Психогенные сексуальные расстройства

микроорганизмами, больной, охваченный страшными сомнениями и

подозрениями, начинает искать в своей жизни изначальную причину своего

страдания и связывает его чаще всего с каким-либо случайным или

«подозрительным» половым контактом. Указания на тяжёлый простатит в

анамнезе, не подтверждённый лабораторными исследованиями,

свидетельствует чаще всего о наличии психосоматических расстройств,

нежели о наличии действительно урологических патологий. Даже подлинный

простатит в анамнезе не означает ещё истинного обострения при

появлении у больного соответствующих жалоб. Тщательное ознакомление со

всей научно-популярной литературой по этому вопросу открывает перед

перепуганным пациентом жуткую перспективу неизбежной якобы импотенции

и других последствий данного заболевания (вплоть до сепсиса и

летального исхода при образовании абсцесса и прорыве его в окружающие

ткани). Чем выраженнее аффективные нарушения, тем вероятнее

клиническая картина асептического псевдопростатита в дальнейшем, при

развитии у больного астенодепрессивного состояния. Материальным

субстратом, активно подстёгивающим ипохондрические страхи и тревогу

больного, оказывается нередко уретрорея – выделение из уретры

нескольких капель, а иногда и более значительного объёма бесцветной и

тягучей стекловидной жидкости при повышении секреции уретральных

желез.

Центром кристаллизации ипохондрических представлений больного о

тяжести своего состояния и пожизненном половом бессилии становится

нередкая при депрессивных состояниях простаторея («секреторный невроз

предстательной железы») – выделение нормального неизменённого секрета

предстательной железы по утрам (особенно при дефекации и в конце

мочеиспускания) у лиц, никогда не страдавших гонорее и другими

венерическими заболеваниями. Наиболее заурядной «первопричиной»

простатореи при депрессивных состояниях становятся запоры;

механическое выдавливание секрета предстательной железой при

прохождении твёрдых каловых масс не представляет собой патологического

симптома и не угрожает организму какими-либо неприятными

последствиями. Всё тем же чисто механическим выдавливанием секрета при

замыкании мышечных пучков, окружающих шейку мочевого пузыря и в то же

время связанных с предстательной железой, обусловлена чаще всего

простаторея в конце мочеиспускания.

Одним из самых страшных для больного симптомов половой дисфункции

в клинике депрессивных состояний (и прежде всего так называемой

депрессии истощения) оказывается даже незначительная сперматорея –

периодическое выделение семени («двигательный невроз простаты»)

преимущественно в результате ослабления мышечного тонуса сфинктеров и

проходящих через предстательную железу семявыбрасывающих протоков.

Истечение семени при мочеиспускании и дефекации издавна описывают как

очень распространённый (наряду с психической импотенцией и синдромом

«раздражённой предстательной железы») признак всех форм неврастении и

других астенических состояний. Непроизвольная потеря нескольких капель

семени в течение дня (довольно обычный феномен при тяжёлой депрессии с

навязчивой идеей сексуальной неполноценности) возникает вне всякой

связи с эротическими представлениями (без предшествующей эрекции,

оргазма и каких-либо сладострастных ощущений). Повторная сперматорея в

дневные часы характерны, например, для мастурбирующих девственников,

одержимых в депрессии угрызениями совести и страхами по поводу своего

порока и неотступными мыслями о своём воображаемом половом бессилии.

Неизбежным последствием сперматореи в таких случаях становится

углубление депрессии. Нарастающая астенизация при этом обусловлена не

столько потерей семени (как правило незначительной), сколько тем

мощным травмирующим действием, которое она оказывает на пациента.

Расстройства эрекции.

