К вопросу о причинах поражений Красной Армии в первый период Великой Отечественной войны

бы, что облегчило бы немецким танковым войскам добиться разгрома СССР.

Действительно, объем производства 57-мм пушек к июню 1941 г. было еще очень

мал, а старые 45-мм производить уже прекратили. К тому же снаряды 57-мм

противотанковых пушек, созданными и производимыми для замены 45-мм орудий,

обычно пробивали танки противника насквозь, что часто не причиняло особого

вреда экипажу, танк сохранял подвижность (надо, чтобы снаряд пробивал броню

только один раз и разрывался внутри). В итоге 57-мм орудия вскоре после

начала войны были сняты с производства «из-за избытка мощности выстрела», и

только с появлением у немцев танков «тигр» было начато вновь. А 45-мм

противотанковые орудия и противотанковые ружья были с началом войны опять

запущены в производство [13].

По-видимому, данное объяснение можно расценивать как вполне

убедительное.

По заключению Г. И. Кулика, также не была принята на вооружение

отличная 152-мм гаубица [8]. Но такие гаубицы - оружие скорее

наступательное, чем оборонительное, нужное для «артиллерийского прорыва», в

то же время как в обороне использовать ее нелегко ввиду низкой

маневренности.

В конце 30-х гг. недооценивалось и такое оружие, как минометы.

Конструкторское бюро, занимавшееся ими, даже было закрыто под предлогом

«ненадобности этого вида оружия». Этот недостаток был исправлен только

после финской войны, опыт которой показал их незаменимость [8,13]. Миномет

- оружие универсальное, нужное как в наступлении, так и в обороне.

Между прочим, интересно, почему для 82-мм миномета был выбран именно

этот калибр. Дело в том, что в германской и других иностранных армиях

минометы имели калибр 81 мм. И для советского миномета был выбран калибр на

1 мм больше, чтобы из иностранных минометов советскими минами нельзя было

стрелять. Легко понять, что такое решение никак не вяжется с подготовкой

Советским Союзом агрессивной войны.

Рассмотрено большое количество фактов, имеющих отношение к материальной

части и тактике применения танков и авиации СССР и Германии перед началом

Великой Отечественной Войной и используемых В. Суворовым в качестве

обоснования агрессивных намерений Советского Союза. Показано, что на самом

деле ни один из них не может служить сколь-нибудь приемлемым

доказательством их наличия (и только один-два из них внушает некоторые

подозрения), в то время как немалое число фактов при внимательном анализе

свидетельствует как раз об обратном.

6.3 О «главной мысли» В. Суворова

Настало, однако, время перейти от рассмотрения очень важных, но частных

вопросов к «главной идее» версии В. Суворова о причинах поражений Красной

Армии в первый период Великой Отечественной войны. В чем она заключается?

C одной стороны, имеются многочисленные данные об очень напряженный

подготовке Советского Союза к войне в предвоенный период. С другой стороны,

после нападения Германии на СССР Красная Армия неоднократно терпела

катастрофические поражения, следствием которых стал выход гитлеровских

войск к Ленинграду, к Москве, к Волге и на Северный Кавказ. По мнению,

высказанному В. Суворовым, здесь имеет место противоречие. Ведь если бы

Советский Союз готовился к обороне, такого, по его мнению, быть бы не

могло. Это «противоречие», по версии Суворова, разрешается тем, что СССР

готовился к войне, но не к оборонительной. А если не к оборонительной,

тогда к какой? Конечно, к наступательной.

Необходимо подвергнуть данную мысль всестороннему анализу.

Составим примерный план такого анализа - поставим вопросы, на которые

нужно ответить. Вот эти вопросы:

1. Были ли в ходе Второй мировой войны случаи, когда государство,

готовившееся к ведению упорной оборонительной войны на каком-либо

театре, было бы внезапным ударом ненамного превосходящих сил

противника быстро разбито?

2. Имелись ли в ходе Второй мировой войны случаи, когда хорошо

подготовленная оборона на ожидаемом направлении наступления

противника была бы тем не менее очень быстро прорвана и разгромлена?

3. Если такие случаи были, то при каких обстоятельствах они произошли,

что способствовало такому развитию событий?

4. Если подобных случаев было больше чем один, то есть ли общие

глубинные причины возникновения таких ситуаций?

