Профессиональный и обыденный уровни правового сознания

массовой правовоспитательной работы, в том числе по месту жительства

граждан. Эта работа ведется, по сути дела, лишь в связи с периодическими

избирательными или иными конституционно необходимыми мероприятиями. Между

тем практикой выработаны и успешно использовались такие формы массовой

правовой работы, как лекционная пропаганда, всевозможные лектории по

юридической тематике, недели, декады, месячники правовых знаний, научно-

практические конференции, сборы и т.д.

Серьезным недостатком нынешней практики воспитательной работы в

юридической области является недооценка организационных форм, рассчитанных

на молодежную аудиторию: школьных правовых олимпиад, диспутов на темы

права, морали, кружков «молодого юриста», «друзей милиции» и т.д.

Новый этап развития отечественной государственности, изменение форм

собственности и методов экономического регулирования диктует необходимость

переоценки и многих традиционных форм правового воспитания. Однако важно

сохранить оправдавший себя опыт в этой области, стимулировать его развитие

на новом экономическом и политико-правовом фундаменте.

В условиях беспрецедентного роста преступности, снижения социальной

защищенности граждан как никогда важно разъяснение их прав, возможностей

(немало возросших) по судебному обжалованию незаконных и необоснованных

действий, возмещению ущерба, пользованию теми или иными гражданскими,

политическими, имущественными правами.

Здесь никогда не утратит своего значения живое слово, газетная,

журнальная статья, кинофильмы, театральные постановки, наглядные формы,

направленные на воспитание чувства уважения к правам, свободам людей,

разъяснение новых экономических возможностей граждан, новых юридических

видов социализации человека в рыночной экономике.

Вторым важным элементом механизма правового воспитания выступают

разнообразные методы правовоспитательной работы — приемы, способы

разъяснения политико-правовых идей и принципов в целях воздействия на

сознание и поведение личности в интересах правопорядка. К методам правового

воспитания относятся конкретные и весьма многообразные приемы

педагогического, эмоционального, логико-гносеологического воздействия на

воспитуемых. Обучение этим приемам обычно осуществляют специально

подготовленные методисты-референты по правовой пропаганде и воспитанию в

рамках Всероссийской организации общества «Знание».

Важным методом правового воспитания является правовое просвещение —

центральное звено в деятельности юридической секции общества «Знание».

Правовое просвещение, т.е. процесс распространения правовых знаний, служит

росту общей юридической культуры и образованности населения. Главная цель

правового просвещения в качестве метода правовой пропаганды — воспитание

уважения к праву и законности как ценностной установки широких слоев

населения России.

2.Ценностные типы правового сознания. Правовой нигилизм: его источники

и пути преодоления

2.1.Ценностные типы правового сознания

Научное правосознание опирается на изучение состояния действующей

правовой системы, необходимых перемен, социальных заказов и ожиданий в

правовой сфере. Научное правосознание характеризует идеологический пласт и

состоит как из общетеоретических знаний, так и из знаний отраслевых

юридических наук.

Научное правосознание формирует предложения de lege lata и de lege

ferenda. Эти два возникших еще в далеком прошлом подхода соответственно

относятся к оценке, в том числе критике, действующего законодательства и к

предложениям об улучшении права на перспективу, в будущем.

Разумеется, к научному правосознанию относится весь спектр проблем

правового развития человечества, в том числе гипотезы об «отмирании» права,

о правовом нигилизме, представления о законе как воле государства и т.д.

Мощным и весьма древним течением в правосознании являются религиозные

влияния на правовые взгляды, правовые чувства. Там и тогда, где и когда

право приобретает религиозные формы (например, каноническое право), роль

религиозных идей и чувств становится решающей.

В структуре правосознания выделяются также виды: индивидуальное,

групповое, в том числе классовое, общенациональное (массовое)

правосознание.

