Уголовное право в России в X-XVIII веках

формах, обязательная казнь следовала без всякого учета сословности.

До бунта Разина значение сословного фактора в проблеме убийств

занимало государство меньше, нежели идеологические аспекты так называемых

«родственных» убийств. В специальной главе Уложения «сословные» убийства

представлены в виде посягательства на жизнь господина и госпожи. Но

значительно больше занимают законодателя убийства «родственные» и

начинается глава XXII с многочисленных ситуаций по убийствам родителей. В

основе этого лежит целиком религиозно-нравственный подход. После Смуты

расшатывание бытовых и семейно-религиозных устоев было наиболее опасным и

прямо вело к «шатости» всех сословий. Поэтому-то в XVII в. в

государственной политике охраняются правила домостроя и семейного

повиновения.

Таким образом, при укреплении сословных подходов, Уложение 1649 г.

сохранило принцип всеобщности защиты личности и даже крепостническая

политика не разрушила религиозных основ карательной доктрины. Жизнь

принадлежала Богу, изменить это правило светская власть не могла.

В ином ключе развивалась правовая защита других компонентов личности —

чести и телесной неприкосновенности. Конечно, учитывая меньшую тяжесть этих

посягательств в сравнении с убийствами, законодатель назначил менее тяжкие

кары, но суть дела в другом. Здесь главенствующее место занимают чисто

сословные принципы защиты личности, без всякой религиозной подоплеки. Честь

и телесное здоровье — принадлежность тварного мира. Щепетильное отношение к

чести прямо ведет к гордыне, к эгоцентризму, к греху, чем и отличались,

например, местнические родовые споры. Имело место господство чисто

прагматических штрафных кар, которые в конце концов и представляют собой

модифицированный эквивалент собственности. В XV — ХУП вв. побои, увечья,

оскорбления постепенно эволюционизировали к множественности наказаний:

тюремному заключению, телесным карам, штрафам. Но торжествовал в этом

многообразии открыто сословный подход и штрафы, которые зависели только от

сословной принадлежности, получив окончательное закрепление в Уложении 1649

г. В системе штрафов за бесчестье и телесные повреждения проявлялась связь

собственности с материальным бытием, связь личности через денежный

эквивалент и тварное существование с огромным значением собственности.

Важнейший принцип русского права XV — XVII вв. заключался во взаимосвязи

ценности личности через ее сословное выражение в собственности.

Рассматриваемые кодексы карают посягательства на собственность

денежными эквивалентами. Но церковные кражи (святотатство) наказывались

смертью, поскольку собственность выступала не в качестве самой себя, а в

идеологизированной форме. Равным образом, смертью каралось посягательство

на собственность со стороны «лихих людей», поскольку законодателя

интересовала здесь повышенная опасность самой личности преступника. Если

посягательства на собственность были связаны с обычными хищениями,

нарушениями земельных границ и т. д., материальные взыскания продолжали

играть огромную роль. Если в этих случаях применялись тюрьма и телесные

кары, то денежные взыскания над ними превалировали. Уже Судебник 1497 г.

устанавливает, что при отсутствии денежных средств вор должен отработать

убытки. В русском праве было распространенным правило, согласно которому

неправомерное обогащение влекло за собой троекратную регрессную выплату.

Судебник 1550 г. сохраняет эти принципы, ужесточая выплаты посредством

правежей и поручительств. Санкции за имущественные преступления «лихих»

всегда предусматривали имущественно-финансовые взыскания. Ни опричная

политика, ни Смута не поколебали сословно-имущественных принципов защиты

собственности, в Уложении 1649 г. они еще более укрепились. Кодекс усложнил

защиту личности и собственности посредством расширения тюремного заключения

и телесных кар, но штрафы, конфискации, материальные взыскания с учетом

сословного статуса лица были очень часты.

Интересный аспект защиты частной собственности предусматривало

Уложение 1649 г. впервые допускается убийство вора не только в момент

совершения кражи, но и во время погони за ним, а также в случае оказания

сопротивления при поимке.

Право собственности трактуется широко: кража – это и ловля рыбы в

чужом пруду, и расхищение имущества во время стихийных бедствий.

В рассматриваемый период получают дальнейшее развитие понятия

субъективной стороны преступлений. Закон разделяет преступников на главных

и второстепенных (соучастников). Отдельно квалифицировались пособники,

попустители и укрыватели.