Почему план именно таков? Если ответы на первые два вопроса будут

положительны, то существование «противоречия», о котором говорит В.

Суворов, по меньшей мере встанет под серьезное сомнение, а если анализ, о

котором говорится в пунктах 3 и 4, покажет наличие глубинных

закономерностей в возникновении таких ситуаций, то упомянутая «нестыковка»

с полным основанием может быть отнесена к надуманным.

При рассмотрении опыта Второй мировой войны выясняется, что случаи,

когда государство, готовившееся к упорной оборонительной войне на каком-

либо театре, было бы тем не менее быстро разгромлено ненамного

превосходящими силами противника, имели место. Таких прецедентов, если не

учитывать нападение Германии на СССР, было по меньшей мере два.

1. Разгром Франции гитлеровцами летом 1940 г..

Как известно, 3 сентября 1939 г. Франция и Англия объявили войну

Германии в ответ на нападение гитлеровцев на Польшу. Однако наступательных

операций против немецких войск не проводилось, их войска ограничивались

пассивной обороной. Общепринятой у нас и, вероятно, верной является точка

зрения, что это было сделано для того, чтобы «развязать руки» гитлеровцам

на Востоке, подтолкнуть к нападению на СССР. Так или иначе, 110 английских

и французских дивизий, стоявшие против 23 германских дивизий, в сентябре

1939 г. оставались в совершенном бездействии [15].

Однако, французское правительство, не желая вести наступательных

операций на Западном фронте, все же принимало меры, чтобы обезопасить себя

на случай вторжения германской армии. С этой целью продолжали вестись

интенсивные оборонительные работы по всей линии фронта (они начались еще в

начале 30-х гг. постройкой «линии Мажино»). «В лоб» эту оборону прорвать

было очень трудно. Однако, имелась возможность обойти французскую

оборонительную линию через труднопроходимый гористо-лесистый район, который

был слабо укреплен, так как французское командование переоценило его

труднодоступность. После такого обхода положение обороняющихся могло бы

стать крайне тяжелым. И стало.

Может быть, французское командование готовилось к обороне «спустя

рукава»? Действительно, есть данные, хотя и не вполне бесспорные, о том,

что оно рассчитывало на нападение Германии сразу на СССР, а не на Францию.

Бесспорно, что после объявления войны Германии 3/IX 1939 г. оно не

собиралось вести не только широкомасштабных наступательных операций, но и

вообще каких-либо активных действий. Но, делая Германии авансы за нападение

на СССР, французское правительство менее всего хотело поражения

собственного государства, и перспектива оказаться «французским

правительством» за границей или же филиалом германского оккупационного

ведомства его не очень-то устраивала. Оборона готовилась всерьез.

Соотношение сил на Западном фронте к 10 мая 1940 г. (начало наступления

германской армии) выглядело следующим образом: немецкие войска - 135

дивизий, 2800 танков, 2800 самолетов, англо-французские - 142 дивизии, 3130

танков, 2300 самолетов. Численность немецкой, французской и английской

дивизии была примерно равной. В качественном отношении английские и

французские самолеты и танки не уступали немецким. Следовательно, силы были

равные. Следовательно, Франция к войне готовилась, причем к войне

оборонительной. И тем не менее была молниеносно разбита.

Германское командование сумело достичь оперативной внезапности путем

скрытного сосредоточения войск. Еще одним фактором, обусловившим поражение

Франции, помимо внезапности, был грубый оперативный просчет французского

командования.

2. Разгром японской Квантунской армии летом 1945 г..

Стратегически война с СССР не была для Японии неожиданностью.

Подготовка к ней велась начиная по крайней мере с 1931 г.. В течение 30-х

гг. на границе СССР и Монголии с Манчжурией постоянно сохранялась

напряженность, постоянно случались пограничные конфликты, доходившие иногда

и до боевых действий, в частности, на озере Хасан и реке Халхин-Гол. Против

СССР была развернута Квантунская армия, численность которой к концу 30-х

годов была доведена до 1 миллиона человек. Одновременно с «прощупыванием»

