Прикосновенность к преступлению

посягательству на жизнь человека по норме об оставлении в опасности

необходимо наличие следующей совокупности условий: 1) человек, находящийся

в опасном для жизни состоянии, вследствие преступного посягательства,

должен быть лишен возможности самостоятельно принять меры к самосохранению;

2) виновное лицо должно было иметь возможность противодействовать

посягательству на жизнь; 3) виновное лицо было обязано заботиться о

потерпевшем (по договору, по долгу службы или работы, вследствие иных

правовых обязанностей) либо само поставило потерпевшего в опасность

преступного на его жизнь посягательства.

Ответственность за попустительство, допущенное частными лицами, может

наступить по нормам уголовного кодекса за неоказание лицу, находящемуся в

опасном для жизни состоянии, необходимой и явно не терпящей отлагательства

помощи, если она заведомо могла быть оказана виновным без серьезной

опасности для себя и других лиц, либо несообщение надлежащим учреждениям

или лицам о необходимости оказания помощи.

Ответственность за попустительство по нормам о неоказании помощи

наступает при следующих условиях: 1) не принятые виновным меры

противодействия преступлению были в данной конкретной ситуации единственным

средством оказания помощи потерпевшему, находящемуся, вследствие

преступного посягательства, в опасном для жизни состоянии; 2) данные меры

были необходимы и явно не терпящими отлагательства; 3) эти меры могли быть

предприняты виновным без серьезной опасности для себя или других лиц.

Действия, направленные на воспрепятствование преступлению, за

невыполнение которых наступает ответственность по нормам о неоказании

помощи и оставления в опасности, должны быть осуществлены в пределах

необходимой обороны. Вместе с тем, представляется, что поскольку речь идет

о противодействии посягательствам на самое ценное человеческое благо, на

жизнь, то в этих случаях самые решительные действия против преступника

(вплоть до причинения ему смерти) должны, как правило, признаваться

отвечающими требованиями необходимой обороны.

Момент окончания попустительства обычно связывается с установлением

самого факта невоспрепятствования со стороны должностного, частного или

специально обязанного частного лица в отношении подготовки, совершения или

сокрытия преступления. Однако, как было показано выше, в ряде случаев этот

момент отодвигается на более позднюю ступень, когда, например, наступают

определенные последствия. В последних случаях для состава преступления

требуется установить наличие причинной связи между фактом

невоспрепятствования преступлению и предусмотренными законом общественно

опасными последствиями.

С субъективной стороны попустительство, как правило, совершается с

прямым умыслом. Вместе с тем, когда для наличия состава преступления

требуются определенные общественно опасные последствия, то вина при

попустительстве может выступать и в так называемой "двойной" форме.

Цель при попустительстве, обычно, не имеет четкого выражения и не

является обязательным элементом состава. Как правило, она выражается в

желании попустителя избежать действительных или мнимых неприятностей,

затруднений, опасности, возможность чего связывается виновным с

воспрепятствованием преступлению. В отдельных случаях цель может быть

включена в состав преступления.

В основе мотивов попустительства лежат побуждения, обусловленные

социальным нигилизмом, который может дополняться такими отрицательными

свойствами личности, как эгоизм, карьеризм, безволие, беспечность,

злорадство, корысть и т. п. Корыстные мотивы и мотивы иной личной

заинтересованности также могут быть признаками состава преступления при

попустительстве.

По мнению Г. Виттенберга и П. Панченко24, целесообразно объединение

недонесения о готовящихся (и совершающихся) преступлениях с

попустительством, в одном случае, и недонесении о совершенных преступлениях

с укрывательством, в другом. Важной предпосылкой для таких изменений

является общность объективных и субъективных признаков деяний.

Объективное выражение недонесения и попустительства заключается в

чистом бездействии - в бездействии по отношению к готовящемуся,

совершаемому или укрываемому преступлению. И то, и другое деяние

совершается в связи с безразличным отношением окружающих лиц к фактам

преступлений. В этом смысле недонесение как бы охватывается

представляющимся более широким понятием попустительства. Вместе с тем,

правовая природа рассматриваемых деяний имеет существенные различия. Если

недонесение возникала бы по советскому уголовному законодательству в связи

с невыполнением уголовно-правовой обязанности сообщить о готовящемся,

совершаемом или совершенном преступлении надлежащим учреждениям или лицам,

то попустительство есть невыполнение обязанности принять непосредственные,

как правило, личные меры противодействия подготовке, совершению или

сокрытию преступления.

В то же время, недонесение, которое допускалось в отношении

совершенного преступления, весьма близко примыкает к укрывательству.

Недонесение в этом смысле представляет как бы форму так называемого

"покрывательства" преступлений.

