.

Некоторые авторы больше интересуются отношениями белых с неграми, некоторые

– еврейским вопросом. Но то, что достоверно установлено в данном случае,

может, с соответствующими коррективами, способствовать пониманию и более

общих проблем.

Предубеждение, установка, стереотип.

Люди обыкновенно думают, что их восприятия и представления о вещах

совпадают, и если два человека воспринимают один и тот же предмет по-

разному, то один из них определенно ошибается. Однако психологическая наука

отвергает это предположение. Восприятие даже простейшего объекта - не

изолированный акт, а часть сложного процесса. Оно зависит прежде всего от

той системы, в которой предмет рассматривается, а также от предшествующего

опыта, интересов и практических целей субъекта. Там, где профан видит

просто металлическую конструкцию, инженер видит вполне определенную деталь

известной ему машины. Одна и та же книга совершенно по-разному

воспринимается читателем, книгопродавцем и человеком, коллекционирующим

переплеты.

Любому акту познания, общения и труда предшествует то, что психологи

называют "установкой", что означает - определенное направление личности,

состояние готовности, тенденция к определенной деятельности, способной

удовлетворить какие-то потребности человека. В отличие от мотива, то есть

сознательного побуждения, установка непроизвольна и не осознается самим

субъектом. Но именно она определяет его отношение к объекту и самый способ

его восприятия. Человек, коллекционирующий переплеты, видит в книгах прежде

всего этот их аспект и лишь потом все остальное. Читатель, обрадованный

встречей с любимым автором, может вообще не обратить внимания на оформление

книги. В системе установок, незаметно для самого человека, аккумулируется

его предшествующий жизненный опыт, настроения его социальной среды.

Установки такого рода существуют и в общественной психологии, в сфере

человеческих взаимоотношений. Сталкиваясь с человеком, принадлежащим к

определенному классу, профессии, нации, возрастной группе, мы заранее

ожидаем от него определенного поведения и оцениваем конкретного человека по

тому, насколько он соответствует (или не соответствует) этому эталону.

Скажем, принято считать, что юности свойствен романтизм; поэтому, встречая

в молодом человеке это качество, мы считаем его естественным, а если оно

отсутствует, это кажется странным. Ученым, по общему мнению, свойственна

рассеянность; вероятно, это качество не универсально, но когда мы видим

организованного, собранного ученого, мы считаем его исключением, зато

профессор, постоянно все забывающий, - "подтверждает правило". Предвзятое,

то есть не основанное на свежей, непосредственной оценке каждого явления, а

выведенное из стандартизованных суждений и ожиданий мнение о свойствах

людей и явлений психологи называют стереотипом. Иначе говоря,

стереотипизирование состоит в том, что сложное индивидуальное явление

механически подводится под простую общую формулу или образ, характеризующие

(правильно или ложно) класс таких явлений. Например: "Толстяки обыкновенно

добродушны, Иванов - толстяк, следовательно, он должен быть добродушным".

Стереотипы - неотъемлемый элемент обыденного сознания. Ни один человек

не в состоянии самостоятельно, творчески реагировать на все встречающиеся

ему в жизни ситуации. Стереотип, аккумулирующий некий стандартизованный

коллективный опыт и внушенный индивиду в процессе обучения и общения с

другими, помогает ему ориентироваться в жизни и определенным образом

направляет его поведение. Стереотип, являясь некой упорядоченной,

детерминированной национальной культурой «картинкой мира», экономит усилия

человека при восприятии сложных социальных объектов. Стереотип может быть

истинным и ложным. Он может вызывать и положительные эмоции, и

отрицательные. Его суть в том, что он выражает отношение, установку данной

социальной группы к определенному явлению. Так, образы попа, купца или

работника из народных сказок четко выражают отношение трудящихся к этим

социальным типам. Естественно, что у враждебных классов стереотипы одного и

того же явления совершенно разные.

