Контрольная работа: Вопросы привлечения к административной ответственности в России

«Психологическое» понимание вины было сформулировано в Гражданском кодексе РСФСР 1964 года. Цивилисты советского периода положительно оценивали закрепление в законодательстве «психологического» понимания вины, поскольку это позволяло совершенно четко разграничить вину и объективные условия ответственности.

В КоАП РФ «психологический» подход в чистом виде не используется. Формы вины, изложенные в статье 2.2 Кодекса, могут быть применены только к физическим лицам. Однако часть 3 статьи 2.1 КоАП РФ устанавливает, что назначение административного наказания юридическому лицу не освобождает от административной ответственности за данное правонарушение виновное физическое лицо. Фактически в данной статье используется некорректная формулировка «психологического» направления: «юридическое лицо - виновное физическое лицо».

Как указывал В.Д. Сорокин, «в связке «юридическое лицо - виновное физическое лицо», образно говоря, «виноватым названо только физическое лицо, а в отношении другого члена этой связки - лица юридического закон воздерживается от прилагательного «виновное». Это фактически означает привлечение юридического лица к административной ответственности без вины, что, однако, противоречит части 1 статьи 2.1 КоАП РФ, согласно которой юридическое лицо подлежит ответственности только за те правонарушения, в отношении которых установлена его вина» [17].

Таким образом, «психологическая» концепция связывает вину юридического лица только с наличием вины его работника, должностного лица, совершившего то или иное административное правонарушение. Здесь действует презумпция: если нет вины работника, то нет и вины юридического лица.

«Поведенческая» концепция

Считая вину субъективным основанием ответственности, советские цивилисты для ее установления пользовались объективными категориями, искали ее фактически в поведении участников оборота и выработали «поведенческую» концепцию. Вина юридического лица в данной концепции определяется как комплекс негативных элементов, обусловленных дезорганизацией деятельности юридического лица, непринятием им необходимых мер для надлежащего исполнения возложенных на него обязанностей, неприложением требуемых усилий для предупреждения правонарушений и устранения их причин.

Данная концепция появилась в науке гражданского права. К созданию «поведенческой» концепции вины привели, с одной стороны, невозможность практического применения к организациям «психологического» понимания вины, закрепленного в Гражданском кодексе РСФСР 1964 года, а с другой - необходимость выполнять требование закона о возложении на них ответственности только при наличии вины. Эта концепция получила широкое признание в арбитражной практике и была поддержана в Инструктивных указаниях Государственного арбитража СССР от 6 октября 1969 года N И-1-33 «О практике применения арбитражами статьи 33 Основ гражданского законодательства», а также многими учеными-цивилистами.

Зачатки «поведенческой» концепции можно усмотреть еще в первой половине XIX в., когда Сенат в одном из своих разъяснений давал определение понятия вины с позиций «поведенческой» теории. Указывалось, что «под понятие вины подходит не только положительное действие, но и всякое упущение в исполнении обязанности, то есть отсутствие такой предусмотрительности и заботливости, которые могли бы предупредить нанесение вреда другим...».

Гражданский кодекс РСФСР 1922 года также содержал «поведенческое» понимание вины. В 30-х годах Г.Н. Амфитеатров предлагал вместо устаревшего «буржуазного» понятия вины ввести условие: «неиспользование хозорганом хозрасчетных возможностей для исполнения договора», что, по сути, является той же виной, но в поведенческом аспекте.

При «поведенческом» подходе учеными исследовалась не психология лица, а его конкретные действия, вина определялась как явление объективного порядка [18].

Объективный подход нашел свое отражение в опубликованном в 1994 году проекте Общей части Уголовного кодекса РФ [19], где основание уголовной ответственности юридических лиц было сформулировано следующим образом: «Юридическое лицо подлежит уголовной ответственности за деяние, предусмотренное уголовным законом, если:

- юридическое лицо виновно в неисполнении или ненадлежащем исполнении прямого предписания закона, устанавливающего обязанности либо запрет на осуществление определенной деятельности;

- юридическое лицо виновно в осуществлении деятельности, не соответствующей его учредительным документам или объявленным целям.

Деяние, причинившее вред либо создавшее угрозу причинения вреда личности, обществу или государству, было совершено в интересах данного юридического лица либо допущено, санкционировано, одобрено, использовано органом или лицом, осуществляющим функции управления юридическим лицом. Уголовная ответственность юридических лиц не исключает ответственность физического лица за совершенное им преступление» [20].

