МЕНЮ


Фестивали и конкурсы
Семинары
Издания
О МОДНТ
Приглашения
Поздравляем

НАУЧНЫЕ РАБОТЫ


  • Инновационный менеджмент
  • Инвестиции
  • ИГП
  • Земельное право
  • Журналистика
  • Жилищное право
  • Радиоэлектроника
  • Психология
  • Программирование и комп-ры
  • Предпринимательство
  • Право
  • Политология
  • Полиграфия
  • Педагогика
  • Оккультизм и уфология
  • Начертательная геометрия
  • Бухучет управленчучет
  • Биология
  • Бизнес-план
  • Безопасность жизнедеятельности
  • Банковское дело
  • АХД экпред финансы предприятий
  • Аудит
  • Ветеринария
  • Валютные отношения
  • Бухгалтерский учет и аудит
  • Ботаника и сельское хозяйство
  • Биржевое дело
  • Банковское дело
  • Астрономия
  • Архитектура
  • Арбитражный процесс
  • Безопасность жизнедеятельности
  • Административное право
  • Авиация и космонавтика
  • Кулинария
  • Наука и техника
  • Криминология
  • Криминалистика
  • Косметология
  • Коммуникации и связь
  • Кибернетика
  • Исторические личности
  • Информатика
  • Инвестиции
  • по Зоология
  • Журналистика
  • Карта сайта
  • Феноменология духа в сказках в свете аналитической психологии Юнга

    несомненную склонность к персонификации: дух Песталоцци может быть его

    духом даже в более конкретном смысле, т. е. его имаго или призраком, так же

    как духи Веймара могут быть различными духами Гёте и Шиллера, - ведь духом

    называют ещё и привидение, т. е. душу умершего. «Свежее дуновение духа»

    указывает, с одной стороны, на генетическое родство, с другой стороны, - на

    исходное значение, которое обозначает ни что иное, как «взволнованный

    воздух», так же как animus и anima означают ветер. Немецкое слово «дух»,

    вероятно, больше всего связано с пенящимся и кипящим, почему нельзя

    отмахнуться, с одной стороны, от его родства с пеной (Gischt, Gascht,

    Gheest), а с другой – от эмоциональности aghast. Ведь с давних пор эмоция

    понимается как одержимость, и потому ещё сегодня говорят о том, что он

    взбеленился, и одержим либо

    1 В. Шмаков. Священная книга Тота

    чёртом, либо каким-то злым духом, или как будто некто подобный проник в

    него1. Так же как души, и духи покойников имеют, согласно древнему

    воззрению, тонкоматериальное строение, подобное дуновению воздуха или дыму,

    точно так же и у алхимиков spiritus означает субтильную, volatile-активную

    живительную сущность; в качестве таковой, например, понимался алкоголь, а

    также все без исключения аркансубстанции. Дух на этой ступени есть дух

    вина, нашатыря, муравьиного спирта и т. д.

    Хотя эти две дюжины значений и нюансов слова «дух» затрудняют, с одной

    стороны, психологу понятийное отмежевание своего предмета, с другой –

    облегчают задачу описания своего предмета, так как множество различных

    аспектов создаёт наглядную картину феномена. Речь идёт о функциональном

    комплексе, который первоначально, на примитивной ступени, ощущался как

    невидимое, духовенное – а presence – присутствие. Вильям Джеймс наглядно

    изобразил этот прафеномен в своих «Varieties of Religious Experience».

    Известный всем пример – ветер в чуде Пятидесятницы. Для примитивного опыта

    немедленно напрашивается персонификация этого невидимого присутствия как

    привидения или демона. Духи и души покойников суть то же самое, что и

    психическая деятельность живущих, которая продолжается после смерти.

    Представление о том, будто психика есть дух, выражена здесь без всяких

    околичностей. Поэтому, если в индивиде происходит нечто психическое, что он

    ощущает как принадлежащее себе самому, то это и есть его собственный дух.

    Если, однако, с ним случается нечто психическое, что ему кажется

    чужеродным, - то это какой-то другой дух, который, вероятно, вызывает

    одержимость. В первом случае дух соответствует субъективной установке, в

    последнем – общественному мнению, духу времени или изначальной, ещё

    нечеловеческой, антропоидной диспозиции, которая называется также и

    бессознательным.