Важнейшим проявлением психогенной импотенции оказываются

расстройства эрекции, присоединяющиеся к преждевременной эякуляции

более чем у половины пациентов с функциональными сексуальными

нарушениями. По данным Г.С. Васильченко (1969) жалобы на

недостаточность эрекции наиболее характерны для невротических

состояний с клинической картиной гипостенической неврастении. Надо

заметить, что, по мнению Г.Г. Корика (1973), по мере нарастания

неврастении как адекватная, так и спонтанная эрекция могут вообще

исчезать. Это безоговорочно распространяется и на клиническую картину

тревожно-депрессивных состояний самого разного генеза. Именно снижение

общего жизненного тонуса с нарастающей неуверенностью в себе и всё

большей гиперболизацией тревог по поводу снижения или утраты своего

мужского начала. Нарастающая астенизация с грубой переоценкой своего

состояния и механизмы центральной задержки делают страх (постоянный

тормозной фактор менее всего подчинённый логике и волевому сознанию

больного) важнейшим патогенетическим фактором психической импотенции.

Это может быть страх первой брачной ночи или первой в своей жизни

половой близости (в связи с известным недоверием к собственной

потенции и переоценкой трудностей дефлорации); страх беременности,

женитьбы или выплаты алиментов; страх заражения венерическим

заболеванием или боязнь быть застигнутым врасплох. Все эти виды

коитусофобии сводятся, в конечном счете, сводятся к двум основным

страхам: страху смерти, и страху полового бессилия (в данный момент

многие психологи склонны рассматривать страх импотенции как эквивалент

страха смерти, поскольку от половой функции зависит продолжение рода,

а значит и передачу генетического материала, т.е. фактически

продолжение жизни индивида в потомках). В связи с выше сказанным

рассмотрим более подробно упоминаемый ранее невроз ожидания неудачи и

факторы, способствующие его формированию.

Страх неудачи – яркая клиническая иллюстрация высокой способности

человеческого организма к психосоматическим переключениям с

немедленной трансформацией ожидаемого явления в действительное.

Убеждение в бессилии порождает бессилие, а страх полового бессилия

может быть настолько велик, что потенция никогда уже не

восстанавливается; чем больше такой человек стремится «быть сильным»,

тем сем сильнее препятствующие эрекции задерживающие представления.

Патологическая или даже просто чрезмерная фиксация на деятельности тех

или иных органов означает утрату автоматизма, обеспечивающего

чрезвычайную лёгкость выполнения соответствующей функции. Давно

известно, что, если бы мы фиксировали внимание на том как мы ходим,

люди спотыкались бы значительно чаще. Сосредоточение внимания на

некоторых местных впечатлениях и предчувствие неудачи нарушает течение

автоматизированной в норме половой функции. Решающее значение

приобретает при этом «эмоциональное возбуждение при мысли о том,

удастся совокупление или нет», и чрезвычайно сильное желание вызвать

эрекцию во что бы то ни стало. Особенная настороженность человека к

появлению и «качеству» эрекции, неизбежно ставит его на путь

напряжённого, эмоционально насыщенного самонаблюдения, не говоря уже о

наблюдении за реакцией визави. Сравнивая то, что было, с тем, что

есть, он анализирует ситуацию в тот момент, когда ни один нормальный

человек уже не в состоянии думать вообще. И чем больше он готовится к

этой чрезвычайно ответственной для него акции, тем меньше у него

шансов на успех. Характерно, что эрекция, связанная с эротическими

сновидениями, нередко сохраняется и заканчивается как положено,

эякуляцией и оргазмом; активные попытки «поймать», «подстеречь» и

использовать эти эрекции должным образом способствуют, однако, их

прекращению. При крайних степенях этой одержимости желанием иметь

полноценную эрекцию и нарастающей (в связи с постоянной аффективной

напряжённостью) астенизации больного не только адекватная, но и

спонтанная эрекция не возникает уже ни при каких условиях.

