Современные подходы к проведению интервью

Более детально теория и методология интервью разрабатывались западными школами журналистики. Здесь хотелось бы упомянуть лишь подходы, заслуживающие, на взгляд автора, наибольшего внимания.

Например, в ставшей уже хрестоматийной теории перевернутой пирамиды интервью с источниками подчиняется закону последовательных ответов на шесть традиционных вопросов: кто? что? когда? где? как? почему? В «перевернутой пирамиде» самый главный элемент события - его итог, результат - выносится в начало текста, а не наоборот. Это правило безошибочно срабатывает в процессе создания классической модели событийно-ориентированной новости, причем в самых разных культурных и языковых традициях. Перевернутая пирамида, благодаря своей формуле: "Главное - вперед" - позволяет быстро уловить основную информацию с самого начала, и его внимание сразу концентрируется на главных фактах.

Широкие возможности кроются в теории креативного интервью, когда участники беседы, обмениваясь сведениями, идеями, достигают такого уровня знания, к которому каждый из них не смог бы прийти в одиночку, самостоятельно. Автор этого подхода, Metzler K. считает, что журналист должен относиться к своим вопросам не «линейно», а творчески, чтобы готовый к публикации информационный продукт содержал неизвестную читателю информацию [5, с.26].

В последние годы в учебных заведениях Европы и Америки большой популярностью пользуется «новая» методология интервью, разработанная известным канадским журналистом Джоном Саватски. Его «философия» заключается в разрушении стереотипов вопросно-ответного общения, основанных на скрытом соревновании журналиста и его собеседника, на «вымогании» у последнего ответа. Соревнование, т.е. своеобразная борьба общающихся сторон, по мнению Джона Саватски, это признак любого человеческого разговора, но отнюдь не метод сбора информации, пригодный для журналистского интервью. «В интервью не надо соревноваться, - считает он, - в интервью надо задавать вопросы и получать на них ответы».

Все формы и варианты общения журналиста в профессиональных целях есть интервью в широком смысле слова. Конечно, поведение журналиста варьируется в зависимости от разнообразия целей, уровня поставленных задач и степени индивидуального участия в них журналиста. Но, тем не менее, во всех случаях интервью - это межличностное вербальное общение для получения информации и производства нового знания в целях удовлетворения информационных потребностей общества [5, с.27].

Из всех перечисленных взглядов на интервью подход Джона Саватски, отвергающего соревновательные и предлагающего партнерские отношения, пожалуй, ближе всего к реалиям современной журналистской практики. И все же этот подход не исчерпывает всех вариантов стиля поведения журналиста, вступающего в контакт с другими людьми для получения информации. Характеристики его взаимодействия с собеседником намного разнообразнее. Причем меняются они в зависимости от целого ряда факторов как индивидуального (например, от черт личности собеседников), так и социетального порядка (сложившихся отношений между общественными институтами, медиаорганизациями и отдельными журналистами).

Несмотря на концептуальные различия подходов, разнообразие типов и форматов, у интервью как метода получения сведений в целях информирования общества есть и вполне конкретные поведенческие стилистические приемы, которые могут быть использованы всеми журналистами. Перечислим различные их варианты.

Конфронтационный стиль, по мнению М.М. Лукиной, проявляется, когда журналист не доверяет своему источнику и в каждом событии ищет двойной смысл. Его вопросы часто бывают нелицеприятными, и собеседник ждет подвоха. Такой назойливый, «лезущий во все дыры» журналист-скептик. Похожий имидж сложился у известного телеведущего программы «Момент истины» Андрея Караулова. Надо сказать, что подобная манера поведения вполне естественна для репортера, который по роду деятельности должен докапываться до сути дела и перепроверять факты даже дорогой ценой. Кстати, «натаскивание» репортеров, которым занимаются многие редакции, часто ведется с помощью терминологии, близкой к военной. К примеру, предлагается «наметить план битвы», «разработать методику контрнаступления», «начать атаку вопросами». Хотя на самом деле необходимыми атрибутами успешной межличностной коммуникации являются сострадание, терпение и внимание к собеседнику. Однако таких репортеров, по мнению коллег, характеризуют скорее холодный расчет, жесткость и в некотором смысле агрессивная напористость. Именно такой поведенческий стиль повлиял на формирование в общественном сознании негативного стереотипа журналиста. Хотя это уже отживающий типаж, сложившийся задолго до начала эпохи информационной революции.