И в национальной психологии существуют такого рода стереотипы, Каждая

этническая группа (племя, народность, нация, любая группа людей, связанная

общностью происхождения и отличающаяся определенными чертами от других

человеческих групп) обладает своим групповым самосознанием, которое

фиксирует ее - действительные и воображаемые - специфические черты. Любая

нация интуитивно ассоциируется с чем-то тем или иным образом. Часто

говорят: "Японцам свойственны такие-то и такие-то черты" - и оценивают одни

из них положительно, другие отрицательно. Студенты Принстонского колледжа

дважды (в 1933 и 1951 годах) должны были охарактеризовать несколько разных

этнических групп при помощи восьмидесяти четырех слов-характеристик

("умный", "смелый", "хитрый" и тому подобных) и затем выбрать из этих

характеристик пять черт, которые кажутся им наиболее типичными для данной

группы. Получилась следующая картина : американцы -- предприимчивы,

способны, материалистичны, честолюбивы, прогрессивны; англичане --

спортивны, способны, соблюдают условности, любят традиции, консервативны;

евреи -- умны, корыстолюбивы, предприимчивы, скупы, способны; итальянцы --

артистичны, импульсивны, страстны, вспыльчивы, музыкальны; ирландцы --

драчливы, вспыльчивы, остроумны, честны, очень религиозны и так далее. Уже

в этом простом перечне приписываемых той или иной, группе черт явственно

сквозит определенный эмоциональный тон, проступает отношение к оцениваемой

группе. Но достоверны ли эти черты, почему выбраны именно эти, а не другие?

В целом этот опрос, конечно, дает представление лишь о стереотипе,

существующем у принстонских студентов.

Еще труднее оценивать национальные обычаи и нравы. Оценка их всегда

зависит от того, кто оценивает и с какой точки зрения. Здесь требуется

особая осторожность. У народов, как и у отдельных индивидуумов, недостатки

- суть продолжение достоинств. Это те же самые качества, только взятые в

иной пропорции или в другом отношении. Хотят того люди или нет, они

неизбежно воспринимают и оценивают чужие обычаи, традиции, формы поведения

прежде всего сквозь призму своих собственных обычаев, тех традиций, в

которых они сами воспитаны. Такая склонность рассматривать явления и факты

чужой культуры, чужого народа сквозь призму культурных традиций и ценностей

своего собственного народа и есть то, что на языке социальной психологии

называется этноцентризмом. Люди воспринимают элементы своей культуры как

«естественные» и «правильные», а элементы других культур как

«неестественные» и «неправильные», рассматривают обычаи своей группы в

качестве универсальных, оценивают нормы и ценности своей группы как

неоспоримо верные.

То, что каждому человеку обычаи, нравы и формы поведения, в которых он

воспитан и к которым привык, ближе, чем другие, вполне нормально и

естественно. Темпераментному итальянцу медлительный финн может казаться

вялым и холодным, а тому в свою очередь может не нравиться южная

горячность. Чужие обычаи иногда кажутся не только странными, нелепыми, но и

неприемлемыми. Это так же естественно, как естественны сами различия между

этническими группами и их культурами, формировавшимися в самых разных

исторических и природных условиях.

Проблема возникает лишь тогда, когда эти действительные или

воображаемые различия возводятся в главное качество и превращаются во

враждебную психологическую установку по отношению к какой-то этнической

группе, установку, которая разобщает народы и психологически, а затем и

теоретически, обосновывает политику дискриминации. Это и есть этническое

предубеждение.

Разные авторы по-разному определяют это понятие. В справочном пособии

Б. Берельсона и Г. Стейнера "Человеческое поведение. Сводка научных данных"

предубеждение определяется как "враждебная установка по отношению к

этнической группе или ее членам как таковым". В учебнике социальной

психологии Д. Креча, Р. Крачфилда и Э. Баллачи предубеждение определяется

как "неблагоприятная установка к объекту, которая имеет тенденцию быть

крайне стереотипизированной, эмоционально заряженной и нелегко поддается

изменению под влиянием противоположной информации". В "Словаре по

общественным наукам", выпущенном ЮНЕСКО, можно прочесть:

"Предубеждение - это негативная, неблагоприятная установка к группе

или ее индивидуальным членам; она характеризуется стереотипными

убеждениями; установка вытекает больше из внутренних процессов своего

носителя, чем из фактической проверки свойств группы, о которой идет речь".

Итак, отсюда следует, видимо, что речь идет об обобщенной установке,

ориентирующей на враждебное отношение ко всем членам определенной

этнической группы, независимо от их индивидуальности; эта установка имеет

характер стереотипа, стандартного эмоционально окрашенного образа - это

подчеркивается самой этимологией слов предрассудок, предубеждение, то есть

нечто, предшествующее рассудку и сознательному убеждению; наконец эта

установка обладает большой устойчивостью и очень плохо поддается изменению

под влиянием рациональных доводов.

Некоторые авторы, например, известный американский социолог Робин М.

Уильямс-младший, дополняют это определение тем, что предубеждение - это

такая установка, которая противоречит некоторым важным нормам или

ценностям, номинально принятым данной культурой. С этим трудно согласиться.