Индивидуальное правовое сознание формируется у каждого члена общества,

так или иначе включенного в общественные отношения, в различные движения,

партии, структуры. Например, члены движения «зеленых» (экологические

движения) имеют свою систему правовых взглядов, оказывающих формирующее

влияние на индивидуальное правосознание. Иными словами, индивидуальное и

групповое правосознание не отделены друг от друга китайской стеной,

взаимосвязаны и переплетены. Но тем не менее на теоретическом уровне четко

выделяется индивидуальное правосознание.

Каналы формирования индивидуального правосознания самые различные. Это

и средства массовой информации, и сведения о праве, которыми делится сосед,

это и сборники, и рассказы отсидевших в местах лишения свободы бывалых

людей, и представления, идущие из глубины веков.

Индивидуальное правосознание гражданина имеет широкий диапазон: от

конформизма до нонконформизма, т. е. от приспособленчества,

законопослушания до протеста, отрицания действующего законодательства, до

надежды на правовые перемены. Но в целом индивидуальное правосознание - это

фактор формирования активности личности, предпринимательства,

стимулирования использования прав, свобод и исполнения обязанностей.

Индивидуальное правосознание должностного лица, казалось бы, должно

быть всегда ориентировано на исполнение закона, на активное продвижение

правовых требований в жизнь. Но, увы, как же широко среди должностных лиц

(многих чиновников) распространены эмоциональные представления о законе,

который, по их мнению, что столб: свалить нельзя, а обойти можно. Этому

способствовала и многолетняя практика высших структур российского общества.

Например, длительное время в правосознание советского чиновника внедрялось

«ленинское» положение о том, что «обойти декрет нельзя, за одно предложение

об этом отдают под суд». Эта фраза из записки Ленина в 1919 году одному из

своих сотрудников цитировалась бесконечное множество раз в различных

учебниках, статьях, научных трудах.

Однако, когда в 5-м издании Сочинений Ленина эта записка была

опубликована полностью, оказалось, что фраза имела продолжение. «Но

провести изъятие из декрета через ЦИК можно и должно, и я сие советую», -

писал на самом деле В. Ленин. Так создавался двойной стандарт по отношению

к закону (декрету, по тогдашней терминологии). И неудивительно, что многие

должностные лица этот двойной стандарт неплохо усвоили за долгие

десятилетия господства административно-командной системы. Однако

неосновательное обобщение на уровне обыденного сознания распространенности

таких представлений является неверным. Не так-то просто должностному лицу

иной раз пробиться сквозь сеть противоречий в законах, правильно их

истолковать, найти закон, обеспечивающий целесообразное решение

исполнительной власти и т.п. Подчас именно эта сложнейшая чиновничья работа

в обыденном сознании представляется произволом, усмотрением, «обходом»

закона и тому подобными прегрешениями. Но это неверные представления, не

учитывающие объективные проблемы исполнительной власти.

Групповое правосознание в свою очередь имеет сложную структуру:

классовое, иных социальных групп, общественных организаций, партий. Это

правосознание по социологическим исследованиям чаще всего формируется

вокруг тех или иных конкретных законопроектов, законов.

Наконец, правосознание общества (массовое правосознание) проявляет себя

в ходе общенациональных акций типа референдума, голосования за тех или иных

кандидатов в депутаты, на должность президента и т.п. Это весьма сложный

феномен, который изучают и измеряют разными способами.

Анкеты, опросы, включенные наблюдения и другие социологические приемы

позволяют измерять содержание правосознания на разных уровнях в научных и

практических целях.

Измерение правосознания служит прежде всего общественной, объективной

оценке состояния правовой системы, ее необходимым изменениям.

2.2.Нигилизм как общественное явление

Нигилизм вообще (в переводе с латинского — ничто) выражает

отрицательное отношение субъекта (группы, класса) к определенным ценностям,

нормам, взглядам, идеалам, отдельным, а подчас и всем, сторонам

человеческого бытия. Это одна из форм мироощущения и социального поведения.

Нигилизм как течение общественной мысли зародился давно, но наибольшее

распространение получил в прошлом столетии, главным образом в Западной

Европе и в России.