За видимой индифферентностью таких больных, за внешним

равнодушием к противоположному полу и всему окружающему, скрывается

порой очень сильные желания и стремления, реализация которых

становится невозможной вследствие центральной задержки. Характерно,

что назначение тестостерона и массажа предстательной железы при

неврозе ожидания повышает половое влечение у таких больных, но вместе

с ним усиливает и чувство сексуальной неполноценности. И поскольку

любое желание должно быть достижимым, то для таких больных характерно

угасание сексуальных желаний, т.к. любая цель представляется им

недостижимой. Конечным результатом стойких задерживающих

представлений, ослабляющих эрекцию, оказывается, как правило,

вторичное ослабление (вплоть до исчезновения) полового влечения, что

способствует трансформации частичной импотенции в полную даже при

небольшой изначальной глубине депрессии.

Важнейшим фактором снижения потенции при сохранившемся ещё

влечении становится в структуре субдепрессивных и депрессивных

состояний затруднённый переход представлений в двигательные акты;

соответствующие представления оказываются при определённом

эмоциональном состоянии недостаточными, чтобы дать толчок к движению;

человек с трудом приступает к желаемому им самим действию, которое в

итоге не удаётся совсем или в лучшем случае не вполне удаётся.

Отрицательный тон или оттенок «чувствования», распространяющийся при

депрессивном состоянии на все корковые ассоциации, душевная

подавленность означают в итоге более или менее выраженную задержку в

течении или сочетании представлений, в движениях и действиях.

Психотравмирующие переживания в таких случаях имеют выраженную

тенденцию к инкапсуляции. Чем обширнее этот очаг, тем заметнее его

дезорганизующее влияние на психику с формированием определённых схем

поведения, позволяющих избегать первоначальной актуализации

первоначальной негативной ассоциации; память о ней может сохраняться в

течение всей жизни и напоминать о себе под действием самых

неожиданных, обыденных, нейтральных факторов.

Наконец я обращусь к ещё одному, достаточно редкому страданию

среди мужских психосексуальных расстройств – ночному перемежающемуся

псевдоприапизму.

Перемежающийся ночной приапизм.

Приапизм отмечается в любом возрасте и имеет тенденцию к

длительному течению. Проявляется в виде кратковременных болезненных

эрекций полового члена во время сна. Вначале эрекции с пробуждениями

бывают довольно редко (например, раз в неделю), но постепенно

усиливаются и учащаются, возникают по несколько раз за ночь и

становятся всё более мучительными. В отличие от истинного приапизма

эрекция ослабевает после пробуждения, опорожнения мочевого пузыря,

прямой кишки, активных движений, ходьбы, приема снотворных или

седативных препаратов. Поскольку эрекция сопровождается болевыми

ощущениями в области члена и малого таза, естественно полового

влечения в эти моменты не возникает или появляется крайне редко. После

полового акта эрекция ненадолго ослабевает, а затем опять

возобновляется. По утрам больные чувствуют разбитость, усталость,

апатию. Примерно в половине случаев псевдоприапизм сопровождает другие

сексуальные нарушения, которые вписываются в клиническую картину

гиперстенической неврастении: повышенная половая возбудимость при

наличии ускоренной эякуляции, возможны снижение полового влечения,

ослабление адекватных эрекций и др. проявления описанные выше. Однако

перечисленные нарушения беспокоят в этом случае меньше, чем бессонница

и затяжные болезненные эрекции.

По поводу этиологии псевдоприапизма до сиих пор идут споры,

однако кажется вероятным следующий механизм: во время сна у любого

здорового человека по несколько раз за ночь возникают спонтанные

эрекции, продолжительностью от 1-2 до нескольких десятков минут. При

этом пробуждения не происходит или оно бывает столь кратким, что в

памяти не остаётся. Ряд психических расстройств (депрессии, неврозы,

органические поражения головного мозга и т.д.) нарушают глубину сна,

приводя к частым и более длительным пробуждениям в момент

возникновения спонтанных ночных эрекций (надо заметить, что

исследователи считают, что спонтанные эрекции возникают во время фазы

быстрого сна, независимо от его содержания). В купе с ипохондрическим

самонаблюдением свойственным астенизированным людям, у больных

появляются навязчивые мысли о патологическом характере ночных эрекций

(особенно если момент пробуждения соответствовал ночному кошмару), что

ещё больше приковывает внимание к ним и способствует тревожного

ожидания и приводит к их усилению и учащению уже по невротическим

механизмам.