Элитарный стиль рождается в определенных социальных условиях в результате процессов социальной стратификации [5, с.28]. Он противостоит конфронтационной, соревновательной стратегии, а все его формы сводятся к обостренному чувству социальной ответственности журналиста, который стоит на страже интересов определенных социальных групп. В этом случае он выступает в роли учителя, «социального контролера» разных сторон жизни общества: экономики, политики, нравственности. Как ни странно, в отличие от журналиста, выбравшего соревновательную, конфронтационную модель поведения и стоящего на страже всего общества, представитель элитарного подхода «простому человеку» уделяет не слишком много внимания.

Партнерский режим общения противостоит двум предыдущим по различным подходам к некоторым базовым представлениям журналистов об источниках информации. Процесс ее поиска, который является необходимым условием подготовки и производства материалов, в первых двух воспринимается как сбор сведений об объектах действительности, а люди, располагающие ими, рассматриваются просто как поставщики сведений, или информаторы. В контексте же партнерского подхода сбор информации осуществляется не с помощью ролевых функций «сборщиков» и «поставщиков» сведений, а в процессе человеческой коммуникации и равноправного взаимодействия двух (или более) людей. Кстати, материал для новостей гораздо чаще, чем мы думаем, возникает в ходе интервью, и в этом смысле новость - продукт человеческого взаимодействия, возникший в результате совместной созидательной деятельности журналиста и его собеседника. Партнерский подход предлагает журналистам сменить профессиональное мышление с позиции «сбора информации» на «поиск новости», выработку нового знания в процессе диалога, когда стороны несут обоюдную ответственность за результат общения. Новость как результат кооперации труда журналиста и собеседника может быть выработана, лишь когда заинтересованность в коммуникации присутствует у обеих сторон, а не только у журналиста, исполняющего профессиональный долг. Этот подход требует большей самоотдачи автора и проникновения в мир собеседника, понимания слагаемых его убеждений, установок, мотивов, даже если это не столь важно для журналистской «истории». Так работает, например, Андрей Максимов, ведущий программы «Ночной полет». Эту модель, однако, многие журналисты не считают оптимальной в таких ответственных ситуациях, когда производство новостей поставлено на поток, когда надо решить определенную узкую задачу и нет времени на партнерство.

Эпоха гражданского общества (для которого характерна свобода слова) и складывающийся на рубеже веков новый информационный порядок, поставили всех участников информационного обмена перед необходимостью пересмотра старых стратегий. Появляются новые подходы в профессиональной журналистской практике, основанные на принципах открытости, прозрачности, толерантности и уважения к собеседнику. Становятся неактуальными агрессивный почерк «сбора информации» и конфронтационный репортерский стиль. Все реже допускается вторжение журналиста в поле оценок и мнений, основная тяжесть которых целиком переносится на плечи ньюсмейкеров. Журналист постепенно снимает маску отпугивающей элитарности. Когда самоценной становится информация, все менее популярным оказывается и «разговор по душам», беседа на равных с интервьюером. В этом случае на первый план как источник сведений выходит собеседник, а уж дело журналиста - эти сведения добыть, причем ненавязчиво, с профессиональной легкостью, изяществом, а затем передать по назначению, обществу, в интересах которого он работает. Немалую роль в этом подходе играет и интерактивное участие аудитории, которая может, как полноценный партнер, включиться в процесс интервью. Журналист тогда выступает в роли своего рода режиссера, модератора общения источника и конечного потребителя информационного продукта.