В свете задач дальнейшего совершенствования общественных отношений в

нашей стране и формирования законных отношений представляется, что норма

уголовного кодекса, предусматривающая ответственность за недоносительство,

уже не отвечала в достаточной мере требованиям времени, не обеспечивала

надлежащей правовой борьбы с нигилистическим отношением отдельных граждан к

преступным посягательствам. И дело здесь не только в некоторых

"отрицательных эмоциях", вызываемых терминологическим звучанием этого

состава, на что указывают отдельные авторы25. Для общества, его органов

правосудия, важен в конечном счете не сам факт сообщения о преступлении

компетентным органам, к чему в советское время обязывал граждан уголовный

закон, а то, чтобы готовящееся преступление было предотвращено,

совершающееся - пресечено, а совершенное - изобличено.

Интересы правосудия будут полностью удовлетворены, если вмешательство

граждан непосредственно будет направлено на недопущение или пресечение

преступного посягательства либо склонение совершившего преступление лица к

чистосердечному раскаянию и явке с повинной. И только если подобные усилия

не достигают результата, целесообразно обязывать граждан сообщить о

преступлении соответствующим органам.

Наряду с тем, что возложение на граждан именно такой обязанности было

бы в большей мере подкреплено моральными соображениями и реально

обеспечено, предложенное решение вопроса имело бы и другие существенные

преимущества. Ведь если преступник готовит или совершает преступление, то в

распоряжении посвященных в это лиц имеются различные способы

воспрепятствовать преступнику, а какой способ они изберут - сообщить

органам власти или лично вмешаться - это не столь важный вопрос. Однако

обязывать к сообщению и не оговорить возможность личного вмешательства в

преступную ситуацию для устранения последней - значит в какой-то мере

неоправданно сдерживать личную инициативу граждан в активной, деятельной

борьбе с преступностью. Имеющиеся фактические данные подтверждают мысль,

что норма УК РСФСР о недоносительстве была не эффективна и практически "не

работала". Так, анкетный опрос граждан, проведенный проблемной

социологической группой юридического факультета МГУ в 1976 году, показал,

что из 296 человек, согласившихся дать ответ, от 53,6 до 40,8% опрошенных в

двух различных районах знали о тех или иных преступлениях, но по различным

причинам не сообщали о них в милицию или прокуратуру, причем 21,6% из них

не сообщали потому, что "не хотели вмешиваться". Показательно, что мотивом

сообщения о преступлениях нередко еще является, как показало обследование,

месть преступнику из-за сложившихся с ним враждебных отношений (а не

соображения заботы об общественных интересах, что совпадало бы с целью

соответствующей нормы)26.

Интересно отметить, что в УК ГДР (§ 226) содержались положения,

определенным образом учитывающие отмеченные обстоятельства: "...Меры

уголовной ответственности могут не применяться при недонесении, если

виновный: 1) иным способом воспрепятствовал совершению преступного деяния,

или если независимо от его поведения не состоялось ни приготовление, ни

покушение на преступное деяние; 2) предпринял серьезные усилия, чтобы

воспрепятствовать совершению преступления, или если он своевременно

предупредил лицо, которому угрожала преступление против жизни..."27.

Подчеркивая общность недонесения и попустительства, нельзя, конечно, не

учитывать различий, связанных с характером действий, необходимость которых

вытекает из ответственности за указанные деяния. Обычное сообщение о

преступлении не представляет для субъекта значительных затруднений или

серьезной опасности, в то время как принятие непосредственных против

преступника мер нередко сопровождается и затруднениями, и опасностью.

Думается, что затруднения и опасность при выполнении обязанности

действовать при попустительстве не должны превышать затруднений и

опасности, свойственных выполнению обязанностей, вытекающих из

ответственности за недонесение. Иными словами, затруднения по своему

характеру не должны быть значительными, а опасность - серьезной.

3. ПУТИ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ УГОЛОВНОЙ

ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРИКОСНОВЕННОСТЬ К ПРЕСТУПЛЕНИЮ

Рассмотрение уголовно-правовых институтов прикосновенности позволяет

констатировать, что их норма в связи с развитием науки уголовного права и

изменением характера преступности изучается и совершенствуется. Однако не

все изменения, внесенные в уголовное законодательство, воспринимаются

однозначно положительно.

Вызывает определенные сомнения обоснованность некоторых изменений,

внесенных в уголовное законодательство с принятием нового уголовного

кодекса РФ в связи с совершенствованием института прикосновенности к

преступлению. По мнению Г. Виттенберга и П. Панченко: "отказ от уголовного

преследования за прикосновенность к преступлению супруга виновного лица и

его близких родственников произошел необдуманно. Смущает, в первую очередь,

то, что эта проблема не получила достаточного обсуждения в научной

литературе, а принятие неотработанных решений всегда рискованно из-за

опасности ошибиться. Так вот, в данном случае, как представляется, допущена

ошибка, которая приведет к тому, что в нашей стране будут образовываться

преступные организации по родственному принципу.