Он был связан с такими философами леворадикального направления, как

Якоби, Прудон, Ницше, Штирнер, Хайдеггер и др. Нигилизм многолик, он может

быть нравственным, правовым, политическим, идеологическим, религиозным и

т.д., в зависимости оттого, какие ценности отрицаются, о какой сфере знаний

и социальной практики идет речь — культуре, науке, искусстве, этике,

политике, экономике. Между ними много оттенков, нюансов, взаимопереходов.

Каждая из разновидностей этого течения имеет свою историю.

Русский писатель И.С. Тургенев вывел в своих романах яркие образы

героев-бунтарей, отвергавших многие постулаты окружавшей их

действительности и предлагавших новые идеи. Нигилистами были революционные

демократы, резко критиковавшие современные им порядки и призывавшие к

замене их более справедливыми. Нигилизм носил революционный характер.

Например, о своем Базарове Тургенев писал, что если он называется

нигилистом, то надо читать: революционером[6]. В 1866 г. М.А. Бакунин в

знаменитых письмах к А.И. Герцену советовал последнему «искать молодую

поросль новой молодежи в недоученных учениках Чернышевского и Добролюбова,

в Базаровых, в нигилистах — в них жизнь, в них энергия, в них честная и

сильная воля»[7].

Развернутая характеристика социального нигилизма, широко

распространившегося в начале XX столетия в определенных слоях русского

общества, была дана в знаменитом сборнике «Вехи», вышедшем в 1909 г. и

получившем впоследствии широкий общественный резонанс. Один из его авторов,

а именно С.Л. Франк, с особым пафосом подчеркивал, что если бы можно было

одним словом определить умонастроение нашей интеллигенции, то нужно назвать

его морализмом. «Русский интеллигент не знает никаких абсолютных ценностей,

никаких критериев, никакой ориентировки в жизни, кроме морального

разграничения людей, поступков, состояний на хорошие и дурные, добрые и

злые. Морализм этот есть лишь отражение ее нигилизма... Под нигилизмом я

разумею отрицание или непризнание абсолютных (объективных) ценностей»[8].

Общей (родовой) чертой всех форм нигилизма является отрицание, ноне

всякое отрицание есть нигилизм. Отрицание шире, оно органически присуще

человеческому сознанию, диалектическому мышлению. Поэтому далеко не всех,

кто что-либо отрицает, можно считать нигилистами. В противном случае сам

термин «нигилизм» теряет свой смысл и растворяется в более объемном понятии

— «отрицание»[9].

Следовательно, нигилистическое отрицание и диалектическое отрицание —

разные вещи. Гегелевский закон отрицания отрицания никто пока не отменил. В

историческом плане нельзя безоговорочно негативно, с позиций голого

отрицания, оценивать различные освободительные движения, их идеологов и

участников, так как это объективные закономерные процессы. Тем более если

речь идет об эволюционном развитии. Ф. Энгельс, имея в виду движущие силы

формационных периодов и смену последних, писал: «Появление молодой

буржуазии нашло свое отражение в либерально-конституционном движении, а

зарождение пролетариата — в движении, которое обычно называют

нигилизмом»[10].

Здесь термин «нигилизм» употребляется в положительном контексте.

Вообще, борьба против антинародных, тоталитарных режимов, произвола

правителей, диктаторов, попрания свободы, демократии, прав человека и т.д.

не является нигилизмом в собственном смысле этого слова. Самовластие

тиранов во все времена осуждалось. Еще Руссо заметил: «Деспот не может

жаловаться на свергающее его насилие». Это значит, что не всякая революция

есть зло.

Когда нигилизм становится естественным (объективным) отрицанием

старого, консервативного, реакционного, он перестает быть нигилизмом. К

примеру, отрицание многих мрачных и даже трагических страниц из нашего

недавнего прошлого, прежде всего в государственной и политико-правовой

сфере жизни общества, справедливо и оправданно, так как представляет собой

неизбежный процесс обновления.

Позитивный заряд несет в себе конструктивная критика недостатков,

порочных или отживших порядков, несовершенства тех или иных институтов,

действующих законов, политико-правовой системы — вообще, отрицательных

явлений действительности. В этом смысле вполне естественным было, например,

диссидентское и правозащитное движение в СССР в 50—70-х годах, осуждение

брежневщины, застоя, не говоря уже о более ранних сталинских беззакониях.