прочности восточных рубежей СССР и работами по подготовке театра военных

действий велись активные работы по созданию мощных укреплений. Эти работы

велись все время с 1931 по 1945 г.. Особенно активно велись оборонительные

работы начиная с 1943 г., когда наступил коренной перелом в ходе Великой

Отечественной войны, и перед Германией встала угроза конечного поражения в

войне. Начиная с этого времени Квантунская армия ориентировалась на ведение

только оборонительных действий (впрочем, при благоприятном исходе

оборонительных действий не исключался подход крупных резервов и

контрнаступление против Красной Армии). К лету 1945 г. вдоль границ с СССР

имелось 17 укрепленных районов. Каждый из них занимал 50-100 километров по

фронту и до 50 километров в глубину. Все сооружения - доты, убежища, склады

и т. д. были соединены развитой системой подземных ходов, надежно прикрыты

от воздействия артиллерии и авиации. Они были хорошо «встроены» в

естественные препятствия, что очень усложняло задачу наступающих. В

Северной Корее на границе с СССР было построено 4 укрепленных района. Был

очень хорошо подготовлен к обороне Южный Сахалин и Курильские острова [16].

Квантунская армия насчитывала к лету 1945 г. 1 миллион человек. С

качественной точки зрения эти войска были лучшими в японской сухопутной

армии. Командующему армией подчинялись войска Маньчжоу-Го (марионеточного

китайского государства). Эти войска были намного хуже обучены и вооружены,

чем японские, но их было около 300 тысяч. Всего Квантунская армия

насчитывала в своем составе 1,3 миллиона человек, 6640 орудий и минометов,

1215 танков, 1900 самолетов. Кроме того, у японцев имелись большие

возможности укрепить эту группировку. В самом деле, из 7-миллионной

японской армии 3,6 миллиона человек находилась на Японских островах,

которые США не атаковали и не собирались атаковать в ближайшем будущем.

Следовательно, эти войска были свободны, и могли быть переброшены в

Маньчжурию для усиления обороны Квантунской армии. Резервы могли быть взяты

и из Китая [16].

Советско-японский договор о ненападении был денонсирован советским

правительством еще 5 апреля 1945 г.. Следовательно, с этого момента, и

особенно после капитуляции Германии, война с Советским Союзом стала для

Японии очень близкой и реальной. Были форсированы оборонительные работы в

Манчжурии и усилена Квантунская армия. Только за июль 1945 г. ей было

передано 4 дивизии и 400 боевых самолетов [9].

Было подготовлено также использование бактериологического оружия -

бацилл чумы. Также были сформированы отряды смертников (камикадзе) [16].

Следовательно, Япония на Дальневосточном театре была очень хорошо

подготовлена к обороне в ожидании удара советских войск. И тем не менее

Красная Армия сумела достичь полной оперативной внезапности. Почему?

Ошеломляющий успех наступления советских войск лишь частично может быть

объяснен их превосходством в силах. В самом деле, советские войска имели

1,5 миллиона человек, 26 тысяч орудий и минометов, 5500 танков и самоходных

орудий, 3900 самолетов [9]. Советские танки и самолеты по качеству

несколько превосходили японские. Следовательно, по пехоте силы были почти

равны, и только по боевой технике Красная Армия имела солидное

превосходство. Потери советских войск составили 32 тысячи убитыми, ранеными

и пропавшими без вести - 2,1% от их первоначальной численности.

Для того, чтобы понять, что такой успех, какой имел место в

действительности, не мог иметь место только из-за численного превосходства

Красной Армии, рассмотрим, например, Берлинскую операцию, где элемент

внезапности в действиях советских войск почти отсутствовал. К 16 апреля

советские войска имели 2,5 миллиона человек, 41600 орудий и минометов, 6250

танков и самоходных орудий, 7500 самолетов. В районе Берлина противник имел

более 1 миллиона солдат и офицеров, 10400 орудий и минометов, 1500 танков и

САУ, 3300 самолетов [15]. Следовательно, Красная Армия имела куда более

значительное превосходство, чем к августу 1945 г. - над японцами. Тем не

менее потери советских войск в Берлинской операции составили более 250

тысяч убитыми и ранеными - более 10% первоначальной численности советской

группировки (из них 102 тысячи убитыми). И сопротивлялась Берлинская

группировка противника существенно дольше, чем Квантунская армия.

Таким образом, главным фактором, обеспечившим победу Красной Армии над

японцами, была оперативная внезапность, касавшаяся как времени начала

боевых действий, так и их плана. Почему же она удалось?