2. Сексуальные расстройства у женщин.

Не модулированная, как у мужчин, а преобладающая роль

психологической стороны полового удовлетворения над чисто физической –

одно из основных положений женской сексопатологии. Формирование либидо

и характер половой функции женщины зависят не столько от

интерорецептивных специфических влияний и уровня эстрогенов в крови,

сколько от бесчисленных экстерорецептивных и психологических факторов.

Половая функция женщины не может рассматриваться поэтому в чисто

физиологическом аспекте; решающее значение приобретает здесь не

столько условнорефлекторные реакции, сколько межличностные

эмоциональные связи, общественные и культурные отношения.

Необычайная зависимость сексуального удовлетворения женщины от

всевозможных отвлекающих внимание и расхолаживающих эмоций не

нуждается в доказательстве. Неожиданный телефонный звонок,

недвусмысленный скрип кровати, присутствие кого-либо в соседней

комнате, спящий ребёнок и т.д., постоянная аффективная напряжённость и

любые негативные эмоции, сопряжённые с переутомлением или какими-либо

неприятностями, оказываются причиной половой неудовлетворённости

женщин и в конечном счёте их сексуальной «неполноценности». Мужчина

способен большей частью довести половой акт до оргазма даже с не

нравящейся ему женщиной; у женщины, которой безразличен или тем более

антипатичен мужчина, оргазм обычно не возникает. Как утверждают

сексопатологи, для получения оргазма женщина должна видеть в мужчине

«если не героя, то уж, во всяком случае, человека, к которому она

испытывает уважение» (Г.С. Васильченко 1977). Именно отсутствие

автоматизированного оргазма при половом сближении обуславливает,

скорее всего, столь значительное число (от 25 до 45% и более, по

данным различных авторов) женщин, которые оргазма вообще не испытывали

вообще и что это такое не знают.

Фригидность (отсутствие полового влечения и специфического

сладострастного чувства).

Фригидность издавна рассматривалась психиатрами как явление очень

распространённое, но плохо изученное и игнорируемое врачами. Примерно

20% женщин можно считать фригидными или малотемпераментными (А.М.

Свядощ 1982).

Развитие фригидности обуславливает чаще всего не соматическое

нарушение (сахарный диабет или гипотериоз и др. тяжёлые гормональные

расстройства) или психосексуальный инфантилизм, не злоупотребление

алкоголем и злостное курение, не какие-то «механические» факторы,

связанные с мужчиной, или отсутствие у него должной сексуальной

культуры, а определённое аффективное состояние женщины, доминирующий

тон настроения, исключающий необходимую для истинной половой близости

эмоциональную готовность. Затянувшаяся сексуальная неудовлетворённость

совершенно не обязательно вызывает чувство обречённости и тоски.

Любящая и любимая мужем женщина даже при отсутствии у неё оргазма

«несчастной в браке» себя не считает и чувства обречённости и зависти

к другим, как правило, не испытывает. Несчастной её делают обычно

конфликтные ситуации, порождённые отсутствием привязанности и

ответственности у супруга, несходство потребностей, желаний,

культурного уровня и общественных функций у партнёров.

Особое значение в формировании половой холодности получает между

тем астения любого происхождения. Ощущение неодолимой усталости,

патогномичное для невротических состояний с аффективными нарушениями,

«гонит из её головы всякую мысль о любовных удовольствиях и подчас

внушает ей глубокое, непобедимое отвращение к сильному полу» (Н.В.

Слетов 1929). Наиболее частой причиной фригидности не случайно

становится «депрессивный синдром домашней хозяйки», ведущей устрашающе

нудную жизнь и ничего уже не ждущей от будущего (её игнорируют весь

вечер, а ночью предъявляют к ней сексуальные требования).

Страницы: 1, 2