    В соответствии со своей исконной ветровой природой дух есть уже

    активная, окрылённая, оживлённая, взволнованная, так же как и живительная,

    возбуждающая, волнующая, воодушевляющая, вдохновляющая сущность. Дух,

    выражаясь современным языком, – есть нечто динамическое, и поэтому он

    составляет классическую противоположность материалу, а именно его статике,

    инертности и неоживлённости. Это – в конечном счёте – противоположность

    жизни и смерти. Последующая дифференциация этой противоположности приводит

    к поистине примечательному противопоставлению духа природе. Хотя сущностно

    дух – это оживлённое и оживляющее, нельзя все же ощущать природу как нечто

    недуховное и мёртвое. Стало быть, здесь, скорее всего, говорится о

    (христианской) гипотезе духа, жизнь которого так сильно превосходит жизнь

    природы, что последняя по отношению к нему есть смерть.

    Эта особая разработка представлений о духе зиждется на признании того,

    что невидимое присутствие духа есть психический феномен, т. е. собственный

    дух, и что этот дух состоит не только из всплесков жизни, но и из

    содержательных формаций. Среди первых особенно выделяются образцы и

    паттерны, которые заполняют внутреннее поле зрения, а среди последних –

    мышление и разум, упорядочивающие мир образов. В итоге сверхдух стал

    превозноситься над изначальным природным духом жизни и даже

    противопоставляться последнему, как только лишь природному, натурному.

    Сверхдух становится сверхприродным и надмировым космическим принципом

    порядка, он зовётся в качестве такового «Богом» или, по крайней мере,

    атрибутом Единой Субстанции (как у Спинозы), или ипостасью Божества (как в

    христианстве). Наряду с этим, Фромм определяет религии, как «проявления

    духа конкретно-исторического процесса, специфических социальных и

    культурных обстоятельств данного общества». Нельзя основывать религию,

    просто собрав принципы воедино. Даже «нерелигиозный» буддизм не так просто

    сделать приемлемым для западного мира, хотя в нём нет предпосылок,

    расходящихся с рациональным и реалистическим мышлением, и в основе своей он

    свободен от всякой мифологии. «Вера есть свидетельство духа о духе»,

    определял Гегель.

    Соответственно развитие представлений о духе в обратном, гилозоическом

    направлении, a maiori ad minus, имело место в материализме под знаком

    антихристианства. Предпосылкой для такой инволюции является идентификация

    духа с психическими функциями, зависимость которых от мозга и обмена

    веществ становилась всё более несомненной и ясной. По всей вероятности,

    «единой субстанции» дали только другое имя, назвав её «материей», чтобы

    породить понятие «дух», который, при таком понимании, зависел от питания и

    внешнего мира, и чьей наивысшей формой были интеллект, или рассудок. Тем

    самым изначально духовное присутствие очутилось как бы полностью в сфере

    человеческой психологии, и один лишь Клагес сумел выдвинуть своё обвинение

    против «духа как супостата души». Дело в том, что при таком понимании духу

    отказывалось в изначальной спонтанности, после чего он был низведен до

    несвободного атрибута вещества. Где-нибудь, конечно же, свойственная духу

    deux ex machina сохранилась неизменной, если не в самом духе, то в его

    первоначальном синониме – в душе, в переливающейся разными цветами1 и

    напоминающей бабочку духовенной сущности (anima).

    Хотя материалистическое понимание духа и не распространилось

    повсеместно, всё же вне религиозной сферы понятие духа оказалось втиснутым

    в рамки феноменов сознания и застряло в нём. Дух в качестве «субъективного

    духа» стал обозначением для эндопсихических феноменов как таковых, в то

    время как «объективный дух» стал вовсе не объективным духом или божеством,

    а совокупностью интеллектуальных достояний – достояний, которые составляют

    наши человеческие институты и содержимое наших библиотек. Дух повсеместно

    лишился своей изначальной сути, своей автономии и спонтанности; редкое

    исключение составляет область религии, где, по крайней мере, в принципе, у

    духа остался сохранным его исходный прахарактер.

    В этом Resume была описана сущность, которая предстаёт как

    непосредственно психический феномен в противоположность другим психизмам,

    существование которых наивно считают каузально обусловленным физическими

    влияниями. Отношение духовной сущности к физическим условиям не явствует

    воочию, а посему духовным феноменам и приписывается имматериальность, даже

    в большей степени, чем это допускается у душевного явления в узком смысле.

    Что касается последнего, то в отношении его домысливали не только

    определённую зависимость от physis, но также некоторую вещественность, о

    чём свидетельствует идея о subtle body и китайское воззрение о гуй-душе.

    Всё же нельзя себе представить тотальную невещественность душевного при

    тесной связанности некоторых, пока ещё психических процессов с физическими

    параллельными явлениями. Вопреки этому consensus omnium настаивает на

    нематериальности духа, при этом за ним, разумеется, не признаётся не то,

    что вся,

    но даже собственная субстанциональность. Однако совсем не просто уразуметь,

    почему реальной должна быть только гипотетическая материя (которая сегодня

    выглядит уже совершенно иначе, чем 30 лет назад), а дух – нет. Хотя понятие

    имматериальности само по себе ни в коем случае не исключает реальности, но

    в глазах дилетантов реальность постоянно отождествляется с вещественностью.