Уложение 1649 г. знает деление преступлений на умышленные,

неосторожные и случайные. За неосторожные действия совершивший их

наказывается так же, как и за умышленные действия. Здесь сохраняется

архаический принцип объективного вменения: наказание следует не за мотив

преступления, а за его результат.

Итак, общей особенностью развития уголовного права для указанного

периода явилось, во-первых, смещение акцентов в сторону ужесточения

наказания, а во-вторых – дальнейшая регламентация государственных

преступлений. В вышеперечисленных законодательных актах как нигде более

ярко виден основной принцип феодального права – существенная дифференциация

применимости права для представителей разных сословий.

Глава III. Усиление уголовной репрессии абсолютистского государства в

начале XVIII в.

В период реформ Петра I и последующего их развития были сделаны

попытки кодификации военно-уголовных норм. Прежде всего, они представляли

собой желание законодателя перенести в российское право иностранные законы,

согласованные с реальностями жизни русской армии. 30 марта 1716 г. Петром I

был утвержден первый военно-уголовный закон. Артикул воинский был

заимствован из иностранных источников, а именно в основу его были положены

шведские артикулы Густава Адольфа. В артикуле содержались толкования каждой

статьи.

Артикул представлял собой своеобразный комплексный боевой, военно-

административный, военно-уголовный и уголовно исполнительный кодекс России.

Кроме того, Устав Воинский был законодательным актом, который включал в

себя независимые друг от друга наказания различных видов. Ввиду очевидного

совершенства и большей полноты артикулов по сравнению с Уложением царя

Алексея Михайловича (1649 г.), Петр I приказал руководствоваться артикулами

во всех судах.

В данном юридическом документе основные воззрения на наказание и

преступление существенно изменяются, в связи с постепенным усилением

государственной власти, берущей в свои руки как оценку преступных деяний,

так и определение за них наказания. На этой почве она медленно, путем

практики, проводит мысль, которую духовенство неоднократно выражало еще в

первом периоде: что власти установлены Богом "в отмщение злодеям и в

похвалу благотворящим, чтобы люди, если презрят страх Божий, вспомнили бы

страх властителей земных"[15].

Исключительное внимание было уделено законодателем институту

наказания. Впервые были определены цели и задачи наказания, которые

заключались в возмездии за содеянное, устрашении правонарушителя и народа,

ограждении общества от преступника, предупреждении преступлений путем

ликвидации субъекта, приведения его в физическую непригодность или

возникновение у него страха перед наказанием.

Эта новая точка зрения на наказание не вытесняет вполне старого начала

возмездия или воздаяния злом за зло, свойственного мести. На эту почву

прежде всего становится и государственный суд: "кто кого убьет, онаго кровь

паки отмстить".

Цели, намечаемые наказанием, определяются исключительно

государственными и общественными интересами, в угоду которым преступник

всецело приносится в жертву. Они могут быть сведены к следующим: 1)

ограждение общества от преступников полным их истреблением ("чтобы лихих

людей извести"), или изувечением их, чтобы предупредить возможность

совершения новых преступлений (например, виновным в подделках подьячим

отсекали пальцы, "чтобы впредь к письму были непотребны"), или, наконец,

изъятием преступников из среды общества в тюрьму или в ссылку. 2)

Устрашение преступников и всех граждан от совершения преступных деяний

тяжестью и жестокостью наказаний: "да и прочие страх примут таковая не

творити", "чтобы на то смотря другим неповадно было так чинить". 3)

Извлечение материальных выгод из имущества и личных сил преступника -

конфискации, денежные пени и эксплуатация труда преступников со времени

введения каторжных работ при Петре. Первые две цели по существу требовали

самых жестоких наказаний, которые и процветали в Петровском

законодательстве. Воинский устав в 122 статьях назначает смертную казнь;

отдельные указы угрожают смертною казнью за самые ничтожные поступки,

например, за хитрость и нераденье, за поклепные иски и пр. Несомненно, что

во многих указанных случаях имелась в виду только угроза. Кроме того,

следует учесть, что сама по себе строгость уголовного закона в силу

исторических причин не повлекла массовых казней после принятия Устава. В то

время шло интенсивное строительство городов, страна участвовала в

нескольких войнах, а смертные приговоры зачастую заменялись принудительным

трудом на возведении всякого рода фортификационных сооружений и гражданских

объектах («извлечение выгод из преступника»). Нельзя не отметить и того

факта, что нередко назначенные при Петре I наказания отменялись актами о

помиловании по случаю военных побед, заключения мира со Швецией в 1722 г. и

т.д. Устанавливая наказания, законодательство петровского периода,

преследовало цели привлечение осужденных на многочисленные государственные

стройки и т.д.