Глава 2. Исследование практики проведения интервью

Задача интервью – сообщить актуальные сведения по важному, интересующему аудиторию вопросу, полученные от компетентного человека, – определяет информационную основу этого жанра.

Элементы своего отношения, а значит, и оценки происходящих событий, складывающихся ситуаций всегда присутствуют в интервью. Но бывает, журналист ставит перед собой более сложную задачу: не только получить информацию по актуальному вопросу, но и услышать мнение интервьюируемого о предмете разговора. Интервью в таком случае насыщается комментированной информацией. Для убеждения аудитории интервьюируемый, вынужден отвечать на вопросы, требующие оценки, прибегать к аргументации, подкрепляющей его точку зрения. Меняется и характер содержания и вопросов журналиста, и ответов. Если в центр разговора ставится обсуждение важных социальных вопросов, интервью становится проблемным [7, с.136].

Работа журналиста требует большой профессиональной подготовки, хорошего знакомства с темой. Эту подготовку сразу почувствует интервьюируемый и аудитория: она проявится в направленности вопросов, в той информации, которая в них содержится. А также в том, как реагирует журналист на получаемую информацию. Известно, что вопрос и ответ составляют единое речевое целое. Вопрос не только определяет направленность, содержательность ответа, но и его тональность. Задача, которую ставит перед собой журналист, а она опосредованно проявляется в вопросах, должна ориентироваться на интерес к данному человеку, к обсуждаемой проблеме, тем самым – к аудитории.

Т.е. знание психологических особенностей общения так же важно, как и уровень компетентности и подготовленности к беседе. Ведь от того, насколько журналисту удалось разговорить собеседника, заинтересовать его своими вопросами, вовлечь в дискуссию, во многом зависит объем и качество получаемой им информации [2, с.123].

Рассмотрим на примере, как проявляются компетентность интервьюера и его внутренняя ориентация на человека, тему и аудиторию.

Интервью, которое провел со Святославом Федоровым журналист С. Боярченко, предшествовали слова: «Человеческий организм можно восстанавливать подобно пластмассе и оргстеклу» – заявил главный российский специалист в области микрохирургии глаза Святослав Федоров».

На наш взгляд, броскость первой фразы журналиста, несомненно, привлекает внимание аудитории. Ведь был приглашен один из самых известных людей в стране, ученый-хирург с мировым именем. Журналист выбирает животрепещущую тему, представляющую интерес для всех: возможность продолжения срока жизни человека. Но он говорит об этой возможности, как о реальности. А Федоров констатирует: «Но в будущем, возможно, не таком уж далеком, может быть, это будет и возможно».

В современных СМИ нередки случаи стремления к сенсационности в подаче новых громких фактов, открытий, научных свершений, прогнозов. Но для аудитории важнее правдивость, достоверность информации, чем ее сенсационная броскость.

Журналист демонстрирует свою подготовленность к интервью. Конечно же, новые эффективные методы лечения всегда привлекают внимание самой широкой аудитории, так как касаются самого главного в жизни – здоровья. Слова интервьюера («немыслимое открытие») показывают, как работает пресса, ориентированная на сенсацию. А ответ академика С. Федорова развенчивает громкие заявления зарубежной прессы. Для нас важно подчеркнуть, как сам С. Боярченко подает факты, опирается на них.

Следует отметить, что острые вопросы, также рассчитаны на внимание аудитории. Люди знают Федорова, как искуснейшего хирурга, творившего чудеса в новейшей офтальмологии. Корреспондент запасся предварительной информацией. Он ставит свои вопросы прямо.

Начинающего журналиста подстерегает опасность попасть под воздействие авторитета, обаяние личности своего героя, и такая атмосфера общения может повлиять на содержание вопросов. Здесь от журналиста требуются некоторый психологический настрой, усилие, направленное на преодоление этого стереотипа. Ведь, в конечном счете, острота и глубина вопросов помогают лучше раскрыться личности, глубже проникнуть в существо проблемы. А главное – она будет с одобрением воспринята аудиторией. Каждым вопросом журналист поворачивает разговор другой гранью.

