МЕНЮ


Фестивали и конкурсы
Семинары
Издания
О МОДНТ
Приглашения
Поздравляем

НАУЧНЫЕ РАБОТЫ


  • Инновационный менеджмент
  • Инвестиции
  • ИГП
  • Земельное право
  • Журналистика
  • Жилищное право
  • Радиоэлектроника
  • Психология
  • Программирование и комп-ры
  • Предпринимательство
  • Право
  • Политология
  • Полиграфия
  • Педагогика
  • Оккультизм и уфология
  • Начертательная геометрия
  • Бухучет управленчучет
  • Биология
  • Бизнес-план
  • Безопасность жизнедеятельности
  • Банковское дело
  • АХД экпред финансы предприятий
  • Аудит
  • Ветеринария
  • Валютные отношения
  • Бухгалтерский учет и аудит
  • Ботаника и сельское хозяйство
  • Биржевое дело
  • Банковское дело
  • Астрономия
  • Архитектура
  • Арбитражный процесс
  • Безопасность жизнедеятельности
  • Административное право
  • Авиация и космонавтика
  • Кулинария
  • Наука и техника
  • Криминология
  • Криминалистика
  • Косметология
  • Коммуникации и связь
  • Кибернетика
  • Исторические личности
  • Информатика
  • Инвестиции
  • по Зоология
  • Журналистика
  • Карта сайта
  • Мы и взрослые

    является практическим уроком приспособленчества и лицемерия.

    В психолого-педагогической литературе широко дебатируется вопрос о

    мере сравнительного влияния на подростков родителей и сверстников. Однако

    на него не может быть однозначного ответа. Общая закономерность состоит в

    том, что чем хуже отношения подростка со взрослыми, тем чаще он будет

    общаться со сверстниками и тем автономнее будет это общение от взрослых. Но

    влияния родителей и сверстников не всегда противоположны, чаще они бывают и

    взаимодополнительными .

    «Значимость» для юношей и девушек их родителей и сверстников

    принципиально неодинакова в разных сферах деятельности. Наибольшая

    автономия от родителей при ориентации на сверстников наблюдается в сфере

    досуга, развлечений, свободного общения, потребительских ориентаций.

    Больше всего старшеклассникам хотелось бы видеть в родителях друзей

    и советчиков. При всей их тяги к самостоятельности, юноши и девушки остро

    нуждаются в жизненном опыте и помощи старшим. Многие волнующие проблемы они

    вообще не могут обсуждать со сверстниками, так как мешает самолюбие. Да и

    какой совет может дать человек, который прожил так же мало, как и ты? Семья

    остается тем местом , где подросток, юноша чувствует себя наиболее спокойно

    и уверенно. Отвечая на вопрос: «Чье понимание для вас важнее всего,

    независимо от того, как фактически понимает вас этот человек?» -

    большинство московских мальчиков (с 5 по 11 класс), поставили на первое

    место родителей (ответы девочек более противоречивы).

    Однако взаимоотношения старшеклассников с родителями часто обременены

    конфликтами и их взаимопонимание оставляет желать лучшего.

    «Мне уже 17 лет, а с мамой мы еще ни разу не говорили по душам... Я

    бы даже рассказала все, что меня волнует, любой другой женщине».

    «Вечером родители только успевают спросить: «Как дела в школе?» А нам

    на этот вопрос надоело отвечать и кажется, что родителей больше ничего не

    интересует... Мы часто поэтому не понимаем родителей, а родители нас...»

    И таких писем множество.

    При исследовании юношеской дружбы было специально зафиксировано, как

    оценивают школьники с 7 по 11 класс уровень понимания со стороны родителей,

    легкость общения и собственную откровенность с ними. Оказалось, что по всем

    этим показателям родители уступают друзьям - сверстникам опрошенных и что

    степень психологической близости с родителями резко снижается с 7 к 9

    классу.

    Причина этого коренится прежде всего в психологии взрослых,

    родителей, не желающих замечать изменение внутреннего мира подростка и

    юноши.

    Рассуждая абстрактно, хорошие родители знают о своем ребенке

    значительно больше , чем кто бы ни было другой, даже больше, чем он сам.

    Ведь родители наблюдают изо дня в день на протяжении всей его жизни. Но

    изменения, происходящие с подростком, часто совершаются слишком быстро для

    родительского глаза. Ребенок вырос , изменился, а любящие родители все еще

    видят его таким, каким он бал несколько лет назад, причем собственное

    мнение кажется им непогрешимым. «Главная беда с родителями - то, что они

    знали нас, когда мы были маленькими», - заметил 15 - летний мальчик.