Кроме смертной казни, ряд изувечивающих наказаний и наказание кнутом

(так называемая торговая казнь) и равносильное нередко квалифицированной

смертной казни, достаточно обрисовывают, какими способами предполагалось

достигнуть цели устрашения.

Особенности карательной системы Петровского законодательства

обнаруживаются еще и в формах уголовной санкции. Господствующей была

неопределенная санкция: не определяется вид наказания, или указывается вид

, но не определяется размер наказания. Например: "учинить наказание, что

государь укажет", или "учинить наказанье, смотря по вине"; или же: "взять

пеню, что государь укажет", "посадить в тюрьму до государева указа". Рядом

с этим существовали санкции по форме безусловно определенные, но в

практическом применении столь же неопределенные, как и вышеуказанные, и

имевшие лишь характер угрозы (например, в целом ряде случаев относительно

смертной казни). Вследствие этого, участь преступника нередко совершенно

зависела от произвола правительства. Происходившая отсюда неравномерность

наказаний еще более усиливалась вследствие все более упрочившегося начала

сословности. Наконец, к числу особенностей карательной системы в

рассматриваемую эпоху следует отнести отсутствие принципа индивидуальности

наказаний. Как в эпоху мести нередко страдали невинные родственники, так и

позже подвергались наказанию невинные члены семьи: жена при муже, дети при

отце.

Однако уже в то время в законе появляются такие виды наказаний,

которые в общих чертах напоминают цивилизованные формы уголовной репрессии

(ссылка, изгнание со службы, публичное извинение, политическая смерть,

тюремное заключение). Это в основном связано с главенством введенной Петром

I сословной и персональной подсудности, последняя из которых существовала

до недавнего времени.

Понятие о преступлении тоже постепенно изменяется. Оно начинает

считаться деянием, не только причиняющим вред отдельным лицам, но грозящим

опасностью государству и обществу, а потому перестает быть делом личным или

семейно-родовым и становится делом государевым и земским. Преследование

преступлений, зависевшее раньше от инициативы частных лиц, теперь

становится обязанностью органов государства. Сначала государство преследует

небольшой круг деяний, признаваемых более важными; это "лихие дела" -

душегубство, разбой, кража с поличным, - совершаемые "лихими людьми" или

профессиональными преступниками. В этих названиях сказывается еще

материальный взгляд на преступление и преступника; но затем все более и

более преобладающее значение получает чисто формальный взгляд на

преступление, возникший и упрочившийся под влиянием церковных учений. В

преступлении церковь видела прежде всего грех, нарушение божественного

закона, и называла преступников "забывателями страха Божия". Отсюда

естественно вытекало понятие о преступлении как о нарушении закона

светского, который, прежде всего, должен служить поддержкой церковного

учения церкви. Вина преступника оказывалась, таким образом, двойственной:

перед Богом и перед властью.

Воинский устав весьма мало привносит в субъективную сторону

преступления. Вопрос о вменении стоит в зависимости еще от некоторых

специальных условий, внешних и субъективных. К числу первых относятся

необходимая оборона и крайняя необходимость. В Воинском уставе оборона

значительно ограничивается. Им впервые вводится понятие о крайней

необходимости, применительно к незначительным кражам "из крайней голодной

нужды"; наказание в таких случаях или совсем не применяется, или умаляется.

К числу субъективных условий вменения, известных московскому праву из

Градских законов, относятся малолетство (аще 7 лет отрок) и явно

болезненное психическое состояние (бесные), устраняющие наказание даже при

убийстве. Воинский устав упоминает еще о состоянии аффекта и служебной

ревности, как об обстоятельствах, смягчающих наказание.