Отличие пособничества от соучастия состоит в моменте дачи согласия на

сокрытие преступника или орудий и средств совершения преступления,

предметов, добытых преступным путем. Ст. 316 УК РФ освобождают супруга и

близких родственников от уголовной ответственности за заранее необещанное

укрывательство. Этим самым законодатель в значительной мере устраняет

необходимость в предварительном сговоре между супругами или близкими

родственниками. Если кто-то из этих лиц решиться пойти на совершение

преступления, то он будет и без сговора уверен в том, что супруг и близкие

родственники ему помогут скрыться от ответственности, потому что

законодатель разрешает, по сути дела, им это делать. В тех случаях, когда

преступник будет действовать в интересах семьи, предварительный сговор

вообще становится излишним. Таким образом, преступные группы, которые

образованы по родственному признаку гораздо более устойчивы, потому что их

членов объединяет помимо совместной преступной деятельности еще и

родственные связи. Преступную деятельность подобных групп при сохранении в

нынешнем виде уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за

прикосновенность к преступлению, изобличить будет весьма трудно. И поэтому

следует вернуться к этим нормам и пересмотреть их"28.

Логика рассмотрения укрывательства, недонесения и попустительства в

аспекте единого института - института прикосновенности к преступлению -

настоятельно диктует необходимость регламентировать в будущем эти виды

противоправного поведения в одной статье Общей части уголовного

законодательства. Именно так, по мнению Г. Виттенберга и П. Панченко,

решается вопрос в отношении одного из центральных и наиболее близких к

институту прикосновенности институтов - институт соучастия29. Обобщая

вышеизложенное и используя достижения законодательной техники, будущая

правовая регламентация института прикосновенности в Общей части УК

представляется наиболее целесообразной в следующем виде:

"Прикосновенностью признается умышленное, не образующее соучастия,

содействие сокрытию преступления либо непротиводействие его совершению.

Прикосновенными лицами признаются укрыватели и попустители. Укрывателем

признается лицо, содействовавшее сокрытию преступления путем физических или

интеллектуальных действий.

Попустителем признается лицо, не противодействовавшее совершению

преступления путем физических или интеллектуальных действий.

Прикосновенность влечет ответственность лишь в случаях, специально

предусмотренных уголовным законом".

В числе законодательных признаков пособничества как вида соучастия

представляется необходимым указать в этой связи на заранее обещанную

уголовно-наказуемую прикосновенность.

В нормах Особенной части уголовного законодательства институт

прикосновенности должен получить свою окончательную завершенность.

Ответственности за укрывательство посвящены специальные статьи Особенной

части уголовного кодекса. Что же касается попустительства, то

ответственность за него предусмотрена как за деяния более общего порядка.

Основное содержание соответствующей специальной нормы в Особенной части

уголовного законодательства можно было бы определить в следующем виде.

Попустительство, то есть невоспрепятствование преступлениям,

предусмотренным статьями.., путем личного вмешательства в преступление,

либо сообщения о нем надлежащим учреждениям или лицам, если виновный мог и

должен был воспрепятствовать преступлению без значительных затруднений и

серьезной опасности для себя или других лиц.

Соответственно норма об укрывательстве должна была бы содержать

указание на укрывательство сведений о достоверно известных совершенных

преступлениях путем несообщения их надлежащим учреждениям или лицам.

Значительный теоретический и практический интерес составляют вопросы

применения норм уголовного законодательства в случаях совершений деяний,

составляющих по своему содержанию прикосновенность, должностными лицами.

Подобные деяния облекаются в новую правовую форму и требуют другой

юридической квалификации. При этом неправильно было бы утверждать, что

здесь особенности субъекта в корне меняют правовую природу прикосновенных

деяний, что последние, в частности, уже не посягают на интересы правосудия.

В данных случаях нормальная деятельность государства и общественных

организаций, порядок несения воинской службы или другие общественные

отношения, которым прикосновенность к преступлению со стороны

соответствующих должностных лиц причиняет ущерб, приобретают в объекте

должностной прикосновенности первостепенное значение.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящее время вопрос о совершенствовании нашего законодательства

все больше оказывается в центре внимания. Задачи эффективности уголовно-

правовой борьбы с преступностью диктуют настоятельную необходимость

некоторого упорядочения самой правовой борьбы. Особенно это касается так

называемых "малоопасных" деяний, которые, являясь довольно

распространенными, образуют благоприятную почву для серьезных преступлений.