Во-первых, японское командование грубо просчиталось с определением

срока начала войны. Оно сильно занизило пропускную способность

Транссибирской магистрали. Это, с одной стороны, привело к тому, что начало

войны предполагалось в конце сентября - октябре. Такому заблуждению

способствовало еще то обстоятельство, что август на Дальнем Востоке - время

дождей, а в сентябре-октябре устанавливается отличная сухая погода. С

другой стороны, были значительно занижены оценки сил, которые советское

командование, по мнению японцев, имело возможность сосредоточить на Дальний

Восток. По их мнению, это было - не более 40 дивизий, в основном стрелковых

[16]. Исходя из этого, штаб Квантунской армии разработал неверный план

обороны. Примерно треть сил армии занимала «полосу прикрытия», рассчитывая

задержать наступление, измотать и обескровить наступавших. Остальные силы

дислоцировались в глубине китайской территории. (Кстати, примерно таким же

был характер эшелонирования Красной Армии к лету 1941 г.. Из 149 дивизий в

западных округах «полосу прикрытия» (10 - 50 км от границы) занимали 48

дивизий, а остальные находились в глубине (до 300 км) [8].) Они могли бы,

по замыслам японских штабов, нанести контрудар на любом направлении, а

затем, получив подкрепление, перейти и в контрнаступление. Кроме того, в

случае неблагоприятного развития боевых действий войска планировалось

отводить вглубь, на границы с Кореей [9].

С запада, со стороны Монголии, позиции Квантунской армии, защищал

труднопроходимый горный хребет Большой Хинган. Японское командование не

рассчитывало на возможность ударов вообще, а танковых тем более через эти

горы. Исходя из этого, настоящей обороны по Большому Хингану не было, а

отдельные полевые укрепления занимались относительно слабыми войсками.

Однако советским командованием планировался очень быстрый прорыв

крупной массы танков через Большой Хинган на равнину, к Мукдену,

являвшемуся центром обороны Квантунской армии, с падением которого ее

оборона оказалась бы разрушенной. В необычности применения крупной массы

танков, по мнению советского Генерального штаба, был ключ к успеху всей

операции [9]. В этом он не ошибся. Для нанесения такого удара была

использована 6-я гвардейская танковая армия, которая в Великой

Отечественной войне имела очень большой опыт боевых действий в горных

условиях.

Как известно, уже к исходу 13 августа, через 5 дней после начала войны,

6-я танковая армия перевалила через Большой Хинган, вырвалась на равнину и

устремилась к Мукдену, пройдя за это время более 400 километров [9]. 14

августа японское правительство приняло принципиальное решение о полной и

безоговорочной капитуляции.

Описывая просчеты японских штабов в подготовке к обороне на Дальнем

Востоке, нельзя обойти и психологические моменты. В течение всей войны на

Тихом океане японцы имели дело с противником, ведущим наступление медленно,

очень осторожно, методично и даже с некоторой робостью. Понимали ли

японские командующие, что огромный опыт советских войск в стремительных,

маневренных операциях, полученный ими в войне с Германией, говорит о том,

что и на Дальнем Востоке они скорее всего будут действовать таким же

образом? Как будто понимали, но в том-то и дело, что «как будто».

Существует расхожее мнение, что чужой опыт в принципе ничему научить не

может, и в данном случае имело место нечто подобное. Ведь к 1945 г.

японские войска ни разу не испытали на себе стремительных ударов

противника. Американские войска наступали на них очень медленно и

осторожно. Опыт Великой Отечественной войны они воспринимали, но

воспринимали обобщенно, теоретически, а медленное методичное наступление

противника было много раз испытано «на собственной шкуре».

Это показывает, что в действиях командующих и штабов далеко не все

определяется сознательными решениями типа «надо действовать так-то и так-

то». На командующих и штабы давит огромный груз опыта, традиций той армии,

в которой они служат, сложившиеся стереотипы мышления (а они есть всегда).

Все это создает у них подсознательные установки, которые часто оказывают на

их действия не меньшее влияние, чем сознательные решения. Имели место в

ходе войны Великой Отечественной войны стремительные прорывы советских

танковых армий через горы? Да, имели место. Знали ли об этом в японских

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15