Заметим одно качество интервью, приведенного для примера: не только факты, разнообразные сведения, события могут служить предметом жанра, но и сам человек, если он хорошо известен аудитории, если он является носителем и выразителем оригинальной или популярной точки зрения. Слушателям всегда интересна встреча с необыкновенным человеком, популярным политиком, деятелем науки, искусства, известным писателем, артистом.

Это интервью демонстрирует направленность вопросов журналиста, ориентированных и на личность собеседника, и на аудиторию одновременно. Вопросы заставляют собеседника аргументировать свою точку зрения, свои оценки. Проявляются и характерные особенности личности Федорова, афористичность, артистичность, острая публицистичность его речи. Он всегда использовал возможность общения с прессой для пропаганды своих взглядов, своей теории организации труда. Один из основных приемов его публицистики – сравнение и вывод мысли через это сравнение на другое качество. Подчеркнем еще раз: вопросы журналиста учитывают интерес аудитории. Они точны по своей адресности.

По-нашему мнению, данное интервью Боярченко со Святославом Федоровым является аналитическим, поскольку содержит анализ факта, отвечая при этом на вопросы: почему? Каким образом? Что это значит? Боярченко своими вопросами задает направление анализа, в процессе которого С. Федоров рассказывает о своих достижениях.

В этом интервью использовался журналистский подход перевернутой пирамиды. В «перевернутой пирамиде» самый главный элемент события - его итог, результат - выносится в начало текста.

Еще один пример – интервью с актером Василием Лановым, из газеты «Комсомольская правда» за 19 января 1999 года. Первая часть (заголовочный комплекс) традиционна. Заголовок – «Люблю, когда приезжают арестовывать Вольфа» (перифраза из текста) – явно случаен. Зато точно работают на авторский замысел подзаголовок – «Сегодня капитану Грею, Павке Корчагину, капитану Варавве – 65 лет» – и лид: «Василий Лановой, сыгравший когда-то Павку Корчагина, уверен, что историю движут чудаки и романтики».

Сразу отметим взаимодействие с собеседником, умение журналиста отойти от запланированного вопроса, если реплика интервьюируемого вводит новую микротему.

Разберем интервью. По-нашему мнению, это интервью Валентины Львовы с Василием Лановым является портретным, т.к. его целью является раскрытие личности, характера и индивидуальности известного актера. Подход к проведению интервью – Джона Саватски, т.к. отсутствуют соревновтельные отношения между интервьюером и интервьюируемым. Вот сильные позиции текста – начало и конец: «...историю движут чудаки и романтики...» – «романтизм будет нужен». Лановой – во многом знаковая фигура этого направления в нашем кино. Уместно вошли в текст слова самохарактеристики, отражающие его мировосприятие, естественное чувство «нестарения», отношения к делу: «когда твоя работа полезна стране, народу», «я счастливый человек», «я старения не чувствую», «я мечтал сыграть Грея – и получилось», «никакой он не положительный и не отрицательный. А просто человек...».

Надо отдать должное интервьюеру: слова собеседника не «подчищаются» (назовем хотя бы жаргонизм – «туфта»; усеченные предложения, самоперебивы...) В целом жанрово-стилистические приметы интервью налицо.

В интервью возможны уточняющие вопросы, которые возникают спонтанно, – и иногда они могут дать интересный материал. Но каждый из основных, заранее продуманных вопросов должен разворачивать диалог, открывать новую микротему.

В данном случае незавершенность некоторых ответов очевидна, например: журналист, не выяснив, почему любимой сценой актера в фильме «Семнадцать мгновений весны» является названный эпизод, дает такой общий заголовок интервью: Василий Лановой. «Люблю, когда приезжают арестовывать Вольфа».