    Дух и материя являются именно формами трансцендентального «в-себе-бытия».

    Так, например, тантристы с равным основанием говорят, что вещество есть ни

    что иное, как определённость мыслей божества. Единственная непосредственная

    реальность – это психическая

    1 Душа, древнегерманское, родственно, вероятно, (блистающий,

    подвижный, изменчивый). Это слово имеет также значение лукавого и

    обманчивого, благодаря чему алхимическая дефиниция Анимы как Меркурия

    получает некоторое правдоподобие.

    действительность содержаний сознания, которые в какой-то мере несут на

    себе отметину своего духовного или материального происхождения.

    Духовной сущности, во-первых, свойственен принцип спонтанности

    движения и деятельности, а во-вторых, - свойство свободного порождения

    образа помимо чувственного восприятия, и, в-третьих, автономное и

    независимое манипулирование этими образами. Эта сущность противостоит

    примитивному человеку, но по мере успешного развития она оказывается в

    области человеческого сознания и становится функцией, которая, будучи

    подчинённой сознанию, видимо, утрачивает свой исходный автономный характер.

    Последней точки зрения придерживаются только лишь самые консервативные

    воззрения, а именно – религии. Религии оказались бы в безнадёжном

    положении, если бы полагали, что развитие можно задержать. Однако это

    совершенно не их задача, если они руководствуются благими помыслами, –

    препятствовать неизбежному ходу вещей, а скорее следует придавать ему такую

    форму, чтобы он мог протекать без фатальных ущербов для души. Поэтому

    религии должны всегда, снова и снова напоминать о первоначале и о первичном

    характере духа, чтобы человек не забывал, с чем он соприкасается и чем он

    наполняет своё сознание. Человек ведь не сам сотворил дух, а дух делает то,

    что человек творит, дух даёт человеку побуждения, счастливые затеи,

    терпение, воодушевление и вдохновение. И дух настолько пронизывает

    человеческую сущность, что человек подвергается тяжелейшему искушению,

    полагая, будто он сам творец духа и будто он обладает духом. В

    действительности же прафеномен духа овладевает человеком точно так же, как

    физический мир. Дух лишь с виду кажется уступчивым объектом человеческих

    помыслов, в действительности же он сковывает свободу человека тысячью оков

    и становится навязчивой idйe force. Дух угрожает человеку инфляцией, что

    поучительнейшим образом доказало наше время. Опасность становится тем

    острее, чем более внешний объект приковывает наш интерес и чем более мы

    забываем, что вместе с дифференциацией наших связей с природой рука об руку

    идёт точно такая же дифференциация с духом, создающая тем самым необходимое

    равновесие. Если внешнему объекту не противостоит внутренний, то это

    порождает необузданный материализм, спаренный с обманчивым

    самопревозношением или самоуничтожением автономной личности, – что, так или

    иначе, является идеалом тоталитарного «народного» государства.

    Как уже было замечено, всеобщее распространённое современное понятие

    духа плохо согласуется с христианским воззрением о духе, поскольку там дух

    понимается как summum bonum, как сам Бог. Конечно, существует также понятие

    злого духа. Однако даже этим не исчерпывается современное представление о

    духе, потому что последний не неизбежно является злым. Напротив, его

    следует считать морально индифферентным или нейтральным. Когда в Св.

    Писании говорится, что «Бог есть Дух», то это звучит как дефиниция

    субстанции или как некое именование. Однако дьяволу, по всей видимости,

    подходит то же самое своеобразие духовной субстанции, пусть даже злой и

    испорченной. Исходная идентичность субстанции выражается в идее о падшем

    ангеле, а также в тесной связи Яхве и Сатаны в Ветхом Завете1. Отголоском

    этой примитивной связи, вероятно, является прошение «не введи нас во

    искушение» в молитве «Отче наш», где именно искушение – подлинное дело

    искусителя, самого дьявола. Итак, мы переходим к вопросу, которого вовсе не

    затрагивали в ходе наших предыдущих рассуждений. Ранее мы привлекали

    культурно-исторические воззрения, которые проистекали из человеческого

    сознания и его «умозаключений», чтобы составить себе представление о

    психическом проявлении фактора «духа». Мы, однако, не учитывали того, что

    дух, в силу своей изначальной (и психологически также несомненной)

    автономности2, вполне в состоянии обнаружить себя сам.

    Психическое проявление духа совершенно ясно указывает на то, что по

    природе оно архетипично, т. е. феномен, называемый духом, зиждется на

    существовании некоторого автономного праобраза, который предсознательно

    существует в универсальной предрасположенности человеческой психики.