В зарубежном законодательстве также прослеживался «поведенческий» подход к определению вины организаций. Например, в Федеративной Республике Германия «противоправное действие представителей или руководителей корпорации нарушает определенные законные обязанности корпорации или приносит финансовую выгоду компании (или преследовало цель принести финансовую выгоду компании), а также при противоправных действиях сотрудников компании, которые могли быть предотвращены ее руководителем, то есть при отсутствии должного контроля, применяется система наложения штрафов не только на физических лиц, но и на корпорации»[21].

В поисках определения вины организаций с объективных позиций ученые старались определить и основания для освобождения организаций от ответственности. В Рекомендациях Комитета министров стран - членов Совета Европы, принятой 20 декабря 1988 года N 88(18), указано, что предприятие освобождается от ответственности в тех случаях, когда управление предприятия не было задействовано в правонарушении и предпринимало все меры для его предотвращения.

В соответствии с частью 2 статьи 2.1 КоАП РФ юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых настоящим Кодексом или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были предприняты все зависящие от него меры по их соблюдению. Как видно из определения, КоАП РФ фактически воспринял «поведенческую» концепцию определения вины юридических лиц.

Сорокин В.Д., резко критикуя приведенное определение вины юридического лица, писал, что, начиная рассуждения о вине коллективного субъекта - юридического лица, авторы непременно «скатываются» на должностных лиц вплоть до одного должностного лица, а для подмены субъектов правонарушений нет никаких оснований[22].

В целом определение вины по «поведенческой» концепции подходит для обязательственных, но не для деликтных правоотношений, где необходимые или требуемые действия невозможно определить заранее.

Поведенческо-психологическая концепция

Данная концепция явилась результатом критики вины юридических лиц с точки зрения «субъективного» и «поведенческого» подходов.

Некоторые правоведы полагали, что для подтверждения вины организации достаточно установить, что правонарушение было результатом дефекта самой организации, ее неорганизованности; что причиной невыполнения возложенных на организацию обязанностей послужила недостаточность усилий коллектива данной организации, поскольку объективное выражение вины может охватывать только неосторожную форму ее проявления. В связи с этим выдвигались следующие предложения: субъективное понимание вины может применяться в случае привлечения организаций к ответственности за правонарушения, имеющие материальный характер; объективное же понимание вины должно охватывать только неосторожную форму проявления и распространяется на формальные составы коллективных поступков[23].

По мнению Г.К. Матвеева, понятие вины нельзя рассматривать изолированно от законодательной оценки психического состояния лица, совершившего противоправное действие. Психическое отношение нарушителя к совершенному им действию (и последовавшим вредным последствиям) и отрицательную оценку поведения правонарушителя невозможно изолировать друг от друга. Делинквент, совершая противоправные действия, всегда предполагает, что эти действия находятся не только в объективной причинной связи с вредом, но и в определенной субъективной (психической) связи с его сознанием и волей. Отсюда следует, что действие (бездействие) признается виновным только в том случае, когда оно противоправно. Иными словами, виновность всегда предполагает противоправность, но не наоборот: действие может быть противоправным, но невиновным. Таким образом, в определение вины нужно внести указание на противоправность и этим подчеркнуть, что вина рассматривается всегда в единстве с противоправностью и другими признаками правонарушения[24]. В то же время неправильно было бы сводить вину только к противоправному поведению лица, поскольку это приводит к объективизации понятия вины. Вина и противоправность есть одинаково необходимые основания гражданско-правовой ответственности, однако вина означает субъективное (психическое) состояние правонарушителя, в то время как противоправное поведение - объективный факт.

Представляется, что в административном праве может существовать комплексное понимание вины юридического лица, включающее объективный и субъективный подходы. Вина юридического лица, нарушившего нормативно-правовые акты о применении контрольно-кассовой техники, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ (пункт 4 мотивировочной части Определения от 14 декабря 2000 года N 244-О) [25], была сконструирована через вину работников этой организации. Это значит, что в субъективном аспекте вина организации при нарушении законодательства о контрольно-кассовой технике проявляется в виновном действии (бездействии) представителей организации и заключается в необеспечении выполнения правил физическими лицами, действующими от имени организации.

Поведенческо-психологический подход был заложен в Гражданском кодексе Российской Федерации 1994 года [26]. Так, в соответствии с пунктом 1 статьи 401 ГК РФ «лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности)».