Прикосновенность к преступлению сама по себе не представляет повышенной

общественной опасности. Однако, она, обладая специфическими социальными

свойствами, выступает как своеобразный "катализатор" преступности,

"стимулирует" и активизирует последнюю. Поэтому возможности

совершенствования юридической и, в частности, уголовно-правовой

регламентации прикосновенности нуждаются в первоочередной реализации.

Ссылки на литературу:

1. А. А. Пионтковский. Учение о преступлении по советскому уголовному

прау. М., Госюриздат, 1961, с. 560.

2. См.: Г. И. Баймурзин. Ответственность за прикосновенность к

преступлению. Алма-Ата, "Наука", 1968, с. 37-38.

3. См.: "Курс советского уголовного права", т. 1. Изд. ЛГУ, 1966, с.

635.

4. См.: "Курс советского уголовного права", т. 1. Изд. ЛГУ, 1966, с.

634.

5. См.: "Курс советского уголовного права", т. 1. Изд. ЛГУ, 1968, с.

634.

6. Г. Виттенберг, П. Панченко. Прикосновенность к преступлению по

советскому уголовному праву. Иркутск, Иркутский государственный университет

им. А. А. Жданова, 1976, с. 8.

7. "Советское уголовное право. Общая часть". Изд. МГУ, 1974, с. 245.

8. См.: П. И. Гришаев, Г. А. Кригер. Соучастие по уголовному праву. М.,

Госюриздат, 1959, с. 203.

9. "Уголовное право". М., "Юридическая литература", 1969, с. 154.

10. См.: М. И. Ковалев. Уголовная ответственность за укрывательство

преступлений по советскому уголовному праву. Автореф. дис. на соиск. учен.

степени канд. юрид. наук. М., 1952, с. 9-11.

11. См.: "Курс советского уголовного права", т. 6. М., "Наука", 1971,

с. 175-176.

12. См.: И. А. Бушуев. Указ. соч., с. 62; Г. И. Баймурзин. Указ соч.,

с. 104.

13. См.: И. А. Бушуев. Указ. соч., с. 62.

14. См.: А. Н. Трайнин. Учение о соучастии. М., Юриздат, 1941, с. 171.

15. См.: Б. А. Алексеев. Ответственность за укрывательство и

недоносительство. - "Советская юстиция", 1962, № 20, с. 23.

16. См.: П. С. Матышевский. Ответственность за преступления против

общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения. М.,

"Юридическая литература", 1964, с. 107.

17. См.: М. А. Шнейдер. Соучастие в преступлении. М., Изд. ВЮЗИ, 1958,

с. 81; А. Б. Сахаров. Некоторые вопросы соучастия и прикосновенности в

связи с кодификацией уголовного законодательства. - "Советское государство

и право", 1956, № 9, с. 106 и др.

18. "Курс советского уголовного права", т. 6, М., "Наука", 1971, с.

133.

19. См.: Н. А. Носкова. Квалификация недонесения о преступлении. -

"Советская юстиция", 1971, № 5, с. 14-15.

20. "Курс советского уголовного права", т. 6. М., "Наука", 1971, с.

154.

21. "Курс советского уголовного права", т. 6. М., "Наука", 1971, с.

391.

22. "Курс советского уголовного права", т. 6. М., "Наука", 1971, с.

511.

23. См.: В. М. Чхиквадзе, М. Я. Савицкий. Советское военно-уголовное

право. М., Юриздат, 1941, с. 86.

24. Г. Виттенберг, П. Панченко. Прикосновенность к преступлению по

советскому уголовному праву. Иркутск, Иркутский государственный университет

им. А. А. Жданова, 1976, с. 34.

25. См.: Г. Г. Булатов, Т. К. Щеглова. Некоторые вопросы оценки

эффективности деятельности органов, осуществляющих борьбу с преступностью.

- "Вести. МГУ. Сер. XII. Право", 1973, № 4, с. 65.

26. См.: Г. Г. Булатов, Т. К. Щеглова. Некоторые вопросы оценки

эффективности деятельности органов, осуществляющих борьбу с преступностью.

- "Вести. МГУ. Сер. XII. Право", 1973, № 4, с. 66-67.

27. "Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы Германской

Демократической Республики". М., 1972, с. 120.

28. Г. Виттенберг, П. Панченко. Прикосновенность к преступлению по

советскому уголовному праву. Иркутск, Иркутский государственный университет

им. А. А. Жданова, 1976, с. 45.

29. Г. Виттенберг, П. Панченко. Прикосновенность к преступлению по

советскому уголовному праву. Иркутск, Иркутский государственный университет

им. А. А. Жданова, 1976, с. 45.

Страницы: 1, 2, 3, 4