    1 См.: Sharf: Gestalt des Satans im Alten Testament // Symbolik des

    Geistes.

    2 Даже если существует представление, что самооткровение духа,

    например, духовное явление есть ни что иное, как какая-то галлюцинация, тем

    не менее, она – спонтанное (неподвластное нашей произвольности) психическое

    событие. В любом случае – это автономный комплекс, что совершенно

    достаточно для нашей цели.

    ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ПСИХИЧЕСКИХ ПРОЯВЛЕНИЙ

    Такова основная феноменологическая картина тех критических признаков

    всякого психического процесса, которые различающая и классифицирующая мысль

    эмпирически обнаруживает непосредственно под внешней поверхностью его

    проявлений в доступных наблюдению актах жизнедеятельности и поведения

    организма. Познающая мысль использует эти признаки для выделения особого

    класса процессов, называемых психическими, скрыто или делая выводы по

    наблюдаемым и эмпирически фиксируемым проявлениям.

    Исходная характеристика предметности проявляет себя в показаниях

    человека о том, как ему раскрываются объекты, т.е. именно в том, что они

    открываются ему не как следы или «отпечатки» внешних воздействий в его

    телесных состояниях, а именно как собственные свойства внеположных по

    отношению к нему предметов. Второй признак непредставленности или

    замаскированности субстрата устанавливается как отрицательное заключение из

    этих же фиксируемых собственным и чужим опытом показаний об объектах.

    Третий признак – чувственная недоступность – предполагает заключение,

    базирующееся на соотнесении картины личного опыта и стороннего наблюдения

    над жизнедеятельностью.

    Наконец, последнюю характеристику – «свободную» активность

    психического – мысль фиксирует, заключая по доступным наблюдению внешним

    актам о скрытых за ними внутренних факторах. Во всех этих заключениях

    реализуются общие ходы мысли, выявляющие эмпирические характеристики

    всякого объекта познания, недоступного прямому наблюдению, скрытого под

    внешней поверхностью воспринимаемых феноменов. Описанные выше признаки

    являются симптомами, в совокупности составляющими тот основной «синдром»,

    по которому опыт «диагностирует» особый класс функций и процессов и

    выделяет их в качестве психических. Таков исходный эмпирический пункт, от

    которого берет своё начало движение психологического познания вглубь

    реальности психических процессов.

    Начинаясь с эмпирического различения и описания, оно движется к

    теоретическому обобщению, чтобы затем снова вернуться к эмпирической

    реальности, но уже объясняя, прогнозируя и на этой основе практически

    овладевая ею.

    Станислав и Кристина Гроф высказали мысль, что многие из мистических

    или духовных состояний на самом деле являются психодуховными кризисами, или

    «критическими состояниями духа». Если к этим состояниям относиться

    правильно, а людям, переживающим их, оказывать квалифицированную поддержку,

    то переживания такого рода могут привести к излечению психосоматических

    заболеваний, духовному раскрытию, позитивному преображению личности и

    эволюции сознания.

    ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ДУХА

    Для нас дух имеет своей предпосылкой природу, он является её истиной,

    и тем самым абсолютно первым в отношении её. В этой истине природа исчезла,

    и дух обнаружился в ней как идея, достигшая своего для-себя-бытия, – как

    идея, объект которой, так же как и ее субъект, есть понятие. Это тождество

    есть абсолютная отрицательность, ибо в природе понятие обладает своей

    полной внешней объективностью, однако это его отчуждение становится

    тождественным с самим собой. Тем самым оно есть это тождество только как

    возвращение к себе из природы.

    Развитие духа состоит в том, что он существует:

    1. В форме отношения к самому себе; что в его пределах идеальная

    тотальность идеи, т.е. то, что составляет его понятие,

    становится таковой для него, и его бытие состоит в том, чтобы

    быть у себя, т.е. быть свободным, – это субъективный дух.

    2. В форме реальности, как подлежащий порождению духом и

    порожденный им мир, в котором свобода имеет место как наличная

    необходимость, – это объективный дух.

    3. Как в себе и для себя сущее и вечно себя порождающее единство

    объективности духа и его идеальности, или его понятия, дух в его

    Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7


    Приглашения

    09.12.2013 - 16.12.2013

    Международный конкурс хореографического искусства в рамках Международного фестиваля искусств «РОЖДЕСТВЕНСКАЯ АНДОРРА»

    09.12.2013 - 16.12.2013

    Международный конкурс хорового искусства в АНДОРРЕ «РОЖДЕСТВЕНСКАЯ АНДОРРА»




    Copyright © 2012 г.
    При использовании материалов - ссылка на сайт обязательна.