Известны общества, в которых этнические предубеждения имели характер

официально принятых социальных норм, например, антисемитизм в фашистской

Германии, но это не мешало им оставаться предубеждениями, хотя фашисты и не

считали их таковыми. С другой стороны, некоторые психологи подчеркивают,

что предубеждение возникает лишь там, где враждебная установка "покоится на

ложном и негибком обобщении". Психологически это верно. Но это

предполагает, что может существовать, так сказать, обоснованная враждебная

установка. А это уже принципиально невозможно. В принципе можно, например,

индуктивно, на основе наблюдений, утверждать, что данная этническая группа

не обладает в достаточной мере каким-то качеством, необходимым для

достижения той или иной цели. Ну, скажем, что народность Х в силу

исторических условий не выработала достаточно навыков трудовой дисциплины,

и это будет отрицательно сказываться на ее самостоятельном развитии. Но

такое суждение, истинно оно или ложно, вовсе не тождественно установке.

Прежде всего, оно не претендует на универсальную оценку всех членов данной

этнической группы. Кроме того, формулируя частный момент, оно тем самым

ограничено своим объемом, тогда как во враждебной установке конкретные

черты подчинены общему эмоционально-враждебному тону. И наконец

рассмотрение этнической характеристики как исторической предполагает

возможность ее изменения. Суждение о том, что данная группа не готова к

усвоению каких-либо конкретных социально-политических отношений, если оно

не просто часть враждебного стереотипа (чаще всего тезис о "незрелости"

того или иного народа лишь прикрывает колониалистскую идеологию), вовсе не

означает отрицательную оценку этой группы вообще и признание ее

"неспособной" к высшим социальным формам. Речь идет лишь о том, что темпы и

формы социально-экономического развития должны сообразоваться с местными

условиями, в том числе с психологическими особенностями населения. В

противоположность этническому стереотипу, оперирующему готовыми и

некритически усвоенными клише, такое суждение предполагает научное

исследование конкретной этнопсихологии, кстати сказать, едва ли не самой

отсталой области современного обществоведения.

Как же можно исследовать предубеждения?

Существуют два пути исследования.

Первый: у предубеждения как психологического феномена есть свои

конкретные носители. Поэтому, чтобы понять истоки и механизм предубеждения,

нужно исследовать психику предубежденных людей.

И второй: этническое предубеждение - это социальный факт, общественное

явление. Отдельный индивид усваивает свои этнические взгляды из

общественного сознания. Следовательно, чтобы понять природу этнических

предубеждений, нужно изучать не столько предубежденного человека, сколько

порождающее его общество. Первым путем идет психиатрия и отчасти

психология. Второй путь - путь социологии, и он кажется наиболее

плодотворным. Но, чтобы убедиться в этом, необходимо рассмотреть и первый

подход, тем более что он тоже интересен.

Итак, что представляет собой внутренний мир наиболее предубежденных

людей, для краткости можно именовать их расистами, хотя многие из них вовсе

не разделяют расовой теории в общепринятом смысле этого слова?

Что и говорить, разбираться или пытаться анализировать психологию

линчевателей, погромщиков, фашистских головорезов - занятие не из приятных.

В сознании человека, воспитанного в духе интернационализма, не

укладывается, как можно ненавидеть другого за цвет его кожи, форму носа или

разрез глаз. Когда думаешь про ужасы Освенцима или поведение современных

скинхедов, то невольно думаешь: этого не может быть, люди не способны на

такие вещи, это какая-то патология! И, однако, это было и есть. И не в

порядке исключения, а как массовое явление.

В своей пьесе, посвященной Освенциму, Петер Вейс пишет:

... И палачи и узники обычными были людьми:

масса людей доставлялась

в лагерь,

масса людей доставляла в лагерь --

одни доставляли других,

но и эти и те были люди.

Многие из тех,

которые были предназначены

играть роль узников.

выросли в том же мире,

что и те, кто попал на роль палачей.

Кто знает,

многие, если бы их не назначила судьба

на роль узников,

могли бы стать палачами...

Нет, это, конечно, поэтическое преувеличение! Люди не марионетки, и не

каждый годится на роль палача. Но как же все-таки нормальный человек

становится пусть не палачом, но его соучастником? Художественная литература

уже не раз раскрывала в самых разных аспектах этот процесс. Можно

попытаться посмотреть, как выглядит он в свете психологии "простой",

"обычный" расиста, на совести которого нет никаких преступлений, то есть не

"крайний" случай, не тех, кто совершает чудовищные зверства. Обычный расист

Страницы: 1, 2