Преимущественное использование «открытых» вопросов, допускающих незавершенность ответа, может быть эффективным в начале диалога: беседа разворачивается свободно, непринужденно. Но если возник (возможно, нарушая план интервьюера) жесткий вопрос, требующий прямого отклика, журналист, нам кажется, не вправе уходить от него: возникает необходимость перехода к ключевым вопросам в жестком варианте и с закрытым концом. Тогда резко возрастает действенность «персонифицированного» суждения как формы общественного мнения. Такого выхода на проблему, возникшую в реплике В. Ланового, не получилось.

Заключение

Исследование современных подходов к проведению интервью позволяет автору сделать следующие выводы:

Интервью – обмен мнениями, взглядами, фактами, сведениями. Интервью для журналиста – это, с одной стороны, способ получения информации путем непосредственного общения с человеком, владеющим этой информацией; а с другой – публицистический жанр в форме беседы, диалога, в котором журналист с помощью системы вопросов помогает интервьюируемому, т.е. источнику информации, как можно полнее ее изложить.

Существуют разные виды интервью: информационное, аналитическое, оперативное, интервью-расследование, портретное, креативное и street talk. Виды интервью влияют на разработку стратегических планов, обусловливают характер предварительной подготовки, определяют особенности поведения журналиста и собеседника, а также конкретную технологию проведения беседы.

К современным подходам проведения интервью относятся: перевернутой пирамиды, креативного интервью, Джона Саватски. Суть данных подходов заключается в следующем. Перевернутой пирамиды - интервью с источниками подчиняется закону последовательных ответов на шесть традиционных вопросов: кто? что? когда? где? как? почему? В «перевернутой пирамиде» самый главный элемент события - его итог, результат - выносится в начало текста, а не наоборот. Креативного интервью - когда участники беседы, обмениваясь сведениями, идеями, достигают такого уровня знания, к которому каждый из них не смог бы прийти в одиночку, самостоятельно. Джона Саватски - отвергает соревновательные и предлагает партнерские отношения. «В интервью не надо соревноваться, - считает он, - в интервью надо задавать вопросы и получать на них ответы».

Подход, в котором превалировала идеологическая оценка ситуации, а критерием нравственности служили нормы партийной дисциплины, использовался в советское время. С середины 1990-х годов и в настоящее время он неактуален.

Несмотря на концептуальные различия подходов, разнообразие типов и форматов, у интервью как метода получения сведений в целях информирования общества есть и вполне конкретные поведенческие стилистические приемы, которые могут быть использованы всеми журналистами. Перечислим различные их варианты: конфронтационный стиль, элитарный стиль, партнерский режим, принципы открытости, прозрачности, толерантности и уважения к собеседнику.

В курсовой работе проведен анализ интервью Боярченко со Святославом Федоровым для того, чтобы определить подходы, с применением которых оно проведено. Нами сделан вывод, что интервью Боярченко со Святославом Федоровым является аналитическим, поскольку содержит анализ факта, отвечая при этом на вопросы: почему? Каким образом? Что это значит? Боярченко своими вопросами задает направление анализа, в процессе которого С. Федоров рассказывает о своих достижениях. В этом интервью использовался журналистский подход перевернутой пирамиды. В «перевернутой пирамиде» самый главный элемент события - его итог, результат - выносится в начало текста.

Анализ интервью Валентины Львовой с Василием Лановым показал, что оно является портретным, т.к. его целью является раскрытие личности, характера и индивидуальности известного актера. Для его проведения был использован подход Джона Саватски.

Список использованной литературы

1.       Белановский С.А. Индивидуальное глубокое интервью. - М.: Николо-Медиа, 2001.

2.       Ким М.Н. Технология создания журналистского произведения. - СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2001.

3.       Князев А. Основы журналистики и телерепортажа. – Бишкек: КРСУ, 2001.

4.       Кузнецов Г.В., Цвик В.Л., Юровский А.Я. Телевизионная журналистика. – М.: Высшая школа, 2002.

5.       Лукина М.М. Технология интервью. - М.: Аспект Пресс, 2003.