Как прогрессивную оценивает история деятельность русских революционных

демократов — Герцена, Добролюбова, Чернышевского и других, выступавших

против царизма, самодержавия, социального угнетения.

Однако в целом нигилизм, в традиционном его понимании, воспринимается в

большинстве случаев как явление деструктивное, социально вредное, особенно

в наше время. Нередко нигилизм принимает разрушительные формы. В крайних

своих проявлениях он смыкается с различными анархическими, лево- и

праворадикальными устремлениями, максимализмом, большевизмом и

необольшевизмом, политическим экстремизмом[11]. Нигилизм — стереотип

мышления любого радикалиста, даже если он этого не осознает.

Характерным признаком нигилизма является не объект отрицания, который

может быть лишь определителем его конкретного вида, а степень, т.е.

интенсивность, категоричность и бескомпромиссность этого отрицания — с

преобладанием субъективного, чаще всего индивидуального начала. Здесь

выражается гипертрофированное, явно преувеличенное сомнение в известных

ценностях и принципах. При этом, как правило, избираются наихудшие способы

действия, граничащие с антиобщественным поведением, нарушением моральных и

правовых норм. Плюс отсутствие какой-либо позитивной программы или, по

крайней мере, ее абстрактность, зыбкость, аморфность.

Социальный нигилизм особенно распространился у нас в период

«перестройки» и гласности. Он возник на волне охватившего всю страну

всеобщего негативизма, когда многое (если не все) переоценивалось,

переосмысливалось, осуждалось и отвергалось. С одной стороны, была видна

очистительная функция нигилизма, а с другой, — его побочные последствия,

издержки, ибо сплошной поток негатива сметал на своем пути и позитивные

начала.

Расчистка «авгиевых конюшен» сопровождалась такими явлениями, как

безудержное самобичевание, развенчание и осмеяние прежнего опыта,

сложившихся культурно-исторических традиций и привычек, изображение

уходящего времени только в черных красках. Лейтмотивом этих умонастроений

было: «У нас все плохо, у них все хорошо». С пьедесталов летели имена и

ценности, в которые еще вчера беззаветно верили.

Зацикленность на обличительстве, уничижительной критике граничила

подчас с утратой чувства национально-государственного достоинства,

формировала у людей и всего общества комплекс неполноценности, синдром вины

за прошлое, за «исторический грех». Раздавались даже призывы к всеобщему

покаянию. В то же время значительные слои населения резко осуждали «танцы

на гробах», выступали против забвения памяти и заветов предков.

На крайности этого «самошельмования», потерю меры обращали внимание

многие зарубежные деятели[12]. Между тем копание в прошлом особого успеха

не принесло. При этом ошибки предшественников не помогли избежать новых.

Отсюда иронические остроты публицистов: мы одержали «сокрушительную

победу».

Отречение от всего, что было «до того», от старых фетишей объективно

подпитывало нигилистические разрушительные тенденции, которые не

уравновешивались созидательными. Как справедливо отмечалось в литературе,

«у нас было два пиковых проявления тоталитарного мышления и сознания:

тотальная апологетика послереволюционного прошлого и тотальное его

ниспровержение»[13].

Такие же оценки давала пресса: «Мы буквально соревновались в

уничтожении общественных идеалов: кто страшнее вывернет наизнанку все, чему

раньше поклонялись. Пора одуматься»[14]. С этим созвучен более поздний

вывод о том, что «мы и сейчас в большевистской манере пытаемся утвердить

новые утопии, не считаясь ни с чем. ... Между тем переход от тоталитарного

общества к нормальному, гражданскому, невозможно осуществить по-

большевистски одномоментно»[15].

Сегодня нигилизм выражается в самых различных ипостасях: неприятие

определенными слоями общества курса реформ, нового уклада жизни и новых

(«рыночных») ценностей, недовольство переменами, социальные протесты против

«шоковых» методов осуществляемых преобразований; несогласие с теми или

Страницы: 1, 2, 3, 4