Лицо признается невиновным, «если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства». На взгляд некоторых авторов (Гаджиева Г.А., Дмитриевой О.В.), это определение вины вобрало в себя достоинства определений вины обеих концепций.

С одной стороны, определяется, что вина - это умысел или неосторожность («психологическая» концепция); с другой - что лицо признается невиновным, если приняло все меры для надлежащего исполнения обязательств («поведенческая» концепция).

Такое определение вины представляется наиболее удачным, поскольку оно исключает возможность возложения ответственности без вины как на физических, так и на юридических лиц и применимо не только к договорным, но и к деликтным отношениям.

Концепция «социальной» вины (воли). Ответственность юридического лица за вину работника

Теория «социальной» ответственности, «социальной» вины содержится в законодательстве Европы, США, Голландии и др. В западной литературе приходят к выводу, что вина физического лица имеет психологическое содержание, а вина юридических лиц - социально-этическое. Так, в соответствии с Рекомендациями Комитета министров стран - членов Совета Европы по ответственности предприятий - юридических лиц за правонарушения, совершенные в ходе ведения хозяйственной деятельности, принятой 20 декабря 1988 года, контроль за экономическими правонарушениями требует наложения ответственности на само предприятие. В США основанием ответственности организаций (корпораций) была признана доктрина «пусть ответит старший», существующая в гражданском деликтном праве. Согласно данной теории лицо несет гражданскую ответственность за действия своих агентов (представителей). Для возложения уголовной ответственности на корпорацию необходимо: во-первых, чтобы агент корпорации совершил незаконное действие в здравом состоянии рассудка (виновная воля); во-вторых, он должен действовать, не выходя за рамки своих полномочий; в-третьих, агент должен намереваться принести пользу корпорации.

В решении вопроса, действия каких физических лиц могут привести к признанию уголовной ответственности юридического лица (корпорации), существуют две основные модели. В соответствии с первой во внимание принимаются действия только руководящих работников организации. Согласно другой модели корпорация несет уголовную ответственность за действия любых физических лиц, выступающих от ее имени.

В Голландии было предложено два критерия для привлечения компании к уголовной ответственности за действия своих сотрудников. Прежде всего, компания должна быть в состоянии определить, должен ли сотрудник поступать таким образом и должны ли действия сотрудника входить в категорию действий, представляющих обыкновенную деловую практику компании. По голландской системе уголовная ответственность корпораций признается в случае, когда они контролируют действия сотрудников и имеют возможность предотвратить противоправные действия последних. Как результат, уголовная ответственность корпораций приравнивается к их «социальной» ответственности[27].

Англосаксонская практика признает противоправным деяние, когда юридическое лицо совершает, а должностное лицо умышленно «попустительствует» этому либо дает согласие на совершение правонарушения. Ответственность юридических лиц по Уголовному кодексу Франции обусловлена наличием двух обстоятельств. Преступное деяние должно быть совершено: во-первых, в пользу юридического лица; во-вторых, его руководителем или представителем. Совершение преступления в пользу юридического лица означает, что в результате совершения преступного деяния юридическое лицо получает определенную выгоду, причем речь идет, как правило, об имущественной выгоде, но не исключается и «иная польза».

Обязательное условие уголовной ответственности юридического лица - совершение преступного деяния его руководителем или представителем. Совершение деяния иными лицами (техническими работниками, обслуживающим персоналом, рядовыми сотрудниками, не являющимися официальными представителями юридического лица) не влечет уголовной ответственности организации.

В российской науке уголовного права также встречаются теории, которые можно отнести к концепции «социальной» вины. Так, под преступлением, совершенным юридическим лицом, предлагается признавать общественно опасное деяние, совершенное лицами, которые контролируют осуществление юридическим лицом его прав и обязанностей, от имени или в интересах последнего. Но это только доктринальные положения, российское законодательство концепцию «социальной» вины пока не воспринимает.

Таким образом, единый подход (понимание) вины юридического лица в юридической науке, к сожалению, отсутствует.

Законодательное закрепление (концепция вины в административном, налоговом и гражданском законодательстве).

История вопроса об административной ответственности юридических лиц такова. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1961 года «О дальнейшем ограничении применения штрафов, налагаемых в административном порядке» было запрещено налагать штрафы на предприятия, учреждения, организации, то есть применять административную ответственность к юридическим лицам. Административные санкции могли налагаться только на виновных в совершении административных правонарушений руководителей таких структур.