6.       Муратов С.А. Телевизионное общение в кадре и за кадром. - М.: Аспект Пресс, 2003.

7.       Смирнов В.В. Жанры радиожурналистики. - М.: Аспект Пресс, 2002.

8.       Тертычный А.А. Жанры периодической печати. - М.: Аспект Пресс, 2000.

Приложение 1

Текст интервью корреспондента газеты «Комсомольская правда» Боярченко с политиком и врачом Святославом Федоровым (сокращенный вариант)

Боярченко: «Скажите, вот, на ваш взгляд, является ли лазерная хирургия вершиной медицинской науки на сегодняшний день, и в XXI в. мы войдем уже с тем же, и не появится ничего нового?»

Федоров: «Лазерные лучи это просто инструмент для достижения каких-то хирургических целей. Лазерные лучи пока что не могут изменять белковые молекулы, реконструировать их так, как нам бы хотелось. Но в будущем, возможно, не в таком уж далеком, может быть, это будет и возможно. Человек с возрастом полимеризируется постепенно, стареет, как пластмасса, как оргстекло, которое сегодня прозрачно, а через двадцать лет его надо выбрасывать, потому что там трещинки появляются, меняется цвет. Так и человек. У него все время идет под влиянием тех энергий, среди которых мы живем в этом огромном энергетическом котле – нашей Вселенной, идет процесс полимеризации: белковые молекулы, как кирпичи, теряют свою прочность. И поэтому вопрос о том, как сделать наши молекулы, те кирпичики, из которых мы состоим, т.е. белковые молекулы, сделать молодыми – это вопрос теоретически решаемый».

Боярченко: «Многие телеканалы, специальные медицинские издания сказали о каком-то немыслимом открытии английского офтальмолога Матчи, который начал лечить простым тепловым лучом. Что вы по этому поводу думаете?»

Федоров: «Мы это делали до него лет пятнадцать или двадцать назад. У нас имеется аппарат, он у меня стоит. Мы сделали уже десятки тысяч операций этим аппаратом. Он давно запатентован, просто мы не занимаемся рекламой. Понимаете? Мы занимаемся делом».

Боярченко: «Святослав Николаевич, что вы можете сказать о коррекции зрения, о контактных очках. К нам обращаются люди, которые в свое время решились на операцию, а теперь жалуются, что со временем они теряют зрение, и говорят, что лучше бы так и носили свои очки, линзы».

Федоров: «О том, что люди не должны носить очки, я говорил лет двадцать пять тому назад. Мы начали делать операции против очков с 1974 года. За это время мы сделали около миллиона таких операций. И количество людей, недовольных этими операциями, конечно, есть, потому что в период первого освоения некоторые врачи делали ошибки, передозировали методы хирургии глаза или, наоборот, недодозировали. Первый период освоения любой технологии связан с какими-то ошибками».

Боярченко: «Святослав Николаевич, вы олицетворяете собой офтальмолога и политика одновременно. «Политика» – в переводе с древнегреческого означает все-таки управление государством. Есть ли среди управляющих нашим сегодняшним государством слепцы? Как их можно научить видеть?»

Федоров: «Почти все наше правительство является слепцом. В Чехословакии провели приватизацию так, что огромное количество рабочих и служащих стало реальными собственниками своего дохода и своей прибыли. Даже Америка сейчас уже понимает: надо каждого работающего сделать заинтересованным в конечном результате труда. Мы же приватизировали сдуру не труд человека, а приватизировали лопату, которой он работает. Практически деньги или кусок металла стали важнее, чем человек, чем его творческое начало, его душа, его политические взгляды, производительность его труда, его нравственность».

Приложение 2

Текст интервью корреспондента газеты «Комсомольская правда» Валентины Львовой с актером Всилием Лановым (сокращенный вариант)

В начале интервью речь идет о спектакле, готовящемся к постановке.

Львова: «Когда премьера?»