Умысел на государево здоровье наказуется наравне с оконченным деянием,

умысел на жизнь господина - наравне с покушением. Воинский устав расширяет

наказание за умысел в преступлениях против Величества; Морской устав

распространяет это правило и на общие преступления: "все убийцы и

намеренные к тому будут казнены смертью". Покушение на госуд. преступление

наказуется по Уложению как совершение, при некоторых общих преступлениях -

снисходительнее. Воинский устав различает покушения оконченные и

неоконченные, смягчая наказания за последние, если деяние доведено до конца

по желанию самого преступника. Что касается до соучастия в преступлении, то

Уложение различает: 1) главных виновников, интеллектуальных и физических,

причем последние наказывались иногда легче (холопы, действовавшие по

научению господ), иногда строже (подьячий - строже дьяка за составление

неверного судного списка), иногда одинаково; 2) пособников - "товарищей",

которым назначается то меньшее наказание, то одинаковое с главными

виновниками ("подвод" и "поноровка"), и 3) прикосновенных лиц, которые

подлежат также весьма различным наказаниям: пристанодержательство ("стан" и

"приезд") наказуется как разбой; покупка и хранение краденого ("поклажея")

- тюрьмой или только отдачей на поруки; неоказание помощи в случае

опасности от преступников - кнутом; отказ от ловли преступников - пеней;

недонесение играет важную роль при государственных преступлениях, все

соучастники подлежат наказанию наравне с главными виновниками, причем не

только не проводится различия между посторонними и членами семьи, но

последние даже предполагаются соучастниками, если не докажут противного.

Воинский устав также знает все эти формы участия, но в большинстве случаев

устанавливает одинаковые наказания для разных соучастников. В связи с

изменением общих воззрений на наказание и преступление, иное значение

получают и отдельные виды преступлений Постепенно выдвигаются на первый

план деяния, направленные против церкви и государства.

Воинский устав ставят на первое место преступления против веры и

церкви. В законе предусмотрены такие преступления, как чародейство,

идолопоклонничество, богохульство, непосещение церкви и т.д. Многие

преступления против веры вели к смертной казни и телесным наказаниям.

Далее следуют преступления политические, особенно подробно

перечисленные в Воинском уставе, преступления по службе, против порядка

управления, против общественного порядка и спокойствия и т. д. На первое

место среди них было поставлено всякое выступление против жизни, здоровья,

чести государя. Подробно говорилось об измене (вооруженное выступление

против государя, тайная переписка и тайные переговоры с неприятелем,

открытие пароля и т.д.) Специальная глава (17) посвящена такому

преступлению, как возмущение и бунт. За политические преступления была

установлена, как правило, смертная казнь.

Преступления против частных лиц стоят на самом последнем месте.

Имущественные преступления предусмотрены в гл. 21 Артикула. К ним

относятся, в частности, кража, грабеж – явное похищение чужого имущества,

совершенное путем вооруженного насилия или без него. Определены такие

составы, как утайка чужого имущества, отданного на сохранения, присвоение

находки, повреждение и истребление чужой собственности. Имущественные

преступления наказывались чрезвычайно жестоко (колесование, сожжение,

повешение, отсечение головы, шпицрутены, отсечение носа и ушей, каторга).

Воинский устав был прогрессивным шагом в процессе кодификации и

унификации как уголовного права России в целом, так и военно-уголовного

наказания в частности. Однако он имел ряд существенных недостатков,

поскольку отличительными свойствами наказания в петровскую эпоху были:

а) отсутствие индивидуализации наказания, в силу чего нередко карались

близкие родственники преступника;

б) крайняя неопределенность законодательных формулировок, в результате

чего невозможно было определить вид наказания (например: «под опасением

жестокого наказания», «под опасением государева гнева и жестокого

истязания», «быть в казни», - Устав воинский, артикул 78);

в) отсутствие равенства всех перед законом, что объяснялось сословным

духом эпохи (нижние чины могли быть подвергнуты любому наказанию, а в

отношении высших чинов телесные наказания не применялись);

г) мучительность уголовных наказаний (законодательство Петра I

абсолютизировало и исключительную меру наказания - смертную казнь). Так, из

209 артикулов Устава воинского смертную казнь предусматривал - 101. В них

были определены совершенно мучительные виды смертной казни: четвертование,

колесование, заливание горла расплавленным металлом, сожжение. Кроме того,

суд мог установить форму наказания по своему усмотрению. В практике было

членовредительство: отсечение рук, ушей, пальцев, вырывание ноздрей,

клеймение. Все это приносило не только страшные физические страдания, но и

делало осужденных изгоями общества.

Заключение

Самым известным памятником древнерусского права, содержащим нормы

уголовных наказаний и порядок их исполнения, является "Русская Правда". Ее

предписания основывались на обычаях и сложившейся практике наказания за

совершенные преступления. В ней упоминается о смертной казни как о мере

наказания. В то же время этот свод законов исключает физическое воздействие

на людей в качестве меры наказания.