    Понять другого человека можно только при условии уважения к нему,

    приняв его как некую автономную реальность. Самая распространенная (и

    совершенно справедливая!) жалоба юношей и девушек : «Они меня не слушают!»

    Спешка, неумение и нежелание выслушать , понять то, что происходит в

    сложном юношеском мире, постараться взглянуть на проблему глазами сына или

    дочери, самодовольная уверенность в непогрешимости своего жизненного опыта

    - вот что в первую очередь создает психологический барьер между родителями

    и растущими детьми.

    Сотрудники Института психологии АПН опросили 164 старшеклассника

    относительно их потребности в разных видах общения и реальных

    взаимоотношений с разными партнерами. Общение со взрослыми, включая

    родителей, оказалось гораздо более формальным и регламентированным , чем

    общение со сверстниками. Оно вызывает у юношей острую неудовлетворенность.

    Регламентированное

    общение Нерегламентированное общение

    Партнеры

    потребность реальное

    потребность реальное

    в нем

    общение в нем общение

    Родители и близкие родствен-

    ники 4,7

    70,8 66,6 29,2

    Учителя 8,3

    95,7 10,9 4,3

    Другие взрослые 2,6

    98,6 6,5 1,4

    Близкие друг - сверстники 0 0

    68,2 56,2

    Другие сверстники 4,6

    68,4 24,3 31,6

    Как видно из таблицы, потребность в неформальном общении с родителями

    удовлетворяется меньше чем наполовину. В ходе дополнительного интервью

    выяснилось, что общением с матерью удовлетворены только 31,1 процента, а с

    отцом - всего 9,1 процента опрошенных. А ведь этот вид общения

    психологически очень важен. Среди школьников, имеющих доверительные

    отношения с родителями, устойчивой самооценкой обладают 79,1 процента

    опрошенных , а среди тех, у кого общение с родителями жестко

    регламентировано, - только 25 процентов. Неадекватную самооценку в первой

    группе имеют 8,3 процента , а во второй - 87,9 процента обследованных.

    В другом исследовании отношения старшеклассников с родителями

    изучались с точки зрения доверительности общения со стороны

    старшеклассников , информационного содержания общения , внимания,

    проявляемого детьми к делам и жизни родителей, и авторитетности мнений

    родителей для старшеклассников. Было опрошено 140 ленинградских семей,

    причем дети и родители опрашивались отдельно. Выяснилось, что

    старшеклассники , независимо от пола, более откровенны с матерью, нежели с

    отцом, чаще обращаются к ней за советом и более сочувственно относятся к

    ней. Отцы имеют преимущество только в «информационной сфере», когда речь

    идет о политике и спортивных событиях.

    Бросается в глаза также резко выраженная асимметричность интересов

    детей и родителей : родители проявляют внимание ко всем сторонам жизни

    детей, тогда как дети мало интересуются жизнью и трудом родителей.

    Особенно отчетливо это проявляется в общении с отцами : дети редко

    расспрашивают их о служебных делах, годах детства и юности и т.д.

    Отношения детей и родителей асимметричны , неравноправны. Многие

    родители, привыкнув распоряжаться детьми, болезненно переживают ослабление

    своей власти. Кроме того, действуют определенные культурные запреты.

    Например, у нас не принято обсуждать сексуальные проблемы с представителями

    других возрастных групп, это делается только со сверстниками. В результате

    важнейшая сфера интимных переживаний подростка из общения с родителями

    «изымается». При опросе 402 пар молодых москвичей, подавших заявление о

    вступлении в брак, 85 процентов невест и 80 процентов женихов сказали, что

    никогда не обсуждали с отцами проблемы брака и семьи . Чрезвычайно важные

    для переходного возраста и ранней юности темы - «этапы полового созревания»

    и «интимные отношения» - занимают последние места в разговорах с

    родителями.

    Но если о том, что больше всего волнует, говорить невозможно, общение

    неизбежно принимает формальный, рутинный характер. Обе стороны чувствуют

    возникший между ними барьер , страдают от этого, но сделать ничего не

    могут. Чем больше родители «нажимают» на поведение, успеваемость и прочие

    формально- ролевые аспекты жизни детей, тем суше, казеннее ,

    регламентированнее становятся их взаимоотношения.