Лановой: «Должна быть в конце февраля... Сложная пьеса. Напоминает скандинавские пьесы конца прошлого века. Интересная вещь: каждый век в истории начинается с великих иллюзий, которые потом, в конце, оборачиваются туфтой. Наше время – лишнее тому доказательство».

Львова: «Василий Семенович, но, значит, следующий век тоже начнется с иллюзии. Вы можете себе представить, с какой?»

Лановой: «Ну, кто это знает. Человечество долго без глупостей жить не может. И в какую ловушку в следующий раз полезет?»

Львова: «А вы в своей жизни лазали в какую-то ловушку? Увлекались иллюзиями?»

Лановой: «Нет».

Львова: «Вы настолько трезво мыслите?»

Лановой: «Да, достаточно трезво...»

Львова: «Вы пессимистичны? Ваш герой – писатель – в пьесе, которую вы репетируете, говорит, что он бежал от реальности и строил свой мир на бумаге. Можно сказать, что вы бежите от реальности в театр?»

Лановой: «Нет. Самое счастливое актерство получается, когда твоя работа полезна стране, народу. Ты видишь эту пользу. Ты видишь результат этих фильмов, спектаклей. И я счастливый человек, потому что я сорок шесть лет снимаюсь в кино и сорок один год работаю в театре. И я видел звездные часы и Театра Вахтангова, и нашего советского кинематографа...»

Львова: «В вашем предыдущем спектакле – «Лев зимой» – вы играете стареющего короля, которому наследники дышат в спину. Но слово «старость» с вами как-то не увязывается...»

Лановой: «Должен вам сказать, что мне шестьдесят пять лет, и тьфу-тьфу-тьфу – я старения не чувствую. Мне говорят, что это плохо, что в таких случаях бывает мгновенный обвал. Не знаю, жить надо, пока живется, и я иногда останавливаюсь, вспоминаю о своем возрасте – мол, что ж ты делаешь, тебе же не двадцать лет. Но, слава Богу, пока бегаю».

Львова: «Вы сыграли в таком количестве фильмов. У вас есть любимый?»

Лановой: «Полосатый рейс».

Львова: «Почему?»

Лановой: «Там некогда ошибиться».

Львова: «А вы вылавливаете свои ошибки в старых фильмах?»

Лановой: «Нет, я их не смотрю. Мне это не доставляет удовольствия».

Львова: «То есть вы, чуть ли не единственный в стране человек, который не смотрит «Семнадцать мгновений весны»?

Лановой: «Нет. Я если и смотрю, то кусочками. Хотя вот в «Семнадцати мгновениях» есть моя любимая сцена – это когда Вольф выходит из самолета и видит, что его приехали арестовывать».

Львова: «Раньше в интервью вы говорили, что мечтали сыграть Маяковского. Так и не удалось. А были мечты, которые сбылись?»

Лановой: «Я мечтал сыграть Грея – получилось. Корчагина – получилось. Вронского, Анатоля я играл как-то... В ритме обычных своих ролей. Очень хотел сыграть Андрея. Думаю, что это было бы и с точки зрения картины точнее».

Львова: «А Штирлица вам не хотелось играть?»

Лановой: «Нет».

Львова: «А почему вы согласились на Вольфа? Все-таки вы играли героев положительных, а тут...»

Лановой: «Положительный – отрицательный – это все ерунда. Что, Анатоль Курагин – отрицательный? А когда ему отрезают на Бородине ногу – это эпизод, который я настоял, – мы понимаем, что никакой он не положительный и не отрицательный. А просто человек. Врагом делали только на примитивном уровне».

Львова: «Несколько лет назад вы говорили, что из нашей жизни ушел романтизм. Не вернулся?»

Лановой: «Он намного удалился. Пришли прагматики – жестокие, суровые, бездуховные. Но общество все равно не может жить без чудаков. Историю движут чудаки и романтики. Какие бы люди ни тянулись к власти, человек будет останавливаться и смотреть на топающего ребенка. Будет удивляться чуду. Природе. Пока он удивляется, романтизм будет нужен».

Страницы: 1, 2