С 90-х годов в российском законодательстве появились нормативные акты, распространяющие административную ответственность на юридических лиц. Первым был Закон Российской Федерации от 17 декабря 1992 года N 4121-1 «Об административной ответственности предприятий, учреждений, организаций и объединений за правонарушения в области строительства» [28]. Процедура привлечения была прописана в Положении о порядке наложения штрафов за правонарушения в области строительства, утвержденном Постановлением Правительства Российской Федерации от 27 июля 1993 года N 729[29]. С этого момента административная наука признает организации надлежащим субъектом административной ответственности.

Однако в ряде законодательных актов не каждый штраф рассматривался как административная санкция. К примеру, в Указе Президента Российской Федерации от 23 мая 1994 года N 1006 «Об осуществлении комплексных мер по своевременному и полному внесению в бюджет налогов и иных обязательных платежей» четко разграничены финансовая ответственность предприятий, учреждений и организаций (в виде штрафа соответствующей степени кратности) и административная ответственность руководителей предприятий, учреждений, организаций, допустивших указанные нарушения (в виде штрафа в 50-кратном размере минимальной месячной оплаты труда) [30].

Эта тенденция получила развитие в актах Конституционного Суда Российской Федерации, который 1 октября 1998 года принял Определение «По запросу Законодательного Собрания Нижегородской области о проверке конституционности части 1 статьи 6 КоАП РСФСР». Пункт 4 названного документа содержит следующее: «...что касается вопроса о возможности привлечения юридических лиц к административной ответственности, то он решен федеральным законодателем в ряде актов, принятых после введения в действие Кодекса РСФСР об административных правонарушениях. В частности, юридические лица могут быть привлечены к административной ответственности за правонарушения в сфере налоговых и таможенных органов, строительства и градостроительства, обеспечения пожарной безопасности и т.п. Не являются препятствием к установлению административной ответственности юридических лиц и положения КоАП РСФСР, поскольку согласно части 3 статьи 2 положения данного Кодекса распространяются и на правонарушения, ответственность за совершение которых предусмотрена законодательством, еще не включенным в этот Кодекс» [31].

Таким образом, идея вины юридических лиц была предварительно воплощена в законодательных актах 90-х годов. С возвращением частной собственности, становлением новых экономических отношений появились новые правонарушения в экономической сфере со стороны хозяйствующих субъектов различных административно-правовых форм, которые необходимо было пресекать. Чем? Из всех имеющихся видов юридической ответственности наряду с уголовной, гражданской и дисциплинарной наиболее подходящей оказалась именно административная. Она охватывала всю сферу государственного управления, включая и экономическую, реализовывалась в большинстве своем органами исполнительной власти, по своей процедуре была оперативной и, наконец, содержала весьма симпатичную санкцию - штраф. В связи с этим включить юридические лица в качестве субъектов административной ответственности в новый КоАП РФ оказалось делом несложным. Но вот с «виной» юридического лица ситуация осложнилась.

Рассуждая о парадоксах КоАП РФ, В.Д. Сорокин писал: «Даже элементарное знакомство с формулировкой части 2 статьи 2.1 КоАП РФ, не говоря уже о юридическом анализе, который предстоит, позволяет расценить ее как уникальную в том смысле, что в ней нет никакого смысла!» [32]. Критически анализируя понятие вины юридического лица в КоАП РФ, можно отметить следующее:

1. Президент Российской Федерации, отклоняя «по конституционным соображениям» КоАП РФ в декабре 2000 года, полагал, что в Кодексе должно быть дано соответствующее определение понятия вины, в том числе установлены критерии виновности юридических лиц[33]. Статья 2.1 КоАП РФ, которая закрепляет, что «юридическое лицо признается виновным», на данный момент имеет огромное количество комментариев, что явственно говорит о ее противоречивости. Так, Л.О. Иванов пишет, что «часть 2 статьи 2.1 КоАП РФ дает определение вины юридического лица. Из этой формулировки следует, что законодатель выделил два критерия (или условия), позволяющие признать вину юридического лица: 1) наличие у него возможности выполнить предписания соответствующих правил и норм; 2) непринятие всех зависящих от него мер по их соблюдению» [34]. Далее автор подчеркивает, что формы вины у юридических лиц нет, эти формы принадлежат только физическому лицу.

Страницы: 1, 2, 3, 4