    Вот типичное письмо старшеклассника : « Моему другу повезло с

    родителями, потому что они считают своего сына за человека. Я целые дни

    провожу в их доме. Его отец любит отгадывать кроссворды, заводить радиолу;

    нашу музыку называет «шум» , но разрешает слушать... Мои родители ,

    наоборот , думают только о моих уроках. Что я человек , у меня могут быть

    дела - это им даже в голову не приходит. Кандидаты наук, а к телефону не

    зовут. Разговаривают со мной как будто всегда с обидой, хотя бы я даже все

    выучил. В доме у нас зеленая тоска...»

    Юноши, в свою очередь, невнимательны к родителям в следствии своего

    возрастного эгоцентризма. Поглощенные собой, они видят своих родителей

    только в каких-то определенных и подчас не самых привлекательных ипостасях

    , разбить которые может только новая информация, высвечивающая привычный

    образ «предка» с какой-то неожиданной стороны. А родители ждут от выросших

    детей тепла и понимания и вместе с тем смертельно боятся обнаружить свои

    человеческие слабости, которые детям давно известны.

    В любящих душах родителей живет иллюзия, что они нужны выросшим детям

    в том же качестве , что и в раннем детстве. Идеальный воспитанник Эмиль,

    женившись и готовясь стать отцом, говорит своему идеальному воспитателю:

    «Советуйте, руководите нами, мы будем послушны; пока я буду жив, я буду

    наждаться в вас» Растроганный собственной утопией , Руссо не замечает, что

    послушание и потребность в руководстве - не самые ценные качества взрослого

    человека, что существуют другие формы любви и человеческих

    взаимоотношений. Так приятно для самолюбия всегда и во всех ситуациях

    оставаться для своих детей и учеников мудрым наставником и учителем жизни!

    Но в этой установке - источник постоянных конфликтов.

    И здесь особенно трудно приходится отцам. Сегодня отцовская роль

    стала особенно сложной и проблематичной. Не говоря уже о том , что во

    многих семьях отцы вообще отсутствуют , их влияние на детей большей частью

    ниже, чем влияние матерей. По мнению опрошенных уфимских школьников, свыше

    трети их отцов практически не занимаются домашними бытовыми делами, две

    трети отцов не помогают детям в учебе, не обсуждают с ними книг, фильмов ,

    телепередач. Отвечая на вопрос : «С кем ты делишься своими секретами?» -

    дети, начиная с 5 класса, ставят на первое место друзей , затем идут

    матери, бабушки и на предпоследнем месте, опережая только братьев и сестер,

    - отцы. В некоторых семьях единственная форма отцовского общения с детьми -

    совместный просмотр телепередач, после чего семейство отходит ко сну.

    Сравнительно редко наблюдается и психологическая близость с отцами.

    Дело, по-видимому , не в том, что современные мужчины уделяют меньше

    внимания семье и детям, а в том, что подорвано их традиционное положение в

    семье , а новые роли усваиваются медленно. Отец перестал быть единственным

    кормильцем и дисциплинирующим фактором. Труд, который всегда был и остается

    главной сферой самоутверждения мужчины, в наши дни пространственно отделен

    от семейного быта. Как работает отец, ребенок не видит. Что же касается

    внутрисемейных функций, роль матери здесь выглядит гораздо более важной и

    значимой, чем роль отца. Кроме того, взаимоотношения отцов с детьми ( мы

    видели выше , что старшеклассники чаще ощущают близость с матерью и

    откровеннее с ней, чем с отцом) осложняется меньшей экспрессивностью

    мужчин, их частым неумением выражать сравнительно тонкие чувства и

    психологические переживания. Эти качества, столь ценимые в наши дни, не

    входили в традиционный стереотип мужчины.

    Отцовские чувства и отцовская роль сами требуют определенного

    воспитания и обучения. В старом, патриархальном обществе, на нормы которого

    мы все еще ориентируемся, учиться отцовству не было необходимости. Будь

    сильным и преуспевающем мужчиной в обществе , и все остальное -

    благоустроенный дом , уважение окружающих, послушная жена и дети - появится

    автоматически. Возится с детьми и разводить «нежности телячьи» - не мужское

    дело. Такова была господствующая установка, и, хотя очень многие мужчины

    чувствовали себя в этом мире неуютно и испытывали дефицит эмоционального

    тепла и интимности, это не воспринималось как социальная проблема.