В Псковской судной грамоте смертная казнь предусматривалась как мера

наказания по пяти видам преступлений: за воровство в церкви, конокрадство,

государственную измену, поджог, кражу, совершенную в третий раз.

Судебники 1497 и 1550 гг. предусматривали применение смертной казни

уже по 10 видам преступлений. Таким образом, система наказаний в процессе

их исполнения по судебнику стала приобретать более суровый характер,

направленный прежде всего на устрашение населения. Судебник 1550 г. впервые

регламентировал пытку.

Соборное Уложение 1649 г пошло по пути дальнейшего наращивания

устрашающего начала наказания и процесса его исполнения, ярко выраженной

мести преступнику за совершенное деяние. Ведущими видами наказания являлись

смертная казнь, телесные наказания, в том числе членовредительские,

тюремное заключение и ссылка.

Артикул Воинский Петра I содержал перечень воинских преступлений и

устанавливал меры наказания за эти преступления. За многие виды

преступлений предусматривались жестокие наказания - битьё кнутом,

шпицрутенами, ссылка на каторгу или смертная казнь.

В общем развитие уголовного права указанного периода характеризовалось

процессом закрепления привилегий феодалов. В рассматриваемых юридических

документах открыто провозглашался принцип неравноправия различных классов

феодального общества.

Библиографический список

1. Российское законодательство X-XX веков. В девяти томах. Т. 1-4. – М.:

Юрид. литер., 1985.

2. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д,

«Феникс», 1995. – 524 с.

3. Исаев И.А. История государства и права России. – М.: Юрист, 1993. – 272

с.

4. История СССР с древнейших времен до конца XVIII в. / Под ред. Б.А.

Рыбакова. – М.: Высш. школа, 1983. – 415 с.

5. Памятники русского права. Вып. 6. Соборное уложение царя Алексея

Михайловича 1649 г. М., 1957. –182 с.

6. Подвигина Н.Л. Очерки социально-экономической и политической истории

Новгорода Великого в XII-XIII вв. – М., Высш. школа, 1977. – 384 с.

7. Развитие русского права в XV – первой половине XVI в. – М., Юрид. лит.,

1988. – 465 с.

8. Рогов В.А. История уголовного права, террора и репрессий в Русском

государстве XV-XVII вв. М.: Юрист, 1995. – 488 с.

9. Сизиков М.И. История государства и права России с конца XVII до начала

XIX века: Учеб. пособие, М.: Юрист, 1998. – 360 с.

10. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. Т.1. М.: Юрист,

1994. 457 с.

11. Чистяков Н.О. История отечественного государства и права. – М.: Юрист,

1996. – 442 с.

12. Штамм С.Ю. Судебник 1497 г. М., 1955. – 232 с.

-----------------------

[1] Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. Т.1. М., 1994.

С.57.

[2] Российское законодательство X-ХХ веков. Т.4. С.320.

[3] Российское законодательство X-XX веков. В девяти томах. Т. 1. – М.:

Юрид. литер., 1985. С. 27.

[4] Там же, с. 28.

[5] Там же, с. 28.

[6] Цит. по: Подвигина Н.Л. Очерки социально-экономической и

политической истории Новгорода Великого в XII-XIII вв. – М., 1977. С. 284.

[7] См. Подвигина Н.Л. Очерки социально-экономической и политической

истории Новгорода Великого в XII-XIII вв. – М., 1977. С. 289.

[8] См. Развитие русского права в XV – первой половине XVI в. – М.,

1988. С. 165.

[9] Там же, с. 180.

[10] Цит. по: Рогов В.А. Уголовное право и карательная политика в

Русском государстве XV-XVIII веков. – М., 1990. С. 93.

[11] См. Рогов В.А. Уголовное право и карательная политика в Русском

государстве XV-XVIII веков. – М., 1990. С. 95.

[12] См. Рогов В.А. Уголовное право и карательная политика в Русском

государстве XV-XVIII веков. – М., 1990. С. 96.

[13] Памятники русского права. Вып. 6. Соборное уложение царя Алексея

Михайловича 1649 г. М., 1957. С. 22.

[14] Цит. по: Рогов В.А. Уголовное право и карательная политика в

Русском государстве XV-XVIII веков. – М., 1990. С. 100.

[15] Российское законодательство X-XX веков. В девяти томах. Т. 4. –

М., 1985. С. 363.

Страницы: 1, 2, 3