    Сегодня положение резко изменилось. Раскрепощение женщин и другие

    процессы лишили мужчин их привилегированного положения. Чтобы иметь

    душевное спокойствие и авторитет в семье, мужчина должен обладать рядом

    тонких психологических свойств, которые никогда не входили в традиционный

    стереотип маскулинности , - чуткостью, внимательностью, отзывчивостью и

    т.д. Их недостаток болезненно сказывается на психике и здоровье мужчин.

    Равняясь на систему ценностей , принятых в обществе сверстников, мальчики-

    подростки старательно искореняют в себе эти якобы «женские» качества, а

    став взрослым, обнаруживает, что не в состоянии выразить волнующие их

    переживания. Броня, которой подросток окружил себя в порядке самозащиты,

    превращается в тюрьму, из которой взрослый мужчина не может освободиться. В

    том, что касается выражения эмоций, «настоящий мужчина» напоминает порой

    собаку из поговорки: все понимает, а сказать не может. По уровню душевного

    самораскрытия мужчины существенно уступают женщинам, и это остро

    проявляется в семье и отношениях с детьми. Поэтому, вовлекая отцов в дело

    воспитания, школа должна одновременно оказывать им необходимую

    психологическую помощь.

    -Ах так! Тогда вообще никуда не пойдешь!

    -Пойду!

    -Ты с кем разговариваешь? Не пойдешь, если отец не разрешает!

    -Как бы не так!

    Стук входной двери поставил точку на разговоре.

    Санька бежал по улице, ничего не видя и не слыша, кроме возмущения,

    бушевавшего в нем.

    «Ненавижу! Ненавижу! Я не маленький, чтобы мной так командовать! Весь

    класс идет в поход, и все вместе вернутся. Только мне почему-то приказывают

    быть дома к пяти. Значит я один должен возвращаться? Почему? Что изменится,

    если я приеду попозже, со всеми? Просто ему надо показать свою власть и

    унизить меня! Вечно так! А если я действительно провинюсь - что же тогда?

    Убить меня, что ли? Не может отец понять, что я уже вышел из того возраста

    , когда можно мною командовать!»

    ...Отец нервно постукивал кулаком по столу, сосредоточенно уставясь в

    одну точку, и размышлял

    «Как разговаривать стал , паршивец! Вырастил, называется , сынка! Что

    ни скажи - все встречает в штыки! Ему кажется, что много понимать стал! Так

    ведь только кажется! Что десять лет, что пятнадцать... Но почему так? Что

    было!»

    Была любовь. Санька еще не умел говорить и гулять, его возили в

    коляске до половины завернутым в одеяло. Но стоило появиться рядом отцу,

    как из коляски раздавалось радостное покряхтывание. Оно означало, что

    право везти коляску переходило к папе. Когда же папа уходил, вслед несся

    горестный плач.

    -Папа! - сказал Санька в числе первых своих трех слов и немедленно

    сделал это слово синонимом высшего достоинства.

    Была дружба. Выходной день превращался в праздник.

    -Позаботься о лыжах! - накануне мимоходом бросал отец. И сын допоздна

    колдовал над баночками с мазями, наполнявшими кухню едким смоляным запахом.

    Снежным воскресным утром к лыжникам в парке прибавлялось еще двое -

    высокий, плотный в синем костюме и маленький в красном с белыми полосками.

    Оба были неутомимы и отважны.

    -Съедем? - спрашивает старший, указывая палкой на крутую горку.

    -Съедем! - отвечал младший, и никто не смог бы уловить неуверенности

    в его ответе, хотя внутри холодело при одно взгляде на гору. Но показать

    себя трусом перед папой? Ни за что! Присесть, палки назад! Ух! Удержался!

    -Молодец! - кричал отец. И Саня счастливо вздыхал. А если он падал,

    то слышал снисходительное: «Цел? Ну, ну! Не разлеживайся! Вставай!»

    Было уважение. В ящике письменного стола лежали отцовские боевые

    награды. На 23 февраля и на 9 мая они переходили из своих коробочек на

    лацканы отцовского пиджака. Саню заполняла до краев гордость. Он слушал

    отцовские рассказы, радуясь и страдая, время от времени хватая широкую,

    крупную руку, чтобы убедиться: все то, страшное, позади! Папа здесь, рядом!

    Было послушание.

    -Изволь делать так, как я говорю!

    Иногда мальчишка возражал. Но только по существу.

    -Папа мне не хочется...

    -Что за разговоры! Сказано - делай!

    И вдруг - возмущение, открытая неприязнь во взгляде, в тоне, в словах

    сына. Словно какая-то злая сила отбросила их друг от друга. Вначале отец

    испытывал гневное удивление: что случилось? Он инстинктивно попробовал

    увеличить силу своей власти , своего покровительства, всего того, что

    столько лет надежно притягивало к нему сына. И убедился, что тот отдаляется

    еще больше. Тогда отец растерялся: понятно, переходный возраст и все

    такое, но какое отношение имеет это к нему? И наконец, почувствовал сильное

    искушение: махнуть на все рукой и снять ответственность за дальнейшее. Что

    бы не произошло - всегда можно будет сказать: «Не хотел делать по-моему?

    Сам Виноват!»

    Наше знакомство с Коротковыми состоялось тогда, когда между отцом и

    Саней отношения установились: периоды острой враждебности чередовались с

    периодами подчеркнутого безразличья. Первые наполняли дом ссорами и злыми

    вспышками по любому поводу. Во время вторых царило угрюмое молчание. Мать

    старалась разрядить обстановку, но это плохо ей удавалось. Боязнь повредить

    родительскому авторитету мешала ей обвинить в чем-то отца, а попытки

    оправдать сына наталкивались на раздражение мужа: «Не требуется вовсе

    вставать грудью на защиту Саньки!»

    -Как только вместе соберутся, так или вцепляются друг в друга из-за

    каждой мелочи, или молчат! - устало пожаловалась Ольга Викторовна . -

    Просто трагедия!

    Еще не трагедия. Ничего безнадежно непоправимого не произошло. Но

    произойти может, если труднообъяснимые семейные нелады приведут к полному

    разъединению тех, кто недавно был связан, казалось , неразрывно.

    Бывает и так: сын уходит из дома. И спустя годы зрелый

    самостоятельный человек старается, как может, избегать общения с отцом, А

    отец, уже старик, так и живет с чувством обиды и недоумения: за что?

    -За что? - спросила и я.

    Сын пожал плечами.

    Не сошлись характерами и взглядами!

    У взрослых людей характер и взгляды, естественно, обладают известной

    стабильностью, которая неизбежно проявляется и в отношениях с детьми.

    -Уважения надо сначала заслужить! - веско сказал Алексей Петрович. -

    А Санька его еще не заслужил!

    -Да кто его унижает?! И в мыслях нет! - сердится Алексей Петрович.

    А Саня, идя по улице, вспоминает:

    -У меня Гришка с Леной сидели , а отец пришел в комнату и начал:

    «Посмотрите, ребята, на его патлы! На кого он похож! Чучело какое-то! Хоть

    бы вы его пристыдили и сводили в парикмахерскую!! Ходить в таком виде -

    неуважение к обществу!»

    -Ведь для его же блага говорю! Ему добра хочу! - продолжал Алексей

    Петрович. -Разве дело в тоне? Неужели загвоздка в том, что форма не

    нравится?

    И в этом тоже. Но, конечно же , не только в этом. Каждодневная опека,

    дозволенная и неизбежная в детстве, давит тяжелым, стесняющим грузом на

    того, кто почувствовал себя взрослым, даже если ему только кажется , что он

    взрослый. Она настораживает: проверяют каждый мой шаг - не доверяют;

    стараются чересчур помогать - сомневаются в моих силах; поучают без конца -

    не считают способным к самостоятельности. Юношеская запальчивость всегда

    находит крайние определения.

    Мы-то знаем, как несправедливы эти выводы. Но привычка к

    определенному стилю отношений с детьми, нежелание или неумение отказаться

    от нее может оказать плохую услугу.

    Непреклонность? Да, если речь идет о главном: о порядочности, о

    честности, об отношении к труду. Терпимость в мелочах? Обязательно, если в

    них как-то раскрывается индивидуальность подростка. Вот хоть, к примеру,

    Санькины «патлы». Допустим, что отца коробит прическа сына. У него в

    распоряжении много средств: посоветовать подстричься, посмеяться в семейном

    кругу над «диким» видом. Пожалуйста! Но схватить за этот чуб и обкорнать

    его или демонстративно срамить сына в присутствии товарищей - это уже

    прием запрещенный.

    Мы стараемся понять до конца наших детей. Великое счастье, когда это

    удается. А если не удается, порой необходимо им просто поверить.

    С ростом детей растут и родители, именно так, не стареют, а растут.

    Во всяком случае должны расти, чтобы быть на высоте к тому времени , когда

    у ребят начинает происходить переоценка ценностей.

    «Ты требуешь от меня, а какой ты сам?» Авторитет родительской власти

    кончается. Теперь будет действовать авторитет человеческой личности. Только

    он. Значит, наступила пора, когда что-то в отношениях приходится

    перестроить. И самому перестроится. Так бывает всегда, и нельзя, чтобы это

    заставляло врасплох.

    Те же трудности , что и родители , переживают учителя. Как уже

    говорилось, работа учителя по сравнению с патриархальным прошлым заметно

    усложнилась, причем особенно трудно иметь дело со старшеклассниками. И не

    потому, что ребята или учителя стали хуже, а потому , что предъявляемые к

    тем и другим требования стали более противоречивыми.

    Для многих старшеклассников понятия «учиться» и «учиться в школе» не

    только различны, но даже противоположны. Вот как выглядели ответы некоторых

    учеников 11 класс очень неплохой подмосковной школы на вопрос: «Какую

    пользу приносит тебе посещение школы?»

    Никакой.// Никакой. Может , потом свои знания я смогу применить где-

    нибудь, но сейчас вся учеба мне кажется бесполезной.// Посещение школы мне

    не приносит пользу, на уроках я мало чего усваиваю полезного. Польза -

    общение с классом, с народом. //Наверное, какую-то пользу и приносит, но я

    ее не замечаю.// Великую радость общения и отдых от родителей...//Школа не

    дает мне замкнуться в узком кругу моих занятий, но я с такой же охотой и не

    посещал бы ее. //Очень мало - только по литературе, а так - только вред!

    «Нам уже 16, - рассказывала десятиклассница, - и на табличку у касс

    кинотеатров « Дети до 16 лет не допускаются» мы смотрим с насмешливой

    улыбкой. Итак , у администрации кинотеатров мы получили полное признание. А

    в школе? Как ни странно, в школе нас во многом считают детьми... Однажды

    один из преподавателей сказал мне : «Вот кончишь школу, и тогда тебе

    придется приобретать собственные мысли». Смешно!»

    Чтобы преодолевать стереотипы собственного мышления, учитель должен

    знать специфические опасности и вредности своей профессии. Американский

    социолог У. Уоллер в работе « Что учение делает с учителем» (1932) описал

    некоторые из этих вредностей. Многих учителей и вне школы отличает

    назойливо-дидактическая, поучающая манера держать себя. Привычка упрощать

    сложные вещи, чтобы сделать их доступными детям, способствует развитию

    негибкого, прямолинейного мышления, вырабатывает склонность видеть мир в

    упрощенном, черно-белом варианте, а привычка постоянно держать себя в руках

    затрудняет эмоциональное самовыражение.

    Положение учителя - это постоянный искус, испытание властью. Дело не

    только в субъективизме и личной предвзятости в оценках и отношении к

    учащимся. В бюрократически организованной системе образования учитель

    является прежде всего государственным служащим, чиновником. Его главная

    задача - не допускать каких-либо происшествий и отклонений от официально

    принятых мнений.

    Юношеский возраст - не фаза «подготовки к жизни» , а чрезвычайно

    важный, обладающий самостоятельной, абсолютной ценностью этап жизненного

    пути. Будут ли юношеские годы счастливыми и творческими или же останутся в

    памяти сегодняшнего школьника как заполненные мелкими конфликтами, унылой

    зубрежкой и скукой, - во многом зависит от атмосферы, царящей в школе, от

    его собственных отношений с учителями

    «Для ребят идея не отделена от личности. То, что говорит любимый

    учитель, воспринимается совершенно по-другому, чем то, что говорит

    презираемый ими, чуждый им человек», - писала Н.К. Крупская. Но любимым

    учителем может быть только учитель любящий.

    Страницы: 1, 2


    Приглашения

    09.12.2013 - 16.12.2013

    Международный конкурс хореографического искусства в рамках Международного фестиваля искусств «РОЖДЕСТВЕНСКАЯ АНДОРРА»

    09.12.2013 - 16.12.2013

    Международный конкурс хорового искусства в АНДОРРЕ «РОЖДЕСТВЕНСКАЯ АНДОРРА»




    Copyright © 2012 г.
    При использовании материалов - ссылка на сайт обязательна.